Огромный зал в готическом стиле. Шевелятся и чуть слышно хлопают на иллюзорном ветру, обнажая грубую кладку стен, выцветшие гобелены. Пол покрывает дубовый паркет, потемневший от времени, кое-где потрескавшийся и местами попорченный неопределенного происхождения бурыми пятнами. Одно из витражных окон в обрамлении каменного кружева разбито. Потолок над залом отсутствует, стрельчатые арки теряются в ломких кронах по-осеннему умирающих деревьев, импровизированным шатром накрывающих зал. Опадающие листья кружатся в воздухе неестественно медленно и рассыпаются ржавой пылью, не достигая пола. Сыро. Откуда-то ощутимо тянет запахом плесени.
Недолговечная, статичная в структуре своей декорация — такие, создаешь за миг, а потом не можешь забыть столетиями. Вызывающе неуютственное место... сегодня. В чей недоразвитый Ментал взбрела идея так изуродовать Сердце Преисподней — Дом Светозарного? И, главное, зачем?..
Не так уж много радостей в бытии Демона, чтобы мы могли позволить себе отказываться от одной из них. Даже приготовление мясных блюд на медленном огне и в кипящем масле может надоесть за пару тысяч лет, но мы, к сожалению, такой чепухой редко занимаемся: продукты в дефиците. Люди истово верят, что будни Демона, черта или беса состоят из сексуальных оргий, богохульства, садистских развлечений и людоедства. Огромные котлы с кипящей смолой и вертела с человеческими телами, вращающиеся над огнем — вот то, чем запугивает Церковь свободолюбивых грешников. А какого х... Хаоса мы должны истязать добровольных наших союзников, солдатов армии Павших? Конечно, попадают к нам иногда индивиды, которых недурно бы вразумить “испанским сапогом” или дыбой, коль не хотят они слушать разумного языка — но их мало… Вообще, с момента возникновения Преисподней прошли миллиарды лет, а сюда попало не больше трех-четырех миллионов грешников. Вы думаете, Небесный Папа отдаст добровольно хоть одну душу, рабски преданную ему? Нет! Человеку требуется совершить нечто зверски крамольное и святотатственное, чтобы его отпустили в Ад. Помню я историю одного маньяка: убивал он проституток, больше сотни их вырезал — так и что? В Чистилище попал, а потом на новое воплощение; нам его не дали, поскольку грешил он “не из гордыни, а по неразумению”. Так что, человек, говорящий о “легионах бесов” подумал бы сначала насколько больше, чем нас, святых всяких и Светлых Ангелов!..
... Дом Светозарного, Сердце Преисподней — место неизменное в покорном желаниям Астрале. По преданию, именно здесь очнулся после Падения Князь наш Люцифер, Владыка Тьмы, Утренняя Звезда, Денница, предводитель мятежного воинства. Множество раз я бывала здесь, будучи еще одной из расставшихся с телом темных душ, а потом — как одна из сонма Демонов, стоящих кругом перед престолами Павших. Я видела лилово-сиреневые блики пламени, языками ложащиеся на звездно-черный купол вселенской ночи. В плетении силовых нитей я видела храм, вознесший свои шпили выше облаков — лепнина дорических колонн, полупрозрачная паутина оплетки окон, высокие башни, окрашенные в кровавый пурпур, феерия цвета и тени, застывшая форма и стремительное движение. Дом каждый раз представал перед нами разным; менялись детали его интерьера и вид фасада, но неизменным оставалось одно: ты приходил сюда отчаявшимся, потерявшим надежду, и Дом возрождал в тебе душевный огонь и волю к победе.
Дом дарил нам, жителям Ада, веру в приход лучших времен и стремление вновь поднять против Господнего Трона стяги. Никогда и никто из Павших (что же тут говорить о младших иерархиях Демонов) не осмеливался по желанию своему менять внешний вид Дома, как любой из нас лепит в аморфном тумане Астрала пейзажи и интерьеры, потребные его нуждам. Неужели кто-то из Высших осмелился-таки коснуться своей рукой всеобщей святыни? Или Дом сам отчего-то принял столь гнетущей мрачностью своею вид?..
Я огляделась вокруг.
Зал был полон всевозможных существ: звери и птицы, цветы и насекомые, подвижные камни и дрейфующие торнадо, драконы, тролли, единороги — всех не перечесть. Любой из жителей Астрала умеет изменять свой облик и размер, поэтому по внешнему виду не всегда можно догадаться, с кем ты разговариваешь — с мелким бесом или с Павшим. Ветерок или пламя в камине — и те могут оказаться замаскированными Демонами. Однако большинство из нас предпочитает всем прочим формам человекоподобную, и сегодня две трети собравшихся выглядели людьми.
Новоприбывшие создавали для себя стулья, кресла, пуховики, ковры, кафедры и рассаживались с удобством. Некоторые парили в воздухе, не удосуживаясь опускаться на пол; внутренность Дома от этого начинала напоминать аквариум, заполненный снующими вверх-вниз и туда-сюда рыбками.
— Прошу тишины! — разнесся под гулкими сводами хорошо поставленный, высокий и одновременно глуховато-грудной женский голос.
В центре зала возникла трибуна, выполненная в фантастическом стиле четырехгранного наконечника стрелы, острием своим воткнутого в землю. Трибуна достигала почти самых крон деревьев, возвышаясь, таким образом, над головами всех собравшихся. Она поблескивала сталью в свете вспыхнувших по стенам помещения факелов. На трибуне стояла женщина, узнать которую не составило бы труда, даже если бы она появилась перед нами не в любимейшей из своих масок, многократно описанной в людском фольклоре.
