Нелегка судьба тех, кто изучает историю Города. Особенно когда учителя напутствуют: "Подойдите творчески. Оформите свой ответ оригинально". Хочется оказаться не хуже других!
Время зачета по XVIII веку приближалось. Наша группа занималась эпохой Анны Иоанновны. Однажды вечером после занятий мы (Аня, Наташа, моя подруга Марина и я) задержались в школе, чтобы подготовиться. Аня сетовала на то, что невозможно найти материалов, а Наташа предсказала, что зачет будет "натуральное занудство":
- Что будут говорить, известно заранее. Несчастный Петр Второй, слабоумный Третий, великая Екатерина и так далее... Мне, например, Анна Иоанновна нравится!
- Это была крупногабаритная дама, властная и жестокая, любившая кровавые зрелища и часто ругавшаяся матом, - назидательно сообщила Марина. - Она самый отрицательный исторический персонаж изо всех российских императоров. Ее царствование - это сплошной террор, причем не только политический. И во всем виноват Бирон с его "словом и делом"!
- Не трогай Бирона, - остановила я, - в конце концов, ему Россия обязана выходом на европейский уровень: он начал то, что закончила Екатерина. А жертвы «слова и дела» - это неизбежные издержки сильной власти… Слушайте, а кто нам мешает представить на зачете доклад именно с такой точки зрения?
Аня предложила нам убраться подальше с нашим вечным стремлением выделиться. Марина остановила ее:
- Вспомнилось тут к слову. Я недавно где-то слышала, что вроде бы незадолго до смерти Анна Иоанновна разговаривала с собственным привидением. Прикольно было бы инсценировать!..
- Я - Анна Иоанновна, - сразу же объявила Наташа, взгромождаясь на парту; стол под ее немалым весом предательски заскрипел. - Я люблю ругаться матом.
Аня сказала, что в нашей авантюре не участвует.
Прежде всего, нам потребовался сценарий. Я что-то наклепала в два счета. Маринка занялась музобеспечением - компоновала отрывки из "Страстей по Иоанну" Баха на аудиокассете. Потом мы оккупировали Наташину квартиру и стали репетировать.
На последнем прогоне мы очень волновались, а Наташа чувствовала себя неважно: чихала, то и дело, застывала в прострации и называла генерала гренадер "вашим преосвященством" вместо "вашего превосходительства". Собрались мы уходить затемно, и она вдруг неизвестно к чему сообщила:
- Мамину знакомую на днях чуть не убили. В соседнем подъезде. Мужик ее по голове ударил, думал, она вырубится. Хотел, наверное, шубу снять. А удар по меховой шапке пришелся, и женщина как завизжит!..
Мы с Маринкой переглянулись и сказали, что в наказание за рассказывание ужастиков на ночь глядя Наташа сейчас пойдет нас провожать. Она запричитала, что у нее температура и что тогда она завтра в школу не дойдет.
- Только попробуй. Придушим, - пообещала я ласково.
А Маринка кровожадно предложила расправиться с предательницей в лучших традициях эпохи "слова и дела" - четвертовать. Препирательства закончились тем, что провожать нас пошли Наташины родители. Вместе с овчаркой.
Во вторник в школу мы пришли за два часа до зачета. Часть кабинета стульями перегородили надвое: слева был тронный зал, справа - караулка. Всюду расставили свечи в канделябрах, чайных чашках и (даже!) цветочных горшках. При помощи вешалок и плащей отгородили себе "гримерную". Смогли, наконец, убедить Аню, что риск – это и есть существование. Порепетировали с ней вместе. В общем, все успели к приходу зрителей.
Высокое жюри состояло из преподавательницы по литературе (Ирины), руководителя Центра по изучению истории Города, в котором мы занимались (Зеленого), лекторши по МХК и куратора-академика. О нашей затее никто ничего толком не знал, но разрешение дали: доложив информативную часть ("Наш взгляд на царствование Анны Иоанновны - это попытка найти в людях, осужденных историей и потомками, положительные черты" - прямая цитата), мы удалились переодеваться. Облачили Аню в простыню и намазали ей лицо белым гримом. Постарались над Наташей: из-под золотого царского халата оригинально выглядывала ультрасовременная оранжевая пижама. Также явно в тему были и Маринины брюки-галифе.
Уже ответили другие группы, и приблизились вплотную "10 минут, которые потрясли школу". Мы прогнали Маринку из-за "кулис". Она зажгла свечи, погасила свет, а магнитофон начал издавать квохтающие звуки.
- Сейчас вашему вниманию будет представлена инсценировка документально подтвержденного происшествия, связанного со смертью Анны Иоанновны, - сообщил голос в пространстве, - Действующие лица и исполнители: Анна Иоанновна и солдат-гренадер... Эрнест Иоганн Бирон... Офицер-гренадер... Призрак Анны Иоанновны...
