Рейтинг: NC-17 (смерть, жестокость, намеки на секс).
Категория: darkfic.
Warning: Здесь все перемешано в смысле времени и фактов. Да, я знаю, что Валар не умирают в случае смерти их физической оболочки. Знаю также, что не соблюдаю историческую последовательность. Ничего, дальше будет еще хуже ^_^.
И еще. Я решил сделать из "плохих" действительно плохих. Просто подумал, что если бы темные были такими, как мы их описываем в фиках, Мелькор спокойно жил бы себе в Валиноре, и никому не мешал (ну, если ЧКА не рассматривать, конечно).
Краткое содержание: У Мелькора и Манвэ любовь. Великолепно, а что на это скажет Черный майа?…
Благодарности: Bare Grace за образ Реандра Хайвборна.
______________________________________________________________
Здесь царит тьма. Это - обитель тьмы. Черные тучи заслоняют солнце, потому дня здесь нет, лишь живущие здесь умеют различать время суток по едва заметному просветлению неба. Здесь почти ничего не растет - сорняки Средиземья, и те не выдерживают здешних условий. Однако здесь встречается такое, чего нет больше нигде.
Белая роза. Ее споры наносят на клинки, и шипастые побеги прорастают в ране. Через несколько часов из тела полумертвого человека появляется прекрасный розовый куст.
Еще есть деревья-хищники, в рощу которых боятся соваться даже огромные тролли. В прудах водятся крошечные существа, похожие на головастиков, только гораздо меньше. Я как-то ради смеха запустил нескольких в кувшин с водой для пленных нолдор. Выпил только один. К утру от него остался скелет, обтянутый пергаментной кожей - милые создания съели его изнутри.
Мне правда попало потом от Черного Властелина - из-за криков эльфа отряд не выспался, и на марш-броске был какой-то вялый. Ну да ладно, все равно они взяли эту крепостенку - чего там, защитников-то пара сотен, закидали из катапульт горящей нефтью, и все дела…
Даже укрепления особо не тронули - все каменное уцелело, хоть и прокоптилось немного. Ничего - эльфы же все это и вычистили, сразу после боя. А кто, думали, будет все эти полусгоревшие трупы убирать - орки что ли? Ну уж нет, они сегодня и так замахались, шутка ли после бессонной ночи в атаку. А эльфы дураки, крепость не удержали - им и убирать.
Один правда попался тот еще: укрылся на чердаке и давай оттуда стрелами кидаться, причем не просто черт-те в кого - в меня целил. Тоже идиот, правда, все знают, что у меня доспехи заговоренные, и стрелы им что горох об стенку. Но все же не сдался, молодец. Я это уважаю. Не стал его на улицы посылать со всеми, а удостоил личного внимания в одной из приглянувшихся комнатушек крепостенки. Почти десять минут до первого стона. Еще б немного - был бы рекорд. Нет, все-таки не такой уж ты и молодец, эльф…
Вернулись довольные, сдали пленных в Ангбанд, а сами расположились лагерем у стен. Ну любят мои воины простор - так зачем себе отказывать? Хотя Повелитель иногда сердится. Он бы не против иметь меня под боком, для удобства. Нет, если прикажет, буду жить хоть на шпиле Ангбанда - но пока не приказывает…
А вообще он мне нравится, Черный Властелин. Майар глобального масштаба, не мелочится, понятия правильные - не то что у людей… ну так на то он и Повелитель, чтобы подавать пример. Вот только это не показуха - он и правда такой. И вообще, я ему обязан - он как-никак меня создал. Я за ним - хоть в Валинор.
А в Валинор кстати я бы и не против. Йаванна, значит, цветочки любит? Я ей розу принесу. Белую. Оромэ в наши леса пущу - пусть деревца на него поохотятся. А Манвэ - оркам отдам. Для укрепления дружбы народов…
А, барлог с ними, с Валами, никогда их не понимал. Вон даже Крылатого взять, казалось бы - свой, учитель и наставник. Ан нет, бывает как скажет что-нибудь, так хоть в Ородруин прыгай. Мне Повелитель иногда растолковывает, что к чему, но почему-то кажется, что он и сам не всегда понимает.
Саурон прошел по коридору, не спеша поднялся вверх по лестнице, чуть прикрыв глаза в предвкушении. Мятежный должен был быть один, и одно это приятно согревало душу. Значит никто не помешает.
Однако это трудно - быть правой рукой Темного. А еще труднее - быть самим Темным, по крайней мере Гортаур так полагал. Ни расслабиться ни на секунду, и что бы ни случилось, все от тебя чего-то ждут, и почему-то думают, что ты знаешь ответы на все вопросы. С чего бы это? Что знаю - тем помогу, но мы ведь не Эру, в конце концов…
Он подошел к двери, почти незаметной для постороннего глаза, с выгравированными сплетающимися цветами, похожими на змей. Несильно нажал на одну из оскаленных пастей, и дверь скользнула в стену, открывая путь в огромную залу. Мятежный любил простор. Странно, что он решил селиться под землей, но кажется, даже здесь он мог бы раскинуть свои крылья, если бы захотел.
Потолок вздымался на невероятную высоту, теряясь во тьме - и стены, на сколько хватало глаз, были закрыты книжными полками. Кажется, не было манускрипта, книги или рукописи, копия (а чаще всего оригинал) которой не нашелся бы здесь.
Посреди зала был небольшой письменный стол, заваленный какими-то пергаментами, и тяжелое кресло-трон. Именно к нему и направился майа - к сидевшей в нем высокой фигуре.
Резкие черты Мятежного были подсвечены плясавшим перед ним в воздухе пламенем. Огненные языки отражались в зеленых как у дикой кошки глазах, сейчас темных от расширившихся зрачков. Он был будто в трансе, но каким-то образом знал, что фаэрни находится в комнате.
Ортхэннер бесшумно приблизился и сделал то, что делал часто, оставаясь наедине с Могучим. Опустившись на пол, он положил голову на колени Валы и замер. Сейчас, именно сейчас наступил короткий миг блаженства - сбросить с себя потасканную роль Черного Властелина, повелителя воинов Тьмы, и на несколько минут стать просто майа, обычным майа, от которого всего лишь ждут улыбки и доверчивого взгляда.
Тонкая, но удивительно сильная рука зарылась ему в волосы, отрешенно принялась расчесывать пряди. Гор мимолетно представил себе, как красиво это должно выглядеть со стороны: худые загорелые пальцы на белоснежных волосах. А потом он забыл и про это.
Однако все хорошее рано или поздно заканчивается. Мелькор убрал руку, и Саур чуть передвинулся, устроившись на полу перед ним, сохраняя на лице все тот же беспечное выражение.
- Эльфов сбили над Тангородримом.
Вала удивленно покосился на майа.
- А как их угораздило туда попасть?
Гор улыбнулся.
Попасть в темные земли, пролетев над Тангородримом на планерах… неизвестно, чья именно была это идея, но очень в духе Элронда, командирские способности которого, по мнению Саурона, слова доброго не стоили. Частично расчет был верен - ни эльфы тьмы, ни орки, ни тем более барлоги не смогли бы добраться туда вовремя. Постов там не было - Тангородрим считался непроходимым. Оставались драконы - но эльфы почему-то пребывали в глубокой уверенности, что эти создания примут их за своих.
"Нет" иронично подумал Гортаур, "Ну зачем же считать драконов тупицами?" Еще полвека назад он лично придумал дельтапланы, и драконы вдоволь насмотрелись на подобные штуковины, и даже научились облетать их достаточно далеко, чтобы не сбивать воздушные потоки. Вскоре, однако, Саурон понял, что орки слишком тяжелы для подобных машин, а среди эльфов тьмы изобретение почему-то не приживалось… короче идею забросили.
И вот, увидев дельтапланеристов-экстрималов, драконы сперва удивились, с чего это вдруг возобновили полеты, и даже немного проводили эльфов, прежде чем сообразили, что эльфы вообще-то не те. В результате большую часть сбросили там же на Тангородрим, остальные в панике улетели.
- Элронд… ну да, следовало ожидать, - Вала усмехнулся, - Старый дурак… ну, не такой уж старый, по нашим-то меркам, - он подмигнул Сауру, на что тот ответил веселым смешком.
"Нет, Готнут конечно хороший дракон, но зачем же притаскивать ЭТО в лагерь?!" Реандр мысленно скривился, наблюдая как дракон спикировал на землю, держа в зубах остатки дельтаплана. Усевшись недалеко от костра, он разворошил лапами переломанный аппарат, доставая откуда-то из-под крыла полудохлого эльфа, и принялся тут же им закусывать.
Орки выругались, Гришнак подошел поближе, потыкал эльфа копьем - так, на всякий случай, чтобы в себя не приходил - после чего внятно объяснил Готнуту, что нарушать тишину после полуночи имеет право только Черный Виверн, он же Реандр Хайвборн, он же начальник всея орков и вообще самый основной после Черного Властелина и Мор… то есть Мелькора Могучего. Он же, Готнут, может со спокойной совестью катиться хоть в Валинор, хоть в Нуменор на дно морское, где и доедать невезучего эльфака- экстримала. Тем более если от вида его, Готнута, трапезы вон тех пленных эльфаков стошнит, то убирать будет тоже он, то есть Готнут.