Женщина была вызывающе красива той совершенной, чересчур правильной красотой, которая присуща лишь античным статуям и египетским фрескам, изображающим языческих богинь — кстати, для многих произведений искусства женщина эта и вправду служила моделью. Ее высокую полную грудь, тонкую талию, округлые бедра и длинные стройные ноги змеиным покровом облегало иссиня-черное платье, вспыхивавшее мелкими искорками при малейшем движении. Кожа ее имела мраморный, словно неживой оттенок, отчего пухлые губы маленького рта выделялись ярко-кровавой каплей. Глаза ее под длинными ресницами были неестественно большими; их зрачок и радужка сливались в едином ночном цвете. Черные пышные волосы тяжелыми прядями лежали ниже колен. В довершение портрета, живая серебристая кобра ожерельем оплетала длинную шею женщины, умастив свою головку точнехонько в ложбинку между ее грудей. Так выглядела сегодня Лилит Тэургин, Черная Луна, Княгиня Ночи.
Шум голосов в зале стал постепенно стихать, и взгляды собравшихся обратились на женщину.
— Сестры и братья мои, — заговорила Лилит, — я вызвала вас на Совет не из прихоти...
Рядом со мной завозился Павший-в-Преисподнюю Дионис, он оторвался от своего нескончаемого кубка вина, и в общей тишине неожиданно громко пошутил: “А из похоти!”, за что немедленно получил лапой от Павшего-во-Плоть Хохтара, всем обликам предпочитавшего вид огромного уссурийского тигра.
— ...и не по блажи. На обсуждение Совета я хотела бы представить вопрос большой важности. Соблаговолят ли Высшие дать мне, как инициатору сегодняшнего собрания, право вести заседание?
“Да” зазвучали со всех сторон, заглушая редкие “нет”. Тут вперед выступил воин, образ которого дробился множественными вариациями: чаще всего он был светловолос и закутан меха, либо смугл, кудряв и облачен в легкий римский доспех.
— Я занимался проблемой, о которой пойдет речь, не меньше тебя, Тэургин. Почему же ты, а не я, должна сегодня стоять Первой-среди-Равных?
…“Первый-среди-Равных” — таков титул главы Совета Павших Ангелов и совещательной палаты Демонов. Властелин по праву занимал это место, однако, очень давно его уже нет в Преисподней. “Сатана пребудет закованным до Страшного Суда” — так говорят люди, мы же не знаем, где он. С момента исчезновения Люцифера возник обычай избирать Первого-среди-Равных на время каждого заседания…
На лицо Лилит скользнула обаятельная улыбка, и, отвечая, Княгиня даже подалась вперед корпусом.
— Марс, милый, голосование уже проведено. Не затягивай процессуальные формальности.
Темный Архистратиг окинул взглядом зал, ища поддержки, потом зафиксировал свой изменчивый образ на русоволосом юноше в мехах и, буркнув: “Радегаст я”, отступил в толпу.
Лилит помолчала несколько мгновений. Словно осязаемый горячий луч, я чувствовала ее взгляд, скользящий по залу и останавливающийся на лицах Павших-в-Преисподнюю: Апуха, Асмодея, Астарты, Аззазеля, Баальберита, Валаама, Вельзевула, Чемоша, Дагона, Иштар, Кали, Маммона, Молоха, Сета, Тецкатлипока, Тамуза, Тота и многих других — а также Павших-во-Плоть: Левиафана, Бегемота, Фенриса, Тайфуна, Рарога, Люба — из них пришли не все, не любят Воплощенные подниматься с Земли в Преисоднюю.
— Мой голос обращен к Старшим! — наконец, заговорила Княгиня. — Всем вам знакомо нынешнее мироустройство. Астрал и Материя, два нижних из семи Уровней Вселенной, замкнуты в структурную Восьмерку, чтобы служить нам и людям надежной тюрьмой. Так было не всегда, до нашего Бунта эволюция Земли была столь же линейна, как и время шести Горних Уровней. Однако с момента Падения и мы, и люди вынуждены жить в мире, где невозможны прогресс и рождение принципиально нового. Тысячелетия сменяют друг друга, рождаются и вымирают расы. Мы помним времена, когда человечество покорило космос, и эпохи, в которые люди так и не открыли железа. Мы помним века, не знавшие огнестрельного оружия, и безумных изобретателей атомной бомбы. Миллиарды лет мы наблюдаем, как человечество ходит по замкнутому кругу, добывая огонь и изобретая колесо, забывая и открывая вновь разрешенные им Отцом знания и умения...
— Ну, не то, что бы совсем забывая! — подал голос кто-то из толпы. — У всех людских народов на каждом Витке существовали предания о Потопах, Затемнениях, Огне с Небес и прочих глобальных катаклизмах!..
— Это так, — кивнула Лилит, — но частности не меняют сути. Мы принуждены сопровождать человечество в его бесконечном бесплодном пути и наблюдать, как звериные шкуры и каменный топор сменяются на нейлон и лазеры, как люди учатся задавать вопросы, как погибают развитые цивилизации, чтобы новые поколения начинали свой путь в невежестве. Мы вмешиваемся в жизнь людей, за что они почитают нас богами; однако каждый раз, на каждом Витке Восьмерки возникает монотеистическая религия, которая отвращает от нас души тех, кто мог бы стать нашими союзниками. Сотни, тысячи Витков так случается неизменно! Чуть только какая-нибудь человеческая раса приближается к ответам на запретные от Создателя вопросы, случается очередной Катаклизм, и она бывает уничтожена!..
— Переходи к сути, Тэургин, — перебил Арей-Радегаст. — Мы все знаем, как дорога была тебе Атлантида, но ведь и у нас были потери. Нечего бередить старые раны!
Застывший лик идола — лицо Лилит, потом оно оживает и расслабляется.