Мы поочередно делали шаг вперед и кланялись. Наташа, игравшая сразу две роли, драпировалась в "солдатский" плащ. Рядом с ее пышными формами худенькая Аня действительно выглядела истаявшим привидением. Затем все слиняли за "кулисы", оставив призрака бродить по тронной зале в мерцании свечей, да Маринку - тосковать в караулке.
- Хотите знать, как это случилось?.. Шло ночное дежурство с 12 на 13 октября 1740 года. Очень хотелось спать, но попробуй засни: мы охраняли парадные покои дворца! Я уже подумывал о том, чтобы совершить очередной обход, когда...
К офицеру с шумом ворвался солдат-гренадер.
- Ваше высокоблагородие! Там, - показывает в сторону тронной залы, - дамочка какая-то ходют...
Офицер: - Не положено это. Уведите ее.
Солдат: - Не пускает.
Маринка решительно направилась к проходу между стульями и остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену. С интересом стала ощупывать воздух. Повернулась в смущении.
Офицер (сердито): - Ну, что встал? Беги за начальством, к его светлости беги...
Солдат (делая большие глаза): - К Бирону?!
Я начинаю считать в уме: ровно через 30 секунд я должна появиться на сцене.
Бирон: - В чем дело, офицер?
Следует пантомима: Маринка размахивает руками, объясняя, я направляюсь в залу и, после безуспешной попытки войти, щупаю воздух. Посылаю "за государыней", и она почти тут же суматошно является.
А.И.: - Что такое?
Бирон (нежно беря ее за руку): - Майн гнедиге Анхен, не волнуйтесь, прошу вас...
Я так зазевалась, старательно пытаясь вспомнить, что же именно я должна сказать по-немецки, что не успела поцеловать императрице руку, как она уже ее у меня выдернула, устремившись на свидание с привидением. Ее "невидимая стена" не задержала...
...Наташка возвращается в караулку, изображая понурость. Я заботливо опекаю ее, а она сообщает:
- А ведь это я со своей смертью разговаривала, Эрнест...
Мы бросаем Маринку одну сидеть при свечах. Она делает вид, что что-то старательно пишет, кусает перо, смотрит в потолок, так и эдак вертит бумагу и снова пишет. А музыка - о Боже! - все не кончается: слишком быстро мы протараторили текст. В публике уже начинается недоуменное шевеление, когда магнитофон Марининым голосом наконец сообщает:
- В ночь сию на составленном мною документе подписалось более 30 человек - гренадер, несших под моим начальством караул и бывших свидетелями этого происшествия. А три дня спустя всемилостивая государыня императрица скончалась. Засим подписался офицер-гренадер К.
В «гримерной» Маринка сразу сообщила нам шепотом, что в течение представления Ирина сидела вся красная, то и дело закрывала лицо руками - видите ли, стыдно ей за нас было. Однако оказалось, что все не так уж и плохо.
Академик решил, что хоть мы детки и задвинутые, но, по крайней мере, задвинутые интеллектуально. А Зеленый сказал, что мы пытаемся прыгнуть выше головы и стремление оправдать Анну Иоанновну и Бирона исторически несостоятельно, и добавил, что он вообще не любит капустников, но у нас получился такой сюр, что ему любопытно, о чем шла речь.
Оказалось, что смысла сценки никто не понял.
Когда две недели спустя, получив очередное задание от Центра, мы с Наташей водили приезжих ребят по городу, у нас завязался разговор.
- Я обиделась на Зеленого, - сказала Наташа, - ну хотим мы восхищаться Анной Иоанновной и Бироном, ему какое дело?! Мы что, права не имеем?
Ее свободолюбивая натура бунтовала: она хотела сама выбирать, быть ли ей мужеподобной, курить ли с парнями на задворках, ходить ли в стильно рваной одежде или нет, хотела, чтобы ей никто не указывал, каким должен быть ее идеал.
- Да ладно, - сказала я, - все равно же мы из духа противоречия назвали черное белым.
- А откуда ты знаешь, что это именно черное? Историки что, так непогрешимы? Человек не бывает только добродетельным или только злым...
Наверное, она права. Ведь не случайно в подростковом возрасте мы так революционно отвергаем положительных героев и восхищаемся удачливыми интриганами, карьеристами и, порой, злодеями. В свое время я бредила Локи, сколько бы мне ни повторяли, что изо всех скандинавских божеств он самый плохой. Сомневаясь в правильности суждений взрослых, я составляла собственный взгляд на жизнь.
- Айе, - сказала я, - тогда Измайловский собор, возможно, построил Трезини.
Этого оказалось слишком даже для нигилистки Наташи.
- Чего ты экскурсантов с толку сбиваешь? Стасов его строил, - тут она заметила мою усмешечку. - Ну, мерзкий Биронище, ты у меня дождешься, гренадер натравлю!
- Майн Анхен совсем не любит своего Эрнестика...
Мы снова жили в эпохе "слова и дела", а гостям Города было невдомек, что приключилось с их групповодами.