Дракон задумался, после чего подхватил свою добычу и почапал за ближайшие деревья, где и продолжил ужин, старательно игнорируя вопли Гришнака, что кости там тоже оставлять не следует…
Короче, ночь начиналась в лучших традициях. После небольшой перебранки, дележки трофеев (того, что не пошло на производственные дела Ангбанда и не было изъято Повелителем и Виверном для личного пользования. А Повелитель какой-то кинжал забрал, еще долго так его рассматривал. Ему-то зачем? Ведь может себе заказать что угодно, хоть лопату с эльфийскими рунами! А то и сам сделает - еще лучше получится, чем у наших оружейников. А они у нас спецы - к ним бы из Гондолина и Нарготронда бегали, только пусти)… так вот, после дележки оставшихся трофеев и ужина все повалились спать.
"Хорошо спят, бестии. Тревогу что ли поднять, чтоб жизнь медом не казалась?" это были однако не более чем мысли вслух. К своему отряду Реандр относился уважительно и приколов над ними не устраивал. Впрочем, такое отношение было более чем обосновано - в отряде набралось полсотни лучших уруков, а в понятие Черного Виверна "лучшие" попасть было более чем трудно. Эти - попали.
Прошелестел ветерок, и по небу метнулась какая-то тень. Реандр поднял голову, всматриваясь в темноту. Нет, не дракон - крылья не те. Как будто птица - но какая-то большая. Странно. Может, Повелитель что-то испытывает?
- Эй, ты, - окликнул он одного из дозорных. Он помнил большинтво уруков по именам, имена же людей запоминать не пытался, - Что это? - поинтересовался он, указывая в небо. Сейчас этому атани конкретно достанется за невнимательность.
- Где? - непонимающе пробормотал человек. Реандр фыркнул - слепых поставили, что ли?…
- Смотри, - он ткнул пальцем в небо, следя за точкой.
- Не вижу, - растерянно пробормотал человек. Реандр подобрался. Пихнул одного из уруков - надо отдать должное, тварь проснулась мгновенно - и снова указал вверх.
- Видишь?
Тот некоторое время вглядывался в темноту, после чего отрицательно покачал головой. В следующую секунду Хайвборн взлетел в седло. Кто-то пытался проникнуть в замок под прикрытием амулетов, столь сильных, что обученные уруки в упор не видели шпиона. Если бы не способности, заложенные повелителем - и он бы не увидел.
Не смотря на скорость породистого коня, он не успел. Странная птица спикировала вниз к самым верхушкам башен, и со спины ее спрыгнула крошечная фигурка седока. С земли Хайвборн мог различить только длинные одежды светлых тонов.
"Маг. Причем не из темных. Непонятно…"
Он проследовал прямо к нужному строению, и уже взбежал по ступенькам, когда неожиданно столкнулся с Гортауром.
- К вершине этой башни подлетела огромная птица, защищенная сильнейшей маскировочной магией, седок уже в башне, - на одном дыхании отрапортовал Виверн. Саурон сделал короткий знак "стой здесь" и метнулся вниз по ступенькам. С вершины этой башни шел только один ход, и вел он мимо двери в покои Мелькора. Виверну об этом знать было не обязательно.
Тенью скользнув по коридору, майа неслышно пронесся по ступенькам. Вот и дверь. Только бы все было в порядке… Великая Тьма… Сейчас Саурон как-то не думал о том, что Вала намного сильнее его, и нет противника, с которым Ортхэннер мог бы справиться, а Мятежный не мог. Осталась только тревога, близкая к панике - ведь гигантской птицей скорее всего был орел…
Дверь скользнула в сторону, а ладонь Саура уже лежала на рукояти меча…
Он не ожидал такого. Право, не ожидал.
Саур безмолвной статуей замер на пороге, не в силах пошевелиться, только ошалело моргая. Он стоял там. В голубых одеждах, ясный и светлый среди привычной тьмы.. Учитель стоял рядом, чуть приобняв его за плечи, с немного растерянным лицом. Как бы невзначай отстранился, улыбнулся ученику, кивнул словно приглашая.
А майа все стоял и не мог отвести взгляд от нежданного гостя.
- В чем дело, фаэрни, ты никогда не видел Манвэ?
Голубые глаза вглядываются в него: неуверенно, немного испуганно, словно его застали за чем-то недозволенным - и все это с едва заметным оттенком осознания внутренней силы.
Изумрудно-кошачьи глаза, напротив, уверенны и бросают вызов. Сполохи пламени… Он порывисто прижимает Сулимо к себе, обнимая за плечо. Король Арды склоняет голову ему на грудь, смотрит почти виновато.
- Нет, не видел.
Резко, как перчатка, брошенная в лицо. Ортхэннер развернулся на каблуках и вышел.
Мелькор несколько секунд тупо смотрел на так и не закрытую дверь, потом отпустил Манвэ, подошел и запер тяжелую створку. Обернулся - Манвэ так и стоял посреди комнаты потерянным щенком. Руки безвольно висели по бокам, спина сгорбилась словно под непосильной ношей.
- Мы… неправильно поступаем, - пробормотал он, - Не надо было мне к тебе приходить.
Мятежный обнял его, привлек к себе.
- Перестань, ей богу. Перебесится и успокоится. Я и не надеялся, что он нормально среагирует, сам знаешь какие эти майар - без Эру в голове. Побегает, остынет, а там видно будет, - он поцеловал Манвэ в висок, - Вот увидишь, еще третьим к нам попросится, от зависти-то!
Манвэ поднял глаза на брата.
- Ты действительно так думаешь?
Мелькор пожевал нижнюю губу, сдул со лба прядь волос и со вздохом ответил:
- Нет.
Саурон шел через Ангбанд. Он никого не слышал, голоса едва проникали сквозь шум в ушах. Перед глазами плясали огненные фейерверки. Несколько раз он едва не натыкался на орков и людей, один из Барлогов проводил его задумчивым взглядом. Но майа не знал этого. Предал. Мелькор их предал. Всех. Только так он понимал увиденное, и другого смысла у этого не было. Не могло быть. Манвэ - в Ангбанде. Не в темнице, как поверженный противник. И не за столом переговоров, как будущий друг. Нет. В объятиях Мятежного.
Он не знал, что больше поразило его: присутствие врага в родных стенах - или эта беглая ласка? Похоже, объятия были последней каплей. Слишком резкий переход, слишком внезапно. Он не мог понять, осознать - а сейчас уже и не хотел. "Почему?" спрашивал он себя. И не находил ответа…
На улице опускалась ночь. В землях Мелькора всегда было темно, но днем привычный глаз мог без труда различить окружение. Ночью же лишь отблески костров рассеивали сумрак.
Костров было много. Языки пламени плясали во мгле, отбрасывая на землю замысловатые тени, озаряя демоническим светом лица сновавших тут и там людей, переругивающихся орков, и сжавшихся у костра пленных нолдор.
Именно к ним направился Ортхэннер. Эльфы, заметив приближение Черного Властелина, посильнее прижались друг к дружке. Один из них подался вперед, закрывая собой остальных. Совсем молодой, хотя и явно старший в группе, он был испуган не меньше собратьев. Не нужно было видеть расширившиеся зрачки, слышать частое дыхание - с каждым шагом Ортхэннера страх все больше искажал черты еще совсем юного лица. Когда майа остановился перед ним, тот дрожал - но продолжал закрывать остальных, сбившихся кучкой у него за спиной.
Молниеносное движение, пальцы смыкаются на хрупком горле, ноги отрываются от земли. Саурон молча смотрел, как эльф извивается в его руке, отчаянно царапает ногтями мифрилловый наруч. Постепенно хриплые стоны затихли, а широко распахнутые глаза подернулись поволокой. Когда нолдор безжизненно повис в воздухе, Гортаур стиснул пальцы. В уши ударил хруст ломающихся позвонков, голова эльфа неестественно упала на сторону. Майа отбросил бесполезный труп под ноги кучке жавшихся друг к дружке пленников. С отнятой жизнью как будто ушла часть душившего его гнева. Злоба на Мятежного немного отпустила, стало легче дышать.
Он повернулся, чтобы уйти, когда крошечный кулачок ударил его по ноге. Нахмурившись, Черный Властелин обернулся. Маленькая девочка остервенело колотила его по защищенному доспехами бедру. Металл ранил кожу, но эльфийка не замечала, как доспех покрывается ее же собственной кровью.
- Ненавижу! - кричала она на синдарине, задыхаясь от ярости и бессилия, - Ненавижу! Жестокий! Жестокий!
Саур просто оттолкнул ее. Этого было более чем достаточно. Отлетев на несколько метров, она сбила с ног одного из нолдор, перевернулась через голову, упала на землю и затихла. Краем глаза Гортаур заметил, что кто-то из пленников осторожно потряс ее за плечо, но не видел, подняла она голову или нет.
Предал. Мятежный - теперь он мятежный для обеих сторон. Саур скользнул глазами по роте орков, споро сортирующих трофейное оружие. Если бы они знали, что тот, за кого они дерутся, сидит у себя в покоях в обнимку с их смертельным врагом. Если б они видели ту нежность, с которой Могучий смотрит на брата. Если б они… да они взяли бы Ангбанд приступом, и никакие орлы Манвэ не защитили бы Мелькора от гнева его же войск.