— Благодарю за напоминание, дорогой брат, — елей в голосе Павшей; ох, не к добру, когда Высшие между собой цапаются! — Я хочу напомнить досточтимому собранию еще некоторые факты, прежде чем перейду к сути вопроса… Восьмерка состоит из двух Дуг, традиционно одна из них считается Светлой, другая — Темной. Все, о чем я говорила раньше, относится к прохождению Светлой Дуги. Темная же Дуга, якобы являющаяся Властелина и нашей вотчиной, ни разу за тысячи тысяч Витков не находилась под нашим полным контролем. В момент Катаклизма, подводившего черту под историей очередной цивилизации Смертных, души праведных и недостаточно грешных людей Творец забирал к себе, не давая им воплощаться на Земле, пока не наступит Светлая Эпоха. Мы предпринимали тщетные попытки заселить Нижний Мир людьми: мы культивировали развитие разума в животных и рождали эфирных существ — детей нашего духа, но они выходили ущербными и зависимыми от нас, поскольку проклятие Отца и нынешние Оковы лишили нас целостности, а вместе с нею — и большей части былых наших сил и способностей. Мы облекали во плоть человеческие души, пребывающие в Аду среди нас, но, по неведомой причине, они оказались неспособными к размножению, и таким образом мы не выиграли ничего!.. Мы надеемся вновь выступить против Небесного Воинства, но у нас нет армии! Численное превосходство Светлых огромно, с каждым Витком множатся ряды святых и апостолов, в Ад же попадают единицы безнадежно мятежных душ… Мы же с вами, сестры и братья, сидим, сложа руки, и не пытаемся изменить существующее положение вещей. Неужели мы отступились от своей правоты и лишились гордости, утеряв прежние мощь и славу?!..
— Ты клевещешь! — воскликнул, приподнимаясь с ковра, на котором возлежал, грузный мужчина, не скрывавший своего гипертрофированного достоинства. — Мы не слабее сейчас, чем были от начала! Мы превратили нашу темницу в Рай, из которого нас изгнали! Разве кто-нибудь из наших, верных Отцу, братишек способен на подобное?! Нас сослали сюда на вечную пытку, но истязание мы превратили в наслаждение!
— В привычку, Приап, — покачала головой Лилит, — в привычку, а не в наслаждение. Мы убеждаем себя, что ограниченная свобода лучше рабской доли, мы отрицаем Свет, которого до сих пор не забыли, но мы не можем обмануть друг друга и свою природу...
— Пусть так, — выступила вперед одетая по-мужски девушка, поправляя на плече лук и колчан со стрелами; как и большинство Павших она носила множество имен, однажды, например, ее называли Артемидой, — но не станешь же ты, Морена, отрицать, что валькирии Магуры самостоятельны и независимы от нее?
— Конечно, стану, — усмехнулась Лилит, — если Палладе или тебе, Зевана, хочется тешить себя самообманом, сколько угодно! Но не смеши ты других…
— Я могу творить! — стиснула кулаки охотница.
— Даже людей? — лукаво осведомился у нее изящный юноша, на сандалиях которого трепетали крылышки, Локи-Гермес.
После этого вопроса в зале загомонили все разом, перекрикивая друг друга, обсуждая, споря и ссорясь.
С моего места хорошо был виден Арей. Я не сомневалась, что он вмешается. Так и вышло. Для начала он оглушил собравшихся ударом неизвестно откуда взявшегося меча о материализовавшийся из пустоты шит, а когда суета начала стихать, нарочито тихим голосом сообщил:
— Я предлагаю всем дослушать сестру, к обсуждению же вернуться позже, — Лилит с интересом взглянула на говорившего, потом улыбнулась с иронией и понимающе кивнула. — Разве не видишь ты, Тэургин, что твои отвлеченные рассуждения наводят на всех скуку? Перейдешь ты, наконец, к делу, или...
В хлам пьяный Дионис опять отвлек мое внимание от центральных событий, пробормотав: “О, к телу! Тело у нее самое то...” Хохтар аккуратно поставил на него лапу.
— ...мне это сделать самому?
— Не утруждай себя. Тихо! — Княгиня возвысила голос. — Я напомнила Совету, что война, начатая нашим мятежом, никогда не прекращалась. Я обрисовала проблему нехватки людского ресурса. Теперь я скажу, что нам следует предпринять. Мы пустили дело вербовки адептов Тьмы на самотек, и это было ошибкой. Крайне не многие Смертные по собственному желанию приходят к нам. Такое положение вещей должно быть изменено. Отныне мы начнем непримиримую борьбу со Светом за каждую человеческую душу! Нам нужны профессиональные отряды Демонов-вербовшиков, которые систематизировано и планомерно будут обращать людей на наш путь, в нашу правду и веру. По моему приказу Тейтрос, Демон Старшего Круга, сформировал экспериментальную команду, которая приступит к работе, сразу по окончании заседания Совета. Тейтрос, выйди теперь вперед и представь собранию кандидатов.
«Тейтрос?!»
Я мысленно ахнула и нашла глазами пробирающуюся сквозь толпу к трибуне стремительную фигуру, закутанную в темный с капюшоном плащ. Я не видела Тейтроса больше двух столетий, но когда-то, еще будучи человеком, именно ему я, что называется, продала душу…
— Высокий Совет, — Тейтрос вышел в центр зала, широко поклонился и отбросил на плечи капюшон; при виде его лица меня, как при первой нашей встрече, скрутило плотское безумие: я вспомнила время, когда была его любовницей, и пожалела о себе прежней, молоденькой ведьме, с восторгом ожидавшей ночных визитов не по-людски прекрасного и изнуряюще страстного инкуба, — я исполнил желание Княгини и собрал группу из пяти Демонесс Младшего Круга...
— Почему одни женщины? — дернулся вперед Арей. — Тэургин, ты повторяешься, помним мы, что было...