Именно так - Ортхэннер вдруг отчетливо понял это. Они разорвут Черного Валу на кусочки, и их ничто не остановит. Только несколько слов. Сказать им правду - и все будет кончено. Тогда почему же он медлит? Вот они, рядом, готовы слушать его, если он заговорит. Здесь и сейчас. Почему нет?
Он сидит на полу, положив голову ему на колени, а тонкие пальцы расчесывают шелковистые пряди…
Вот почему.
Кошачьи глаза, где в черноте зрачков отражается пламя свечи - самые родные, самые близкие, и если отвернутся - больно…
Вот почему. Их много - таких вот моментов, незначительных деталей, составляющих одно целое из разбитых кусочков. Иногда хочется нежности и тепла. Вот так… И он ничего не сможет сделать. Порвать эти нити? Как? Разорвать на части себя?
"А разве я не могу?" подумал Саур, шагая через лагерь к виднеющемуся вдалеке черному шатру. "Разве не хватит сил резануть по живому? Ведь всегда хватало".
Он откинул полог, и фигура за столом резко села в пол-оборота. Узкое эльфийское лицо с совсем неэльфийским выражением. Странные синие глаза, лишенные зрачков, смотрели холодно и жестоко. Длинные серебристые локоны разметались по щетинящемуся острыми шипами черному доспеху - почти в тон серебристому соку, поблескивающему на податливых губах. Смесь чувственности и потусторонней агрессивности. Реандр Хайвборн. Черный Виверн.
Несколько секунд Гортаур просто смотрел на него, затем молча кивнул в сторону выхода.
- Пойдем… потренируемся.
- У меня до сих пор не готов план вторжения в западные окраины, - заметил Реандр, но Саур нетерпеливо мотнул головой, - Пойдем. Мне это необходимо.
Они вышли из шатра на открытое место подальше от костров - Черный Властелин не был настроен на показательный бой. Все что ему требовалось - это яростная схватка, драка, где противник не боится убить, где приходится выкладываться полностью, чтобы выйти победителем, или хотя бы просто живым.
Их разделяло несколько шагов, когда Виверн повернулся к нему лицом и положил руку на рукоять меча. Саур ответил тем же. Прикосновения было достаточно, чтобы Гхаш Гуул, живой меч, Дух Огня, понял, что смерти сегодня не будет. Теперь Гортаур был уверен, что меч не попытается убить его телохранителя, если по какому-то роковому стечению обстоятельств Виверн даст ему такой шанс.
Удар последовал незамедлительно. Короткий, почти без замаха, не нападение, а скорее разведка. Блок. Короткий тычок. Скользящий блок. Полуоборот, удар со спины, прыжок, уход, блок. Медленно. Саур стиснул рукоять меча и перешел в яростную атаку. Виверн согласно подстроился, адаптируясь под изменения в танце смерти, и нанес ряд сокрушительных ударов, тесня Гортаура к краю площадки.
Майа ответил подсечкой, на миг замедлившей движение противника, и ушел ему за спину. Опускающийся клинок со звоном ударился о черную сталь меча Василиска.
Они дрались более полутора часов. Оба задыхались от усталости, но Саур не сбавлял темпа. Бой закончился внезапно. Гор споткнулся, уходя от удара, не удержал равновесия и упал на колени. Мгновенно перевернулся на спину - и ему в горло уперся клинок.
- Ты невнимателен, Повелитель, - покачал головой Реандр. Он тоже едва стоял на ногах, но драконий глаз питал его силой, а это значило, что он мог бы продолжать бой еще несколько часов без передышки. После чего умер бы от разрыва сердца, так и не ощутив усталости.
Гортаур лежал на земле, прикрыв глаза. Ярость, ослабленная убийством малолетнего нолдор, теперь окончательно испарилась, оставив лишь призрачный след-воспоминание. Теперь можно было думать и принимать решения.
Перехватив меч за лезвие, он дернул его на себя, заставляя Виверна потерять равновесие и рухнуть рядом. В падении тот, однако, не выпустил оружия, и теперь, уже на земле, резко дернул, освобождая клинок. Саур не сопротивлялся - меч был ему ни к чему.
Реандр растянулся на земле, не беспокоясь за испачканные волосы, и блаженно прикрыл глаза. Сейчас Повелитель наконец расскажет, что заставило его загнать до полусмерти себя и своего телохранителя.
- Я дам тебе один личный совет, Реандр, - тихо сказал майа, называя телохранителя по имени. Это означало, что сказанное здесь должно было остаться между ними, - Не полагайся на Мятежного. По крайней мере пока что.
Хайвборн молчал. Он осмысливал услышанное. Внезапно лицо полуэльфа возникло прямо перед глазами Гортаура. Несколько удивленное лицо, черточки бровей поломаны у висков, одна чуть выше другой. Прежде чем Виверн задал интересовавший его вопрос, Саур молча протянул руку, собирая полный кулак серебристых волос на затылке. Пригнув Реандра поближе, слизнул поблескивающее серебро с нижней губы. Сладковато-терпкий вкус одного из сильнейших ядов, по счастью безобидного для Черного Майа.
- Тебе не надоел этот кустарник?
Хайвборн с усмешкой мотнул головой, отчего его лицо как бы отгородилось с обеих сторон серебристыми водопадами волос.
- Нет… - протянул он.
Вот теперь можно было и подумать. Физическая усталость отрезвила воспаленный мозг, ярость улеглась, и факт отношений Учителя и Манвэ стал просто еще одним жизненным фактом. Итак, Манвэ…
Поговорить с Мятежным. Подловить его одного и поговорить. Возможно, все не так плохо, как показалось на первый взгляд. Возможно, Мелькор ведет тайную игру.
Саурон резко открыл глаза и уставился в темноту ночи. Конечно, почему бы и нет? Тонкая политика обмана, он захватывает Владыку в свои сети, как бабочку, чтобы потом диктовать ему свои условия так, что тот не сможет отказаться.
Это стоило обдумать. Все не так плохо. При таком раскладе его вспышка только на руку Учителю, придаст убедительности их игре - а ведь теперь это будет их совместная игра против Короля Арды, в этом Саур не сомневался.
Мятежный поднялся на башню. Вскоре рядом с ним показалась фигура, закутанная в черный плащ. Некоторое время они стояли молча. Внезапно налетевший порыв ветра рванул капюшон, но рука незнакомца взметнулась вверх и успела придержать ткань прежде, чем та упала за спину. Это была красивая рука, небольшая, как у подростка, но лишенная юношеской угловатости. На запястье мелькнул край золотого наруча с искусными малахитовыми вставками.
Прежде чем рука опустилась, ее перехватила другая - больше, резче, явно принадлежащая взрослому мужчине. Вот только кожа ее не светилась изнутри. Напротив, от нее веяло холодом вечных льдов, но не смотря на это фигура в плаще не отстранилась. Пальцы переплелись, и незнакомец повернулся к Мелькору.
- Я вернусь, как только смогу, - зазвенел серебряный колокольчик голоса, - Знаешь, это больно, что мы не можем просто все забыть.
- Нам не позволят, брат. Ты знаешь, - ответило тяжелое золото голоса Мятежного, - Нас не простят ни здесь ни там. Мы - Владыки, нам верят, на нас надеются.
- Но ведь твои орки преданы тебе! Почему ты не можешь объяснить им? Сказать? Сколько еще дней должно пройти прежде чем мы перестанем прятаться, как нашкодившие эльфы?!
Мелькор сжал его запястье.
- И правда, младшенький! Сколько можно ждать?! Пойди скажи Валар, пусть готовят пир, мы приедем в Валинор и отпразднуем наше единение, а?! Тулкаса позовем, пусть нас обвенчает там же, как тебе мысль?! Что, медовый месяц за Гранью тебя не прельщает?! А зря!…
Он осекся и замолчал, потом примирительно опустил глаза.
- У нас у обоих нервы ни к черту. Только решать это не просто, ни у тебя, ни у меня. Требуется время… и подход. Я не знаю какой, но рубить с плеча здесь нельзя. Иначе мы вообще все погубим.
Манвэ согласно кивнул.
- Я прилечу через четыре дня, - произнес он, пытаясь поймать взгляд Черного Валы, - За это время я надеюсь немного… разобраться.
- Я тоже, - задумчиво ответил Мелькор. На башню спланировал Гвиахир. Мятежный порывисто прижал к себе Короля Арды, стиснув изо всех сил, словно это могло удержать Сулимо здесь. И почти сразу отпустил. "Если он скажет хоть слово, я не отпущу его. Ей богу, не отпущу. И пусть делают что хотят".
Фигура в плаще скользнула на спину орла, и уже там на миг обернулась.
- Я вернусь, - ветер подхватил серебристый голос и закружил его вокруг башни, где в черных одеждах стоял Могучий. Взмахнув крыльями, Гвиахир взмыл в небо и вскоре растаял в ночи.
Гортаур проводил взглядом исчезающего орла. Манвэ улетел, и это было хорошо. Хотелось правда, чтобы он вообще улетел навсегда, но что-то подсказывало, что здесь ждать удачи не приходилось.