— Потому что с женщинами мне проще и, честно говоря, интереснее работать! — оборвала его Лилит, и в тоне ее на этот раз отчетливо проступили раздраженные ноты. — Никто тебе, милый, не мешает собрать свою команду. А теперь, будь так славен, помолчи. Говори, Тейтрос.
— Пусти, Хохтарушка! — придушенно прохрипел справа от меня под лапой тигра Дионис.
— Первой из шести я хотел бы назвать перед собранием Демонессу Кохшеаль, поднявшуюся в Младший Круг из рядовых адептов благодаря своему умению воздействовать на человеческий разум.
— Штатный психолог-гипнотизер, — сардонически высказался Арей.
Я почти отвыкла испытывать страх или смущение, и сейчас эмоции вернулись ко мне с позабытой силой. Я? Действительно ли Тейтрос назвал меня? Не может быть...
Я вышла к трибуне и остановилась за спиной Старшего Демона. Он не взглянул на меня и продолжил:
— Поскольку, я лично возглавляю отряд, на Кохшеаль лягут функции оперативного командования. Второй кандидат, Кинденея из Наг, Дочерей Светозарного, во плоти прожила множество Витков. Лучше многих она знает, когда и какой силы следует наносить удар, когда стоит затаиться, когда — прибегнуть к обману. Она — стратег и тактик группы. Ее спец-свойство — неожиданность, поскольку противник не сможет просчитывать ее действия; они подчиняются только ей одной ведомой логике,.. — Тейтрос замялся, то ли собираясь добавить еще что-то, то ли решая, достаточно ли его объяснений, корректны ли они.
— Переходи к следующей, — подсказала ему Лилит, — любому из присутствующих известно, сколь загадочна природа Многоруких Дев, доступная пониманию лишь, наверное, Люцифера, их отца.
Никогда раньше мне не доводилось встречаться с Нагами. Вид полуженщины-полузмеи, присоединившейся ко мне и Тейтросу у подножья трибуны, заворожил и шокировал меня. В верхней части туловища Кинденея была близняшкой Княгини Лилит: тот же овал лица и разрез глаз, тот же маленький, словно кровоточащая ранка, рот, та же пышная грудь и покатые плечи, и узкие ладони с длинными пальцами. Я даже на мгновение засомневалась: а творил ли Наг Люцифер, взяв первую женщину за эталон красоты, или Многорукие Девы родились от матери?.. Ниже пояса тело Дочери Светозарного было телом змеи; чешуйчатая кожа переливалась холодными бликами. Я невольно попятилась от Кинденеи, почему-то мне не хотелось стоять с ней рядом.
— Вот и шокотерапевт, — буркнул Темный Архистратиг, как и многие в зале, отводя от Наги взгляд.
— Третьей в группу была избрана Илохха, русалка, подопечная Павших-во-Плоть. Я не сомневаюсь, что она будет незаменима в случае ведения боевых действий на Земле, поскольку имеет определенную власть над природными стихиями Нижнего Мира и грубой материей.
Невысокая хрупкая фигурка, белокурые волосы, травянистого цвета глаза, и никакого рыбьего хвоста — миниатюрные ступни стройных ножек. Я спросила себя, какие сюрпризы скрываются за имиджем нимфетки?
Арей опять что-то прокомментировал, но я не расслышала, потому что с надеждой и удивлением разглядывала крылатую рыжеволосую бестию, планировавшую от куполу зала к трибуне.
— Объяснять причины включения в команду валькирии, я думаю, не имеет смысла? — предположил Тейтрос.
Лилит подбодрила его кивком.
— Как же жить без патологоанатома? — согласился Арей.
Мне показалось, я ощутила вибрацию пола в тот момент, когда воительница приземлилась рядом со мной. Валькирия была на голову выше большинства собравшихся, а телом весьма массивна. Рельефные мускулы, мужеподобные черты лица, рваная размашистость движений.
— Славься, Ньелла, — шепнула я давней знакомой.
Валькирия мне подмигнула:
— Славься, подружка!
— Пятой участницей группы стала женщина, строго говоря, Демоном не являющаяся. Это человек, попавший к нам путем клинической смерти во время первой же своей инкарнации. Фактически, это душа, не учтенная в реестрах Светлых. В отличие от Павших, Демонов и грешников Ада, она не утеряла своей целостности и способна подниматься с нижних Восьмерок в Горнии Уровни. Разведка и саботаж, вот ее функции. Подойди к нам, Лукреция, не стесняйся.
В противовес своему знаменитому имени, внешне коматозница из себя ничего особенного не представляла. Серая незаметная мышка, такую вряд ли запомнишь, даже столкнувшись с ней тридцать раз на дню. Лукреция испуганно сутулилась, очи держала долу и так откровенно жалась к Тейтросу, что я заподозрила в ней новую протеже Демона.
Тейтрос обернулся к Лилит.
— Шестая вакансия до сих пор оставалась свободной. Княгиня обещала лично подобрать последнюю кандидатуру.
— Верно, — Павшая рукой поманила кого-то из дальних рядов. — Представляю собравшимся Бетельзейзе Айнуйе, оборотня из расы Атлантов.
Крылатая пятнистая рысь одним прыжком взлетела на трибуну и села у ног Княгини. Лилит опустила ладонь на ее загривок, и кошка обернулась обнаженной трехглазой девушкой в плаще каштановых волос.
— Собственную жрицу выставлять - это дурной тон, Тэургин! — скривился Арей.
…Я же подумала, что с этой Рысей надо будет держать ухо востро. Ляпнешь при ней что-нибудь неосторожное о Княгине, и прости-прощай карьера…
— Пусть шестеро избранных принесут клятву по всем правилам, — потребовал Рарог; он расправил крылья и отряхнулся, в стороны брызнули огненные искры.
На плечо мне легла рука Тейтроса. Я хотела обернуться к нему, но он нажал сильнее, принуждая меня опуститься на колени.