Он бесшумно вошел в башню и ждал, слыша шаги спускающегося Мятежного. Наконец Мелькор преодолел последний виток и остановился перед Черным Майа.
- Вот с тобой как раз я и хотел поговорить, - произнес он, на взгляд майа как-то мрачновато. Саур согласно кивнул и последовал за Учителем. К покоям Мелькора вел прямой коридор, путь до них составлял не больше пяти минут - однако обоим казалось, что они идут несколько вечностей.
"Так что же это: умелая игра или истина?" Гортаур не отрывал глаз от покачивающегося в такт шагам темного плаща. Он почти конвоировал его в его же покои, и в походке Валы сквозило напряжение, хоть он и не разрешал себе обернуться. На какой-то миг они поменялись местами: Крылатый вершитель судеб Арды - и его помощник и слуга.
Вот и дверь. Плита скользит в сторону, открывая до боли знакомую залу. Кресло посредине, взлетающие к потолку ряды полок, небольшой письменный стол, сейчас непривычно пустой.
Майа сглотнул подступивший к горлу комок и холодно посмотрел на Учителя. Тот не отвел глаз. У Гора перехватило дыхание. Нет, это не игра, не тонкий ход, нет… он… всерьез. Весь этот нелепый фарс - правда… Саур не ожидал подобного, теперь он просто стоял и ждал.
"Пусть это просто будет, просто будет" нашептывала мягкая тьма глаз Валы.
"Я - видел" молча отвечали антрациты фаэрни.
"Ты - видел, и ты - понял. Он - с нами".
"Он - враг"
Мелькор закрыл глаза и отвернулся.
- Какой же ты все-таки упрямый, сын, - произнес он, не поворачиваясь - произнес сердито, как говорят с непонятливым ребенком, - Он мой брат, что здесь странного?
- Он враг, Учитель. Я удивлен, что должен напоминать тебе об этом.
Саур знал, что балансирует на грани наглости и хамства, и что еще пара таких фраз - и по его голове Гронд заплачет. И тем не менее он продолжил.
- Вы по разные стороны баррикад, он выбрал свой путь, ты выбрал свой.
- Ты хочешь сказать, что с пути не сворачивают, фаэрни? - Мелькор приподнял бровь, - Тогда почему ты здесь, а не в сиянии Валинора? Почему ты не работаешь рядом с Ауле? Сейчас он кует нерушимую цепь Ангайнор. Для меня. Почему же ты не с ним?
- Я не служу больше свету, - ядовито парировал Гортаур, - И не бегаю в Аман, чтобы там не дай бог не заметили моего отсутствия.
Крылатый молниеносно развернулся к нему боком, вытянув руку, почти упираясь пальцем в черный доспех фаэрни.
- Не смей говорить так, понял?! У него нет выбора, он… в клетке. Красивой, позолоченной клетке - а реально - в том же Ангайноре. Навсегда. Если о его отлучках узнают - ему конец. Ты понимаешь это?
- Да, - мрачно кивнул Черный Майа, - Как и то, что именно из-за него ты сидишь в Ангбанде, не смея свободно ходить по земле. Из-за него ты один - против всех Валар. Он их Король, Король Арды - которая могла бы быть твоей!
- Арда и так моя!
- Расскажи это барлогам! Он бросал на тебя войска, раз за разом, и там гибли наши, помнишь?! Люди, эльфы, ахэрэ, орки, тролли, гоблины - сколько их умерло с твоим именем на устах?! Тысячи?! Миллионы?! Да кто ты такой, чтобы распоряжаться их жизнями, а потом предавать?! Они верят в тебя - и что?! - в запале Саур стиснул запястье Валы, - Думаешь, я не знаю, почему ты носишь эти наручи, а? Все время носишь, никогда не снимаешь. Не забывай, Мятежный, я видел - раны зажили, но остались шрамы, о да, жуткие уродливые шрамы на запястьях, которые ты теперь должен скрывать. Помнишь, как было тогда?! Они были раскаленными, эти кандалы. Я видел следы - я ведь сам резал твои браслеты! А ведь он мог сказать слово, одно слово - и этого бы не было, но он…
Тяжелый удар наотмашь отправил его через зал. Резкий и болезненный, не будь Гортаур майа, он скорее всего тут же отдал бы Мандосу душу. Панцирь частично защитил спину, но одна из полок ударила по затылку, отдаваясь тупыми толчками в голове, звоном в ушах и искрами перед глазами.
Саур осел на пол, бессмысленно наблюдая, как кровь из разбитой губы течет на панцирь. "Но он не сказал его" - тихо закончил майа. Кажется, Вала не услышал. Подойдя к нему, присел на корточки среди кучи посыпавшихся книг, провел пальцами по подбородку фаэрни, стирая кровь. Жест молчаливого сожаления о поступке.
- Он все равно мой брат, - мягко сказал Крылатый, продолжая задумчиво отирать набегающие алые капли. Гортаур не отстранялся. Пальцы Учителя приятно холодили кожу, от них как будто рассасывалась вязкая боль в затылке.
- Он все равно мой враг, - тихо ответил майа, - Ему не место здесь, в Темной Твердыне.
Мелькор покачал головой. Он не хотел спорить - сейчас. Но что оставалось делать?
- Мы будем говорить позже. Завтра. А сейчас отдохни.
Гортаур осторожно поднялся. Тело ломило - да, Вала это тебе не нолдор. Мотнул головой, откидывая назад волосы, и тут же пожалел об этом - перед глазами заплясали огоньки.
- Завтра, - эхом повторил он, - На рассвете.
- На рассвете, - согласился Вала.
Саур уверенным шагом покинул покои, и лишь когда тяжелая дверь закрылась, позволил себе подпереть ближайшую стену и закрыть глаза. Надо было срочно привести себя в порядок. И - снова решать.
Реандр прикрыл глаза, наслаждаясь теплой водой. Он любил бассейны как класс, там можно было расслабиться, поваляться в свое удовольствие с девочками или пленными эльфийками - это уж как Тьма на душу положит. Сейчас он как раз этим и занимался… ну, почти.
Было тихо, только дыхание за спиной - девушка из светлых эльфов массировала ему плечи, сидя на краю бассейна. Она была хрупкая и миниатюрная, все еще довольно испуганная, но подчиняющаяся беспрекословно. А еще она была глухонемая - лично постарался.
Дверь приоткрылась, и тихие шаги привлекли внимание Виверна. В этот момент он пожалел, что эльфийка не была еще и слепой.
Саур выглядел из рук вон плохо. Забрызганный кровью панцирь гулко падает на пол, за ним - поножи, куртка и штаны. Оставшись в одних наручах, Гортаур забрался в бассейн, привалился к стенке и закрыл глаза.
С кошачьей гибкостью Реандр выскользнул из воды и направился к дальнему краю залы. Там он снова погрузился в воду и поплыл к противоположной стенке, где полулежал Ортхэннер. Отсюда было видно, что у майа разбито лицо - причем не так, как бывает в потасовке (да и кто решится на потасовку с Черным Властелином?! Нолдор глупцы, но не идиоты же в самом деле… а темные - нереально). Это явно был один сокрушительный удар. "Вала" - отрешенно подумал Хайвборн - "Мятежный. Этот - мог". И тут же встал вопрос "За что?", и мысленные прикидки, что Саур мог сделать, чтобы так получить.
Тем временем Тху открыл глаза и мрачно уставился на Реандра.
- Чего тебе? - буркнул он. Виверн промолчал, только красноречиво перевел взгляд на розоватое облачко растворяющейся в воде крови.
- Не твоего ума дело, - бросил Гор, - Заживет. Дай сюда, - он кивнул на флакон целительного масла на бортике. Заживляет почти все - сам проверял. И сам же писал состав. Хорошая штука, и никаких личных магических затрат. Он подождал, пока Виверн передаст ему требуемое, и в который раз испытал глубокое удовлетворение, наблюдая за полуэльфом. Все-таки как он хорошо двигается - быстро и бесшумно, даже в воде. Определенно, творение удалось что надо. Хорошее творение, такое же хорошее как целительное масло. Даже лучше.
Вылил немного пряно пахнущей жидкости на ладонь, растер по коже. Все, теперь через пару часов и следа не останется. А все-таки он сволочь, этот Мятежный - вот так бить. Главное за кого?! За собаку Валинорскую, которой только с псами Оромэ на охоту бегать?! Манвэ, с… Сулимо…
За спиной произошло какое-то движение. Подстегнутый злобой майа отреагировал раньше, чем осознал это; его рука рванулась назад, хватая чью-то густую копну волос. Девушка. Кажется та самая, что массировала плечи Виверну, пленная нолдор. Сейчас она неловко изогнулась, пытаясь окончательно не свалиться в бассейн и одновременно вывернуть голову вслед за запутавшейся в блестящих локонах безжалостной рукой. Маленькая эльфийская дрянь.
"Убить" пронеслось в голове Гортаура, и девушка прочла в его глазах приговор. Она побледнела, а его мысли понеслись дальше. Стиснуть тонкую шею, руку под воду - и пока не задохнется. Это будет медленная, хорошая смерть.
Он остановился в последний момент. "Это игрушка Виверна" всплыло на окраинах сознания, "Нехорошо убивать чужие игрушки". Да и маленькая дрянь вела себя правильно, не выдиралась, не кричала, просто замерла на месте с широко распахнутыми глазами. Кажется, даже моргать забыла. Вздумай она дергаться - точно б прикончил, а так…
Саур отшвырнул ее, краем глаза наблюдая, как она споткнулась и растянулась на полу. Правда тут же подобралась и выскользнула из купальни. Молодец, стерва, если повезет, может и выжить в Ангбанде. Если к темным эльфам прибьется - считай, спаслась.
Он повернулся - Хайвборн все так же полулежал, облокотившись о стенку бассейна. Как будто ждал чего-то…
- Патрули вернулись? - отрывисто поинтересовался майа. Тот пожал плечами.
- Вполне могли.
- Вот пойди и послушай, что они говорят, - отрезал Саур. Виверн посмотрел на него и кивнул, явно пряча усмешку.
- Как прикажешь, - он одним движением оказался на полу и не спеша пошел через зал к тому месту, где на бортике лежала его одежда и доспехи. Все так же деловито, но явно без спешки, вытерся, оделся и только потом ушел. Саур прошипел ему вслед нечто нелицеприятное. "Наглое создание. Выпороть бы тебя как в детстве, глядишь и свое место б знал". Мысль, впрочем, осталась недодуманной.
Завтра на рассвете. Они закончат разговор, и придут к единому мнению. А если смотреть правде в глаза, то…
Это было ясно как утреннее построение в Форменосе. Никакого общего мнения не будет. Ему придется либо принять Манвэ на равных, либо… может ли Учитель просто плюнуть на него?
Практика показала - может. Саур не практиковал истину "Бьет - значит любит", когда ему хотелось сбросить напряжение, он находил более подходящие цели. А за Мятежным - так вообще рукоприкладства не наблюдалось. Видно еще во времена Светильников душу отвел, теперь все остальное казалось мелким.
Вообще у них давно установились на редкость трепетные и чуткие отношения. Обидеть другого - это уже была крайность, нечто на грани невозможного. В расчет бралось все: мельчайшие жесты, мимика, взгляд - и если что-то вдруг давало повод думать, что другой недоволен, это было равносильно сошествию Эру Единого.
Все-таки, им заметно не хватало ласки. Именно отсутствие кого-то, кому можно подарить накопившуюся в душе нежность, бросило их в объятия друг друга много лет назад. С тех пор так и повелось: на людях - Мятежный Вала и Черный Майа, единомышленники и побратимы; за запертыми дверьми личных покоев - обжигающие поцелуи и торопливые ласки, а иногда просто тонкие пальцы в белых волосах и мерный стук сердца.
Теперь Мятежный предпочел ему Короля Арды. Точнее не предпочел, а хотел получить обоих сразу. Вот только делиться Саур не привык. Завтра утром…
Валар не нуждаются во сне. Мятежный нередко пользовался этим, радуясь возможности бодрствовать столько, сколько надо, и в результате имея чуть ли не на треть больше времени, чем обычный человек. Однако просто полежать в кровати было приятно уже само по себе, и в этом он при случае себе не отказывал.
Вот и сейчас, лежа на шелковых простынях, он задумчиво смотрел в потолок. Облегчения не было, только все сильнее запутывался тугой клубок боли где-то в груди. Он думал о Сауроне и Манвэ. О каждом отдельно, и обоих вместе, и боль плавилась, пропитывая его, дергая за тончайшие ниточки. Крылатый не заметил, как забылся сном…
...
Его разбудило ощущение чьего-то присутствия. Приоткрыв глаза, он удивленно посмотрел на сидевшего на краю постели Саура. Тот был свеж и бодр, и в целом выглядел как обычно - за исключением отсутствия доспехов. Рубашка из тонкой кожи, как всегда черной - ее он раньше не видел.
Он молча улыбнулся - это было приятно, проснуться рядом с фаэрни. Спокойно - а как раз спокойствия ему и не хватало последнее время. Все менялось, причем не так, как он того хотел. Чем-то сравнимо с первым пленением - ты каждой клеточкой чувствуешь, что ставшие привычными, так милые сердцу вещи ускользают, а сделать ничего не можешь. Как здравур в сито лить.
Фаэрни улыбнулся в ответ - вот только странная была эта улыбка, нехорошая.
- Первый луч солнца.
Вала прикрыл глаза и откинулся на подушку, не скрывая, как ему не хочется вновь обсуждать эту тему. В какой-то миг Гор почувствовал себя настырным нахалом, по сотому разу требующим ответы на те же вопросы, но тут же прогнал это чувство. Ответов-то вчера он как раз и не получил…
Мелькор вздохнул и сел на постели.
- Значит, все еще Манвэ? Что ж…
Он внезапно поймал руку фаэрни и потянул, опрокидывая его на простыни. Там, уложив его на спину и устроив подбородок на сплетенных пальцах на груди Саура, он невозмутимо продолжил.
- Я вот что тебе скажу, сын. Любовь - она разная. Очень разная. Я и сам не совсем это понимаю, но чувствую, что так оно и есть.
Все-таки насколько Мятежный в своих покоях отличался от Могучего на людях… Сейчас перед Гором просто человек, и легко было забыть, что это - сильнейший из Стихий.
- Так вот любовь… Не пойми меня превратно, но это довольно особое чувство… как бы сказать… для этого, для настоящей любви, требуется понимать человека, ну или кого там ты любишь. Ну, не только понимать, конечно - чувствовать его, когда ты видишь - и понимаешь - да, вот мое счастье. И тебе все равно, кто он, Эру Единый или распоследний эльф, темный или светлый. Тебя… ну, как молния бьет, что ли. Понимаешь, о чем я?
Черный майа задумчиво свел брови на переносице, отчего лоб прочертили две тонкие линии. Он не понимал… точнее понимал, но не совсем.
Вала вздохнул и наклонился к нему, теперь их лица разделяло лишь несколько дюймов. Саур вдохнул, ощущая легкий запах кожи Крылатого. Каждый раз, пытаясь описать этот запах, он находил лишь слова "холодный", "чистый" и "не отсюда". Так наверное должно было пахнуть безлунное звездное небо.
- Любовь - чувство внезапное, ее нельзя путать с дружбой, даже с самой тесной. Она - не привычка. Она - другая. Я не хочу бросать тебя, ты слишком мне дорог, фаэрни. Но… я не хочу лишать тебя твоей любви, твоего настоящего чувства. Ты ведь не найдешь его, останься мы вместе.
- Значит ли это, что вместе мы уже не будем? - холодно поинтересовался майа. Мелькор покачал головой.
- Будем, Ортхэннер. Но не так, как раньше.
- Не так, как раньше, - эхом откликнулся фаэрни, - Он ближе тебе - по духу?
- Это смешно, Гор, ты не находишь? Он же мой главный противник, - Вала улыбался, - Это другое. Это… молния. Не знаю.
- Он любит тебя?
- Да.
- Откуда ты знаешь?
- Чувствую, что любит.
- Но он ничего не делает для тебя. Но не может помочь тебе, не может до конца понять тебя - иначе он бросил бы все и остался здесь. Он появился в твоей жизни как символ разрушения и смерти того, что ты создал, тех, кого ты воспитал. И ты его любишь?
Голос фаэрни оставался спокойным, и только по глазам можно было судить, что кроется за неспешной речью.
Мелькор задумчиво пожевал губу.
- Это не важно, фаэрни. Не важно на чьей он стороне, и как часто мы видимся, и как - это все другое, приходящее. Он - отражение меня, как две половинки разбитого амулета, соединенные вместе - и неважно, как далеко друг от друга они найдены. Нас с тобой свели обстоятельства, с ним же…
Он осекся, когда Гортаур неожиданно резко перекатился на одеяле, заставляя Валу лечь на спину и оказываясь над ним. Мелькор не сразу понял, почему на лице фаэрни непонимание сменилось вдруг горько-злобным осознанием.
- Значит, обстоятельства? - медленно проговорил он, - Что ж, отлично. Знаешь, ты прав. Вокруг орки да барлоги, эльфы, которые и одной ночи с тобой не выдержат, и люди, которых ты не понимаешь. Иного выбора просто нет - не с гоблином же, в самом деле. А тут под рукой есть преданное более-менее равное тебе существо - грех не воспользоваться. Можно и любить, и заботиться - а что? Оно ведь твое творение, и так тебе принадлежит. Поиграть, приласкать - это ведь интересно, правда? А однажды…
- Да что ты…
- Молчать!
И Мятежный замолчал - скорее от неожиданности. Гортаур продолжил.
- А однажды ты находишь достойную партию. И думаешь - вот он, тот кто мне нужен. За него придется побороться, но это стоит того. Но вот ручного фаэрни тоже не мешало бы оставить под боком…
Гортаур замолчал, пристально глядя в глаза Могучего. Тот некоторое время покусывал нижнюю губу, потом вдруг запрокинул голову и засмеялся.
- Саур… Великая Тьма, ты что и правда так думаешь?… фаэрни… ну ты даешь… ты бы себя со стороны послушал, говоришь, как обиженная эльфийка…
Глаза Гортаура превратились в две бездонные черные пропасти, наполненные горько-мрачной злобой.