Все правильно, все так и должно быть. Пока ты обычный гражданин Ада, равным среди равных стоишь ты на общем собрании. Если же Совет выбрал тебя исполнителем своей воли, он в праве требовать от тебя повиновения, словно сам Князь Люцифер, Первый-среди-Равных.
Я опустилась на левое колено. Недаром говорят, правое — от разума, левое — от сердца. Илохха, Ньелла и Лукреция последовали моему примеру. Кинденея трансформировала свое тело, и, обретя ноги, поступила также, как и мы. Рыся упала на оба колена у ног Лилит.
Каждый ритуал несет в себе скрытый смысл. Стандартные слова обета; я слышала их раньше от Демонов, получавших тайные задания Павших. Сейчас я произносила их сама, а мысли мои были далеко.
...Когда-то, кажется, что очень давно, я взрезала вдоль вен запястье и держала над огнем руку, говоря: “Кровью, землей и пеплом присягаю...” Тогда я чувствовала, не просто кровь моя сворачивается в огне — меняюсь я сама: передо мной открывались небывалые горизонты возможностей, но оглянуться назад я отныне не могла, передо мной лежали все дороги, но не было возврата к прошлому.
Много позднее Тейтрос объяснил мне, что клятва, принесенная мною Павшим в обмен на ведьменскую силу, означала верность им душой, телом и посмертием. Я спросила его, что случилось бы со мной, вздумай я нарушить клятву. Тогда еще я, воспитанная в идеях христианства, была уверена, что в ответ могу услышать только одно: мучительная смерть и нескончаемые пытки для духа. Тейтрос же ответил совсем другое. “Никто никогда не нарушал этой клятвы, — сказал он, — потому что она и не клятва вовсе. Это инициация во Тьму. Человек, сумевший ее пройти, уже не человек, он Демон. Сказки о грешниках, продавших душу Дьяволу, а потом вернувшихся к Богу, правдивы в одном: герои их - именно люди. Далеко не каждого человека можно инициировать...”
Сейчас, как и много лет назад, вслед за каждым произнесенным словом с душой моей происходили некие метаморфозы. Предвечная Тьма, знать бы хотя бы точно, на что я подписываюсь!..
С сухим шорохом рассыпались у моих ног пылью жухлые листья.
В антрацитово-черном плаще с кровавым подбоем стремительной походкой фехтовальщика ранним утром весеннего месяца, в коридоры Генерального Штаба Миротворческих Ангельских Сил вошел суровый начальник Пятого Отдела Управления Божественной Безопасности полковник Азраил.
Новичкам, впервые видящим полковника, иногда казалось, что перед ними один из врагов. И только эмблема УББ на плече — воздетый в латной перчатке белый клинок — выдавала принадлежность полковника к самой грозной организации всех миров, к вящей славе Божией.
(Из партийной характеристики члена Интернациональной Ангельской Партии (ИАП) с 4 года от Сотворения Мира полковника УББ Азраила (5 отдел): "Истинный Элохим, преданный Господу. Характер — суровый, безжалостный. С друзьями — ровен и общителен; беспощаден к врагам Святого Престола. Безукоризненно выполняет свой долг. Связей, порочащих его, не имел. Отличный специалист, отмеченный Высочайшими наградами. В работе зарекомендовал себя незаменимым мастером своего дела...”)
Азраил умел приковывать к себе взгляд. Вместо обычного парадного белоснежного или повседневного пурпурно-синего Ангельского хитона, он ходил в черной рубашке с узким черным галстуком, черных брюках с идеальной стрелкой, черных, начищенных до блеска, сапогах и черном кителе, идея которого принадлежала ему самому. На плечах, сколотый застежкой из сердолика и халцедона, развевался плащ-мантия, топорщащийся слева от рукояти Пресветлого Меча. На кителе скромно посверкивали Высочайшие награды — Крест Величия с бантом и мечами, Вифлеемская Звезда, Иерихонская Труба и Вихрь Востока. На рукаве пониже эмблемы УББ красовался целый звездопад нашивок, свидетельствующих о многофункциональности данного индивида. Но посвященным и понятливым куда больше говорила эмблема на лацкане кителя — скрещенные меч и кистень. Бич Божий.
Кроме того, Архангел Азраил был совершенно не похож на классического Ангела — высокий, поджарый, гибкий, с роскошной гривой иссиня-черных волос, лежащих на плечах, со смуглым аристократически узким лицом, с острым носом, с обычно смеющимися, а сейчас гневно пылающими миндалевидными темно-карими с красноватым оттенком глазами. Все это дополнялось тонкогубым ртом и бровями в разлет.
В общем, при приближении полковника все Младшие Ангелы и низший состав вытягивались в струнку вдоль стены. Но Азраил не реагировал на их приветствия — черным смерчем пронесся он по коридорам и ворвался в свой кабинет.
— В-ваше Светлейшество!.. — вскочил ему навстречу испуганный адъютант в парадном белом хитоне.
— Эстариуса ко мне, немедленно! — рявкнул Азраил, проносясь через приемную.
— М-майора Эстариуса, Ваше Светлейшество? — пролепетал адъютант, хотя прекрасно знал, о ком говорит шеф.
— А ты знаешь другого Эстариуса в нашем УББ?! — донеслось из-за двери.
Через минуту по управлению пронеслось:
— Фейхтмейстера второго разряда майора Эстариуса — к полковнику Азраилу!
(Из партийной характеристики члена ИАП с 1396 года от С.М. майора УББ Эстариуса (5 отдел): “Истинный Элохим. Характер — добрый, мягкий. С товарищами по работе поддерживает дружеские отношения. Беспощаден к врагам Высочайшего Престола. Связи, порочащие его, разорвал (был дружен с Падшим Тейтросом до Восстания). Отмечен наградами главы отдела и лично Архангела Уриила...”)