- Хорошо… - медленно ответил он, и продолжил в неторопливой отчужденной манере, - Я тебя ненавижу, Моргот. Понял? Ты сволочь, каких мало. Отвратительное мерзкое создание Эру Единого, и место тебе - в Мандосе, а лучше - за Гранью. А еще - ты предатель, и цена тебе меньше, чем тухлому яйцу подружки Гвиахира…
- Думай что говоришь, Саурон, - угрожающе прорычал Могучий, но Гортаур из своего полутрансового состояния вряд ли воспринимал опасность.
- И вообще, убирайся отсюда. Тебе здесь не место. Иди за Грань, Манвэ будет не против…
В следующий миг он лежал, уткнувшись лицом в подушку, а в шею вдавился чуть теплый металл наруча, прижимая к постели.
- Ты кем себя считаешь, дрянь? - Мятежный наклонился к самому его уху, горячее дыхание щекотало кожу. И снова этот неотвязный запах звездного неба, - Ты думаешь мне можно говорить такие вещи? Так ты ошибаешься, майа. Ты только что совершил самую серьезную ошибку в твоей несчастной жизни.
Ругань Могучего слилась с треском рвущейся одежды. "Это была хорошая рубашка" отстраненно подумал Гортаур, сопровождая мысль хорошим тычком локтя. Если Вала думает, что Черный Властелин тут вместо подстилки, так это глубокое заблуждение. Сейчас, когда основной целью Мятежного было удержать его в неком подобии неподвижности, у майа было преимущество - отсутствие у Мелькора возможности как следует замахнуться. С минуту они молча дрались как два озлобленных феаноринга, причем Саур сумел несколько раз неплохо заехать Мятежному по ребрам, в ответ на что Мятежный ему несколько ребер сломал.
Все закончилось совершенно неожиданно - практически сломив сопротивление майа, Крылатый вдруг выпустил его и откатился в сторону, откидываясь на постели. Гортаур вскочил, не сводя глаз с Темного Валы. Тот явно не собирался продолжать борьбу, и просто лежал на спине, подложив ладони под голову.
- Никогда больше не говори со мной так, - произнес он, тяжело дыша. Сау, напротив, старался вообще не дышать - давали знать о себе сломанные ребра. Он смерил Валу тяжелым взглядом… и не ответил. Слова - для обиженных эльфиек. Он ответит делом. Пусть только кости срастутся…
Манвэ летел над черными землями. Мерные взмахи крыльев Гвиахира успокаивали, но все равно он то и дело вздрагивал он незнакомых звуков. Не смотря ни на что, он не любил тьму. Века, проведенные в Валиноре, где его слово было законом, отучили его бояться; и теперь, скользя сквозь ночь, он с ужасом осознавал собственную уязвимость.
В сотый раз он сердился, что брат не посещает его на благословенной земле - и в сотый раз останавливал себя. Как бы там ни было, а здесь ему могли достойно противостоять лишь ахэрэ, духи огня. В Валиноре же на Мятежного обрушилась бы мощь всех Стихий. А дальше? Снова Мандос? Он не сможет вновь осудить Крылатого, не поднимется рука. А если не осудит… тогда Мандос для двоих. Как все же непрочна власть…
Свист разрезаемого воздуха. Оглушительное шипение. Драконы обрушились сразу со всех сторон. Прежде чем он сумел понять, что происходит, пламя разрезало воздух, обдавая жаром орла и седока; Гвиахир заклекотал, едва увернувшись. В воздухе запахло палеными перьями. В панике Манвэ даже не успел подумать, что все это значит, он просто пригнулся, стараясь слиться с орлом и надеясь, что сильная птица вынесет его их передряги.
Мечась между вихрями огня, Гвиахир пытался вырваться из окружения, однако ему просто не давали такой возможности. Драконы один за другим сыпались с неба, их было не меньше дюжины. В панике орел попытался прорваться с боем. Хищно выставив вперед когти, он с пронзительным криком бросится на ближайшего атакующего.
У Манвэ все завертелось перед глазами. Гвиахир закладывал крутые виражи, то резко уходя вверх, то вдруг бросаясь вниз, и все что оставалось Королю Арды было держаться покрепче и молиться Единому, чтобы сегодняшний день его не оказался последним. На миг ему показалось, что на одном из драконов летит одетая в черное фигура, но разглядеть ее он не успел - орел снова сорвался вниз, так резко, что у Манвэ закружилась голова.
Они почти падали в одно из ущелий Тангородрима. Там, как казалось орлу, можно было укрыться или попытаться запутать преследователей. А если и нет - все равно обратный путь был закрыт. Драконы заставляли их сбросить высоту…
Манвэ обернулся - если преследователи отстанут, у них будет шанс - и тут он снова увидел темного седока. Издали его можно было бы принять за эльфа - но эти создания не властны над драконами. Как и люди.
Внезапно его пронзила догадка, через миг превратившаяся в жуткое осознание.
- Артано, не надо!
Шум крыльев заглушил крик, но кажется Черный Майа услышал его. И Сулимо показалось, что губы Саура изогнулись в усмешке. Он подлетел ближе к орлу, почти догоняя его. В отличье от Короля Арды, сидевшего на голой спине птицы, и потому вынужденного отчаянно цепляться за выскальзывающие из пальцев перья, у Гортаура было седло. Да и сами драконы были более приспособлены для полетов…
Когда расстояние несколько сократилось, Саурон потянулся за спину, где висел его лук, по мощности сравнимый с орковским арбалетом. На какую-то секунду он замедлил движения, не в силах отказать себе в удовольствии посмотреть в округлившиеся глаза Манвэ. Валинорский щенок понял, что его ждет. И что еще приятнее - понял, что он бессилен.
"Как все же это странно" думал майа, прилаживая стрелу "Он - Вала, он мог бы сразить меня не хуже Мелькора… но сейчас, в данный момент, он просто перепуганный мальчишка, готовый бежать от шипящей змеи, даже если это всего лишь уж…"
Тетива натянулась и тихо тренькнула. Манвэ коротко вскрикнул - от испуга. И тут же крикнул орел. Как раз в этот момент Гвиахир заложил вираж, и заговоренная стрела пробила ему крыло. Что ж… Саурон невозмутимо потянулся за второй. Приладил, натянул тетиву. Как же хороши эти огромные испуганные глаза…
Дракон рухнул внезапно. Дернулся в сторону, потом резко вверх. Гортаур еще успел удивиться, почему животное перестало подчиняться его воле, перед тем как вылетел из седла. Падал он не долго. В считанные секунды его подхватила чья-то сильная рука, стиснула запястье. Саурон поднял голову - и бессильно застонал. Сверху на него смотрела пара зеленых глаз, сейчас сузившихся от злобы.
Он попытался вырваться, но по руке потек холод. Ниже, по плечу, по телу, замораживая изнутри, так что не двинуться. Вскоре Гортаур повис безвольной куклой, безропотно позволив Учителю перехватить себя поперек туловища. Мелькор, бросив короткий взгляд на Манвэ и убедившись, что брат невредим, рухнул вниз в ущелья Тангородрима, унося Черного Майю с собой.
Они спустились вниз, пролетев между вершинами и углубляясь в середину горной цепи. Вскоре Гортаур перестал узнавать места - здесь нельзя было пройти пешком, а драконы отказывались летать сюда, даже покорные чужой воле - их удерживал остаточный барьер, неведомо как появившийся после поднятия гор из земли.
За время полета Учитель не произнес ни слова, и Саурону оставалось только гадать, что он задумал. Развоплотить? Зачем тогда улетать так далеко? Чтобы Манвэ не видел? Странно. А если не развоплотить - то что?
Майа отвлекся от терзающих его вопросов, когда Крылатый пошел на снижение в одну из расщелин. Там он плавно приземлился на широкий выступ и направился к подножию уходящей вертикально вверх скалы. Саур беспокойно стрелял глазами по сторонам, очень надеясь, что он ошибается. Возможность ошибки испарилась, когда Мятежный прислонил его спиной к стене.
Камень ожил. Он зашевелился - Ортхэннер ощущал это кожей - затем от скалы отделилось каменное щупальце. Скользнув поперек груди, оно прижало майа к скале и замерло. За ним последовало еще одно, и еще.
- Видит Тьма, я не хотел этого, фаэрни, - произнес он, и почему-то Гортаур верил ему. Вот только сейчас это ничего не меняло. Саур был в панике. Заклятие льда, наложенное Учителем, все еще действовало, и он мог только слабо подергиваться в хватке жутких щупальцев, одно за другим застывавших бездушным камнем.
- Это не на долго. Несколько веков - что это для бессмертного? Потом ты вернешься - это я обещаю.
- Ты прав, Моргот, я вернусь. И ты пожалеешь об этом дне, - прошипел Саурон. Могучий приблизился к нему и легко прикоснулся к его щеке. Лед, сковывавший майа изнутри, растаял, и фаэрни отчаянно рванулся в каменных тисках. Тщетно. Даже не посыпалась крошка. Ни трещинки.
- Это бесполезно, Ортхэннер, - тихо произнес Вала, - Эта скала удержит тебя столько, сколько нужно.