Жуткая мерзость эти неожиданные вызовы командования!
Конечно, наш полковник — начальник, дай Бог каждому, а, ergo, если вызывает, значит, у нас действительно проблемы, но я вчера не спал полночи, читая Марка Твена "Письма Сатаны", и потому не выспался. Хорошо, что у Ангелов нервные клетки восстанавливаются — иначе я бы уже две-три тысячи лет был бы бездушной скотиной...
«Интересно, я не богохульствую в подобных размышлениях? Есть ли душа у Ангела? Или Ангел и есть душа — чистая и непорочная, как утверждает наше Управление Божественной Пропаганды?» — размышлял я, одеваясь и приводя себя в порядок.
С начальством не спорят, и, нацепив парадный белый хитон, насколько это возможно быстро, я отправился к шефу.
Адъютант шефа — Ангел одной из низших ступеней — по имени Лициус был во всех отношениях приятной личностью, но сейчас я застал его сидящим за безукоризненно-чистым столом, бледным под цвет хитона, вытирающим трясущейся рукой холодный пот с чела.
— Злой? — внезапно севшим голосом спросил я, кивая на дверь шефа.
— В состоянии “сожру Вельзевула”, — поведал он мне. — Причем без соли. С чего, понятия не имею. Его рано утром вызвал сам Большой Босс…
Я тоскливо вздохнул. Уриил не имел привычки дергать своих подчиненных без причины. Значит, стряслось что-то незнаемое. Что-то серьезное.
— Если это Эстариус, гони его в мой кабинет! — проревел шеф из-за двери. — Если любой другой — хоть сам Архангел Гавриил! — в шею!
Я вздрогнул — Лициус был прав, из-за полуоткрытой двери только что не вылетали язычки пламени.
— Пошел, — обречено сказал я и, войдя в кабинет Азраила, сопровождаемый крестным знамением, обратился прямо к шефу: — Да пребудет с вами благодать Господня, Ваше Светлейшество!..
— К черту формальности! — рявкнул Азраил и кивнул на стоящий напротив стул: — Садись!
Полковник сидел за столом, закинув на него ноги, и полировал Пресветлый Клинок. Клинком этим, как рассказывали, было срублено немало голов в разных уголках Земли. Поговаривали, что не будь Азраил Пресветлым, его вполне можно было бы назвать Кровавым.
Обстановочка кабинета шефа к веселью тоже не располагала — на облицованных сероватым мрамором и ониксом стенах висели головы каких-то монстров, мрачные полотна смертных художников: "Гибель Вавилона", "Штурм Гамбурга нортманнами" и ряд иных картин, посвященных все той же батальной тематике. Некоторые из них были неприятными напоминаниями о проваленных нами заданиях — вроде "Резни в Теночтитлане". Там все должно было решиться миром, а кончилось большой кровью, и в том числе и по моей вине…
— Меня сегодня вызвал Уриил, — мрачно произнес Азраил после недолгого молчания. — Он устроил мне страшенный разнос. Ребята из Второго Отдела, отдела Даниила, разнюхали, что Демоны решили создать некий отряд специального назначения.
— С какими целями? — во рту у меня пересохло.
Просто так наши вечные противники ничего не делают. Что у них на уме? Или ничего-таки нового и оригинального они не замышляют, а просто наша резидентура дала дезу?..
— Цели у них одни, — коротко хмыкнул Азраил. — Души, Эстариус. Функции отряда до конца не известны. Но Уриил спустил на меня всех собак, объяснив мне в весьма витиеватых и в то же время уникально непечатных формах, что он думает о бездельниках из Пятого. Он обвинил меня, МЕНЯ, в том, что я валяю дурака! Что я прошляпил это вонючее дерьмо, мать его в перехлест... Хотя откуда у него мать?.. В общем, Босс оторвал это лакомое блюдо у Даниила (можешь себе представить, как перекосило этого праведничка!) и потребовал, чтобы мы "искупили преданной службой"...
— А вы думаете, что это дело контрразведки? — осторожно спросил я. — Мне казалось, что такие вещи нужно оставлять разведке или Шестому Отделу, Антитеррору святого Бернара…
— Да хрен его разберет! — зло рявкнул Азраил. — Я не знаю, для чего Уриил мне это подсунул… Даниил-то бросил это дело, как комок грязи в нашу сторону — прошляпила, мол, контрразведка! В общем, — он спустил ноги со столешника и перегнулся через стол ко мне, — Босс потребовал, чтобы мы организовали такой же отряд!
Я переварил эту новость.
— Но это же глупость! — воскликнул я, рассмотрев это со всех сторон. — Есть же Антитеррор, Божьей милостью Шестой Департамент!
— Чертовски верно подмечено, — Азраил вновь откинулся на спинку стула и закинул ноги на столешницу, едва не своротив при этом череп вервольфа, служащий ему чем-то вроде пресс-папье. — Так может, ты сам сходишь и объяснишь это начальству?
Я заткнулся. Ехидный Азраил был прав.
— Зачем же я вам, шеф? Вы хотите, чтобы я назвал вам того, кто может возглавить подобный отряд?
— На фиг? — хмыкнул он. — Я и так это знаю. Его возглавит, — воздел он палец к небесам, — майор Эстариус!
Я поперхнулся. Меня сотни три лет назад отстранили от оперативной полевой работы, когда я угробил весь свой отряд в безуспешной попытке спасти его величество Чарльза I от головотяпства... в прямом смысле этого слова.
— Шеф, но ведь...
— Не спорить! — рявкнул Азраил. — Не спорить! Я дам тебе двух моих хороших бойцов, один из них — чистейшей воды боевик, а другой... Ну, сам разберешься. Кого-то должен, конечно, прислать Первый отдел, архивисты — куда же тебе без допуска-то?.. Пока не знаю, кто это будет. Одного индивида — Третий, Внутренние Дела. Ну и, конечно, представителя от Четвертого, Политического Департамента, к команде припишут…
— Только политрука мне не хватало! — возмутился я, но обуздал себя. — А каковы будут мои функции?
— Не беспокойся, — фыркнул Азраил, — я же тебя никогда не подставлял... Пока не знаю. Скорее всего, вы станете чем-то вроде пугалочки. Будете наблюдать и пресекать деятельность этой конкретной мелкой группы Демонов.
— Я не вижу смысла, — тоскливо сказал я, предчувствуя, что кайфование в штабе подошло к концу. — Есть же Антитеррор и силы для спецопераций. Да еще и сводный отряд!
— Ничего страшного, порастрясешь жирок! Да не бойся ты! Фигня все это, — добро ухмыльнулся Азраил.
— Но почему я?
Его лицо мгновенно стало суровым и замкнутым.
— Потому что командует этим странным отрядом, созданным Лилит, никто иной, как Тейтрос.
Я окаменел. Медленно положил на стол длинный узкий кинжал, который вертел в руках. Азраил обычно использовал его в качестве закладки (говорили, что он спер его в Венеции XVI века). Я встал с кресла, в которое присел, войдя в комнату, и вытянулся по форме.
— Командир, я прошу освободить меня от командования отрядом. Если будет нужно, я готов подать рапорт об уходе. Или дайте мне пятнадцать минут и чашу с цикутой.
— Сядь, — беззлобно произнес Азраил. — Ты наговорил крамолы, вполне достаточной для того, чтобы передать тебя в лапы нашего родного Политического Отдела. Ты сейчас фактически признался в идеологической измене. Сынок, прошло семь тысяч лет!..
— Боль от этого никуда не ушла... — тихо ответил я. — Ложь, что время — лучший лекарь.
— Безусловно, на нас это утверждение не распространяется, — мягко кивнул Азраил. — Эстариус, дружище, так надо! Если я тебя не поставлю во главе этого отряда — ты под колпаком Четвертого, не зря же они пришлют своего человека… Тогда считай, что для тебя все кончено. А так у тебя есть шанс, что ты не встретишься с Тейтросом. Конечно, я могу поставить вместо тебя Эльвартуса...
Я хрипло натянуто рассмеялся. Капитан Эльвартус — самый главный раздолбай во всем нашем ведомстве, хотя, надо признать, раздолбай честный и преданный.
— Эстариус, пойми, ты должен хоть пару дел провернуть против отряда Тейтроса… Заметь, не против него самого! Потом я сменю тебя. Обещаю.
— Хорошо, — я чувствовал во рту вкус мыла. — Хорошо, шеф. Я все сделаю.
У меня не было возможности отказаться.
— Сегодня в три часа пополудни жди свой отряд, — он кинул мне личные дела двух моих сопровождающих из нашего родного Пятого.
(Из партийной характеристики члена ИАП с 578 года от Рождества Христова майора УББ Бенедикта из Нурси (5 отдел): “Истинный Ангел. Характер — отважный, твердый. С друзьями и коллегами по работе открыт, общителен, дружелюбен. Беспощаден к врагам Святого Престола. Связей, порочащих его, не имел. Превосходный воин. Отчаянно смел, но рассудочен в бою. Резистентен к стихиальной магии. В работе проявил себя выдающимся организатором…”)
…Ворона я знал уже больше тысячи лет. Он был отличным другом и превосходным специалистом. Лучшего товарища в подобной авантюре нельзя было и желать…
В коричневой рясе, Бенедикт вошел широким солдатским шагом, так что было видно, что под развевающейся хламидой у него всепогодный комбинезон спецназа и высокие шнурованные ботинки. Ходил он, опираясь на копье, как на обычный посох, хотя, когда дело доходит до драки — этот парень с копьем способен разделать любого мечника на составные. Высокий, худощавый, на голову выше Азраила, с седеющими темно-каштановыми длинными волосами, аккуратной бородой и усами. На груди его, на тонкой серебряной цепи — крест Иисуса. Святой покровитель Европы, блин! И при этом — лучший оперативник (ну, один из лучших) Азраила.
— Эстариус, — Ворон улыбнулся, протягивая мне сильную жилистую руку. Рукава его рясы взметнулись, как крылья. Рукопожатие его было крепким и мужественным. — Значит, я буду работать с тобой. Можешь на меня положиться, мой вождь!
— Рад, что именно тебя приписали в мою команду, — улыбнулся я. — Ты лучший товарищ в этой игре, какого я только мог пожелать.
— Не могу сказать, что нынешняя кутерьма — удачная задумка, — Ворон рухнул в кресло и налил себе розового вина из бутылки. — Во славу Господню! — он сделал один длинный глоток, осушив чашу до дна: специалист! — Но начальство приказало, значит, будем работать… А этого чудика к нам приписали для усиления, — кивнул он на замершего в дверях крепкого смуглого бородатого парня в доспехах византийского дефенсора.
(Из партийной характеристики члена ИАП с 1215 года от Р.Х. сержанта УББ Никифора Плацида (5 отдел): “Кандидат в Ангелы. Характер — отважный. С товарищами по работе поддерживает исключительно деловые отношения. Безукоризненно выполняет свой долг. Прирождённый воин. Беспощаден к врагам Святого Престола. Обладает латентными способностями сканера. Нуждается в квалифицированном руководстве. Связей, порочащих его, не имел...”)
— Ваше Светлейшество, — отдал он римский салют, от которого ностальгически заныло сердце: очень уж я любил этих язычников, а Константина вообще считал величайшим человеком в истории: мало за чью душу будут спорить столетиями греческий Элизеум, часть Преисподней, и наш родной Рай… Впрочем, данный деятель — византиец. — Готов служить вам к вящей славе Господней!