- Не надейся, - усмехнулся в ответ Гортаур, усмехнулся дерзко и нагло, хотя душу холодил страх. Века - здесь, среди мертвого камня, вдали от всего… И за что? За Валинорского щенка?!
Прежде чем майа успел что-то сказать, Мелькор повернулся и ушел. Просто подошел к краю и сорвался вниз, развернув черные крылья.
Когда он исчез во тьме, Саур еще почти минуту держался, но когда стало ясно, что Могучий уже не услышит его, в ущелье раздался полный слепого отчаяния крик. Эхо подхватило его, разбивая о скалы, разнося по ущелью. Но никто не слышал его - остаточный барьер чужой магии бессчетное количество лет гасил звуки, равно проклятия и мольбы, злобное рычание и бессильные слезы, сменявшиеся истерическим смехом сходившего с ума Черного Властелина...
Рейтинг: NC-17 (смерть, жестокость, намеки на секс).
Категория: darkfic.
Warning: Леголас здесь представлен очень молодым и абсолютно неопытным - так что не удивляйтесь. Временная хронология тоже нарушена, впрочем те кто читал первую часть это помнят ^_^.
Благодарности: Все тому же Bare Grace все за того же Реандра Хайвборна, а также Мэлфу за "Тюремный романс", который сподвигнул меня на продолжение "Последней песни".
______________________________________________________________
Леголас выпутался из строп и осторожно выбрался из-под остатков дельтаплана. Ему невероятно повело - дракон поджег лишь край крыла, и ветер не успел достаточно раздуть огонь, чтобы тот охватил всю машину. Эльфу пришлось войти в крутое пике, чтобы сбить пламя, и на подлете к земле он уже не был уверен, выдержит ли хрупкая конструкция самоубийственный вираж.
Над самыми скалами он резко вывернул руль на себя. Крылья затрещали, дельтаплан сильно тряхнуло - порвался один из тросов. Машина неуклюже пролетела сотню метров и застряла среди камней…
Как уже было сказано, Леголасу повезло. Дельтаплан с обломанными крыльями застрял в расселине. Приземлись он раньше, эльфа протащило бы по земле, переломав все кости. Сейчас же ему оставалось только отстегнуть ремни и свалиться на сплошную каменную плиту под ним.
Одного взгляда на дельтаплан хватило, чтобы стало ясно - машина не взлетит. Ее даже не представлялось возможным вытащить из заклинившей ее расселины, не говоря уже о восстановлении крыльев. Лас вздохнул и принялся снимать с конструкции все, что уцелело и могло пригодиться для выживания в Темных Землях.
Надо ж было так влипнуть - один на вражеской территории, с минимальным набором необходимых вещей и оружия. Эльф невесело вздохнул, прикидывая свои шансы. Одному ему здесь не продержаться, а спасать… спасать их никто не будет - слишком рискованно. К тому же об их исчезновении еще долго никто не будет знать, а когда узнают, скорее всего будет поздно.
"Надо найти наших" подумал Лас, закрепляя на поясе короткий кинжал, "Возможно, кто-то выжил".
Внутренние часы подсказывали, что дело близится к вечеру, хотя окружающий непроглядный мрак не изменился. Эльф шел по снегу, то и дело останавливаясь и прислушиваясь к завыванию ветра, его рука то и дело касалась рукояти кинжала. Он в который раз тихо жалел о потере лука: лететь с этим оружием на спине он не мог, потому пристроил его под крылом дельтаплана. У лука перегорела и лопнула тетива, целых стрел почти не осталось. Стрелы Лас пристроил в заплечной сумке - без лука они почти ни на что не годились, но он все же предпочел их не выбрасывать.
Время казалось бесконечным, как дорога пилигрима. Первый дельтаплан он обнаружил через несколько часов. Раскуроченая машина в обрыве, и израненное тело, безвольно повисшее на стропах. Даже отсюда было видно, что эльф мертв.
Леголас отвернулся. Здесь, среди скал, негде было хоронить собрата. Отвесный склон расселины не оставлял шансов спуститься вниз. В груди что-то стиснулось, как будто туда налили вязкий клей. ~Неужели я оставлю его здесь?~ эта мысль казалась эльфу кощунственной. Он всегда, когда было возможно, хоронил тела убитых воинов.
Стиснув зубы, он отошел от обрыва, углубляясь в непроглядную тьму, где лишь эльфийское зрение помогало видеть.
Становилось холодно. В поисках уцелевших Ласу пришлось выбраться из защищенной скалами ложбины, но сверху на горных пиках дул пронизывающий ветер. То и дело откидывая с лица путающиеся волосы, эльф шел, медленно, пригибаясь против ветра. Его почти сбивало с ног, норовило швырнуть в снег, но он не останавливался. Остановиться в этом царстве холода означало умереть.
Ветер запорашивал глаза снегом, и эльф прикрыл глаза. На ресницах собирались снежинки, заставляя веки тяжелеть. Он очень устал, и начинало хотеться спать. Ноги механически шли по льдистому крошеву, почти не проваливаясь, а голова медленно склонялась на грудь.
~ Не спать!~ буркнул эльф, вскидывая голову. Снег ударил в лицо, царапая кожу, заставляя тут же спрятаться за рукав куртки. Одежда эльфа оказалась неприспособлена к горному переходу - командование предполагало, что разведчики выступят по ту сторону Тангородрима, а затем на тех же дельтапланах вернутся назад. Растирая озябшие руки, Лас прищурился, глядя вперед.
Надо было найти своих. Воспаленное воображение рисовало ему картины замерзающих полуживых собратьев, и это осознание гнало его вперед. Только бы успеть! Не может быть, чтобы никто не выжил.
Однако каждый новый перевал встречал его черными скалами и белым снегом. Словно росчерки туши на бумаге - а бумага яркая, блестит, слепит… почему - ведь темно?… все внезапно стало очень контрастным, звуки исчезли без следа. На белом снегу запрыгали странные сероватые пятнышки, перед глазами резко потемнело.
Леголас опустился на колени, сдерживая тошноту. ~Надо отдохнуть~ подумал он ~Иначе я здесь долго не протяну, в снегах-то~
Он еще пару с минуту постоял так, затем набрал полную пригоршню снега и растер по лицу. Это отрезвило, зловредные пятнышки поблекли, открывая ландшафт. Эльф медленно поднялся и побрел вперед, туда где чернела пропасть.
За несколько метров до края он остановился, оглядываясь. Легче всего было бы подползти на животе поближе и заглянуть вниз, но неизвестно, где можно будет потом посушить одежду, а ходить в мокрой - смерти подобно. Потому он немного походил вдоль расселины, пока не нашел достаточно надежный спуск.
На удивление, внизу почти не было снега, лишь кое-где по камню мела льдистая поземка. Не смотря на довольно широкую как для эльфа тропу, Леголас спускался осторожно, придерживаясь за выступы и стараясь держаться поближе к скале. В конце концов его усилия были вознаграждены успехом - тропинка вывела его на небольшой выступ, своеобразным балконом нависавший над пропастью. Там, у самой скалы, можно было бы неплохо устроиться…
Эльф повернул голову и замер от неожиданности. На скале стоял человек. Точнее не стоял, а был как будто вмурован в камень. Длинные давно нечесаные волосы закрывали лицо, чуть шевелясь на ветру. Сложно было судить о его принадлежности - одежда превратилась в лохмотья, не сохранив ни покроя ни возможных знаков отличия. Однако на одном из предплечий виднелся проступающий из камня наруч. Даже на первый взгляд было видно, что это тонкая ручная работа… но не эльфийских мастеров.
Леголас стоял в нерешительности. Кем бы ни был этот мужчина, он не походил на человека. По телосложению скорее эльф, по крайней мере у него эльфийские корни. Опять же, длинные волосы… но ведь если он здесь давно, то они могли и отрасти.
~ А как давно он здесь?~ прокралась непрошеная мысль. Грязные волосы, лохмотья одежды - все это могло быть результатом длительного плена - но только здесь, на скале, кожа могла приобрести серый оттенок от налетевшего на нее песка.
~ Годы~ вдруг с ужасом подумал Леголас. ~Сколько же он стоял так, пока его душа не отлетела к Мандосу?~
Эльф сделал несколько шагов к замершей в безвременье фигуре. Он понимал, что пленник давно мертв - и все же рука, потянувшаяся к грязным прядям, слегка дрожала. ~Он мертв, Лас, и вряд ли его лицо знакомо тебе. Оно сейчас и не сохранилось-то…~ ~Но ведь тело сохранилось. Почему бы не сохраниться лицу?…~
Он осторожно отвел в сторону полог волос. Да, время не тронуло лица незнакомца. Разве что немного заострило черты, но все равно смутное сомнение терзало Ласа. Не эльф - не может быть эльфом. Чисто человеческие черты - но слишком правильные.
~ Неужели майя?~ пронеслось в голове. И в этот момент незнакомец открыл глаза.
Леголас с криком шарахнулся назад, от неожиданности и жуткого ощущения, что взгляд вцепился ему прямо в сердце. Он оступился и упал, и только когда первый испуг прошел, осознал, что незнакомец смотрит не на него, а в пространство перед собой.