Бенедикт безмятежно набивал трубку.
— Вольно, — растерянно сказал я. — Где остальные?..
— А, этот фарисей уже здесь! — в комнату ворвалось что-то длинноволосое, бородатое, в рясе и с безумно сверкающими глазами. За его спиной стояли еще двое, но эта комета затмила всех.
— Это кто фарисей?! — взревел, привставая, Бенедикт. — Кто? Ты, ханжествующий фигляр!
(Из партийной характеристики члена ИАП с 1226 г. от Р.Х. капитана УББ Франциска из Ассизо (3 отдел): “Истинный Ангел. Характер — вспыльчивый, твердый. С товарищами по работе поддерживает теплые отношения. Беспощаден к врагам Святого Престола. Клирик. Латентный следопыт. Связей, порочащих его, не имел...”)
— Теперь они будут ругаться почти все свободное время, — спокойно произнес высокий сравнительно молодой человек с аккуратными усиками и эспаньолкой, облаченный во что-то пышное и, по-моему мнению, неудобоносимое.
На первый взгляд, самый обычный гвардейский пижон, но это впечатление рассеялось, когда я увидел темные глаза, искрящиеся ясным гибким умом и юмором. Высокий лоб говорил об учености этого джентльмена.
— Беня, холоднокровней, — сказав опешившему от такой наглости Бенедикту эти слова, новоприбывший повернулся ко мне. — Командир, я Томас из Аквино... Томас Аквинат, — и добавил, понизив голос: — Хорошо, если эти двое не вспомнят, что я — доминиканец. Да еще и автор "Summa Theologica"...
(Из партийной характеристики члена ИАП с 1274 г. от Р.Х. капитана УББ Томаса Аквината (1 отдел): "Истинный Ангел. Характер — стойкий, отважный. С товарищами по работе поддерживает теплые, дружеские отношения. Беспощаден к врагам Святого Престола. Безукоризненно выполняет свой долг. Специалист ментальных конструкций. Обладает энциклопедическими знаниями в различных областях философии, науки и культуры смертных. Связей, порочащих его, не имел...")
— Да, — улыбнулся Аквинат. — Я тот самый полусветский философ. Буду у вас в качестве ученого модуля, пока вам не надоест.
— Ведите себя достойно, — раздался чистый и сильный женский голос. — Любые наши свары только на пользу врагу!
Последним членом нашего отряда оказалась женщина, византийка по имени Дарья. Я мог даже не лезть в компьютер — ее личное дело не было мне предоставлено. И не удивительно — она представитель Политического Отдела, а на них нам досье знать не положено. Во всяком случае, не с моим допуском. А так, я бы в жизни не подумал, что эта решительного вида рыжеволосая симпатичная молодая женщина — наш политрук. Но внешность, черт побери, обманчива!..
— Главное, не переусердствовать, — в тон ей подхватил Аквинат. — А-то как говорил некий философ: “если слишком забраться вправо, окажешься слева”...
— Переусердствовать в борьбе с извечным Противником нельзя, — сурово возразила Дарья.
— Можно. Если в своем фанатичном упорстве отвергать реалии, — возразил в ответ Аквинат. — Что скажешь, византиец?
— Если ты такой умный, италик, что ж строем не ходишь? — огрызнулся Никифор.
Я тяжело вздохнул. Кажется, мне предстояло быть надзирателем в сумасшедшем доме: Франциск будет ругаться с Вороном, Никифор, Дарья и Аквинат — между собой. И только я, бедный несчастный командир, буду вынужден оставаться над схваткой. Но Азраил обещал, что это ненадолго. Не ошибся бы он только...
Рэндольф!
Я подправила в твоей части текста некоторые вещи, которые стилистически сильно резали взгляд. Сравни, пожалуйста, как тебе кажется нынешний вариант текста? Я не нарушила какой-либо из твоих образов?
Появилось несколько мыслей:
1) Твоя начальная фраза про Генштаб и число, по-моему, несколько конфликтовала с моей частью текста. Я ее пока убрала. Вообще, нам, наверное, стоит согласоваться по поводу летоисчисления и соотнесения течения времени Небес и Ада=Земли. У нас уже пошли нестыковки: ты говоришь, что после Восстания прошло 7 тысяч лет, а я — миллионы. Первоначальная моя идея была в том, что время на Небесах и на Земле (и в Аду) течет по-разному: на Небесах — линейно, для Земли же есть как бы два потока времени: линейный Небесный, которого жители Ада и Земли не ощущают (поскольку влияет он только на продвижение Восьмерки по временной прямой вслед за Горними Уровнями, к которым она привязана), и внутри-Восьмерочный, субъективно ощущаемый каждым, кто находится в Астрале или на Земле. Если эта идея остается в силе, кто-то из нас должен упомянуть об этой разнице во времени. По логике, лучше бы, ты…
2) А название “Интернациональная Партия Эллохим” не красивше звучит?
3) “Выдержки из дел” получились суховаты и, по-моему, несколько однообразны. Может быть, там, где ты упоминаешь специальность, дать более расширенные описания? Не просто хороший специалист, а специалист в том-то и том-то.
4) Азраил упоминает у тебя отделы по названиям, а в характеристиках персонажей они уже идут по номерам. Честно говоря, я запуталась и не смогла соотнести одно с другим. А если я запуталась, проштудировав текст несколько раз, читатель наверняка не поймет, что к чему.
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
5) !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Внимание: запись-добавление на память от 16 июня 2001г.!!!!!!!!!!!!!!!!!! ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ партия кого бы там ни было не при чем!!!!!!!!!! Слово необходимо заменить!!!!!!!!!! Оно не отвечает НИКАКИМ реалиям!!!!!!