Осторожно поднявшись и не сводя глаз с фигуры, он неуверенно обратился:
- Вы… давно здесь?
Ответа не последовало. Эльф не был даже уверен, слышит ли его незнакомец. Сделав пару шагов по направлению к нему, он попробовал еще раз:
- Кто вы?
И снова ответа не последовало. Кажется, мужчина находился в какой-то прострации, и выдернуть его оттуда пока не удалось. Впрочем, времени у него было достаточно, он ведь здесь не год и не два… майар, да… так хочется спать…
Леголас зевнул. Усталость накатила с новой силой, сваливая с ног. ~Только пару часов сна - и я помогу ему. Только немного отдыха…~
Эльф не заметил, как провалился в сон…
Он открыл глаза. Впервые за много часов-дней-лет он заставил себя вынырнуть из омута полузабытья. Все тот же пейзаж, изученный им до последней мелочи. Каждый камень, каждая случайная травинка - все до боли знакомо. Когда-то он отмечал про себя новые трещинки в камне, потом ему это наскучило, и он стал все глубже проваливаться в себя.
А вот и тот, кто его разбудил. Эльф. Гортаур моргнул. Да, эльф, здесь на Тангородриме. Безмятежно спящий в паре метров от него, под защитой скалы. Несколько минут майа просто разглядывал его, впитывал в себя мельчайшие детали: роскошные чисто эльфийские волосы, чуть запыленную куртку, промокшие в снегу сапоги, нож в кожаных ножнах - ему было важно все. Все, что отличалось от камня и пыли, автоматически притягивало внимание.
Прошло полчаса. Эльф начинал казаться чем-то особенным, созданием без которого мир обрушится. Постепенно он стал самым родным существом, настолько близким, что Гортаур обнял бы его, будь его руки свободны.
Потом пришла ненависть. Какое имел право этот эльф приходить сюда, в место его заточения?! Это его скалы, и его пропасть, пусть идет и найдет себе другую, нечего здесь ютиться!
И только потом в сознании пробилась наконец частичка здравого смысла. ~Он поможет тебе освободиться~ сказала она, и Саур мотнул головой, отгоняя оцепенение. Да. Эльфа нельзя отпускать просто так. Если есть хотя бы крошечный шанс - он не имеет права упускать его.
Эльф спал.
~ Как он попал сюда? Ни одна тропа не ведет в эту часть гор… да и стал бы эльф сюда лезть?… Как видно, стал~ Горт пошевелил пальцами, борясь с онемением. Ему вдруг дико захотелось тоже вот так лечь, свернувшись калачиком, и чтобы тело не сжимал постылый камень. Просто подвигаться, подойти к краю площадки и заглянуть в пропасть, потом подняться наверх, осмотреться, подставить лицо ветру…
~ Ты освободишь меня, эльф.~ мысль была четкая, как будто выгравированная в сознании. ~Кто бы ты ни был…~
Леголас проснулся как от удара, и резко сел. Ему нужно было сделать что-то важное, но мозг со сна отказывался работать. В поисках подсказки эльф огляделся по сторонам. Вот и причина беспокойства - человек на… в скале. Сейчас он уже очнулся и наблюдал за ним - хотя правильнее будет сказать "пристально следил".
Эльф кивнул ему в неуверенном приветствии. Сделал несколько шагов в его сторону, и остановился. Он не знал, что сказать незнакомцу, потому произнес то, что вертелось в голове, не давая покоя.
- Как вы попали сюда?
Мужчина чуть склонил голову на бок и заговорил - тихо, с хрипотцой в голосе, то ли обычной для него, то ли вызванной долгим молчанием.
- Я связался не с тем существом, странник. Это была моя ошибка, - видя, что эльф непонимающе нахмурился, он пояснил, - О нечестивости Моргота ходят легенды, в правдивости которых мне пришлось убедиться лично. Я думал, что окажусь умнее его, но он меня перехитрил… опередил и в конечном итоге оказался сильнее.
- Эру… воистину, только Моргот способен измыслить нечто столь ужасное, как твое заключение, - тихо произнес эльф, - Но кто вы? Как попали сюда?
- Мое имя - тлен, и ничего тебе не скажет. Я лишь один из тех, кто решил противиться его злой воле. И проиграл. Но мне все еще неизвестно - кто ты?
Эльф смущенно опустил голову.
- Я и правда не представился, - произнес он, - Мое имя - Леголас. Попал же я сюда… тоже по воле Моргота. Враг - он воистину враг для всех. Но что же мы здесь говорим, когда мне уже давно следовало бы освободить тебя? - он осторожно потрогал камень, провел по нему кончиками пальцев, - Я не умею заговаривать камни, но возможно эльфийский кинжал сможет помочь.
Незнакомец жадно взглянул на лезвие, поблескивающее в неверных солнечных бликах.
- Моргот заклял эту скалу. Однако если это настоящая эльфийская сталь…
- Это валинорский кинжал. Не спрашивайте, откуда он у меня, но мой отец говорил, что его изготовил сам Великий Ауле, - он потупился, - хотя возможно это и не правда.
Незнакомец чуть подался вперед, приглядываясь к оружию. Его глаза сузились, и на миг в них проскользнуло что-то хищное, но тут же растаяло неверными бликами.
- Твой отец не обманул тебя, Леголас. Это действительно работа Валы.
- Откуда вы знаете? - эльф вскинул голову, - Вы… видели их?
- О да, - задумчиво протянул незнакомец, - Я видел Ауле-кузнеца, и помню вещи, вышедшие из-под его рук. Но это было давно.
- Что ж… тогда возможно нам удастся задуманное, - Леголас поднял с земли камень, взвесил его в руке. Затем приставил лезвие к наросту, удерживающему правую руку незнакомца, и постучал но рукояти. Ничего не произошло. Он постучал сильнее, потом еще сильнее. Мужчина наблюдал за ним, затаив дыхание. Вскоре из-под клинка посыпалась мелкая каменная крошка.
- Смотрите, кажется получается! - воскликнул Леголас, и бросил взгляд на мужчину. На лице пленника отражалась целая гамма чувств. Радость, предвкушение свободы, а в самой глубине - мрачная решимость. Леголас отвернулся и продолжил работу, стараясь отогнать странное чувство, которое выражение антрацитовых глаз поселило где-то в животе. Холодное, неприятное чувство.
Крошка продолжала сыпаться, смешанная с пылью. Скала поддавалась плохо. Солнце уже приближалось к зениту, когда откололся первый большой кусок, открывая руку до локтя. Мужчина отрывисто вскрикнул, когда воздух коснулся плоти. Леголас вздрогнул.
- Вам больно?
Он отрывисто помотал головой.
- Нормально. Продолжай.
И эльф продолжил. К закату он успешно освободил правую руку, и теперь с легким испугом глядел на побелевшую кожу, ранее скрываемую камнем. Незнакомец тоже глядел на нее, чуть нахмурившись, словно что-то решая про себя.
- Я восхищаюсь тобой, Леголас. Тебе я обязан буду жизнью и своей свободой. Когда мы закончим, я буду в долгу у тебя.
- На моем месте так поступил бы любой светлый, - возразил эльф, - Мы должны помогать друг другу, ведь только так мы можем чего-то добиться.
Он продолжал до глубокой ночи, пока не освободил из каменного плена вторую руку. Незнакомец осторожно пошевелил ими, чуть скривившись - мышцы отвыкли от движения - затем растер их, восстанавливая кровообращение, и поднял голову.
- Ты устал за сегодня. Дело пойдет быстрее, если сейчас я продолжу сам, а ты поспишь.
Эльф и сам уже валился с ног, потому покорно отдал незнакомцу кинжал и камень и свернувшись на скале, провалился в сон под мерный стук камня по рукояти.
...
На этот раз он проспал долго - сказалась усталость. Во сне он стоял у водопада среди неправдоподобно зеленого леса. Вокруг царила странная пугающая тишина, как будто все звери и птицы вымерли, только гулко отдавался эхом шум падающей воды. Медленными шагами он направился к кромке воды, неуверенно склонился над прозрачной гладью, заглянул в нее, как в зеркало. ~Сейчас что-то случится, сейчас, сейчас, СЕЙЧАС!!! ~
Ничего. Его отражение, чуть искаженное водой. Сердце успокаивалось в груди, дыхание выровнялось. Леголас вытянул руку и прикоснулся к зеркальной глади, окунул кисть в воду, приятно прохладную… нет, скоре странно холодную. Очень холодную. Леденеющую так быстро, что он не успел выдернуть руку, и теперь замер пойманным в капкан зверем, с рукой, вмерзшей к лед.
В отчаяние он замолотил кулаком по льду, разбивая костяшки в кровь, потому что здесь нельзя было оставаться, просто нельзя - он чувствовал это каждой клеточкой. Кровь собралась в лужицу, сначала маленькую, но быстро растекающуюся по льду. Эльф уже давно остановился, а багровая лужица все ширилась, заполняя собой все озеро.
~ Это не моя кровь~ в ужасе шептал он, пытаясь выдернуть руку ~Не моя. Я не знаю, откуда это!~
Кровь залила весь лед багровой пленкой. Солнце отражалось на алой поверхности, его лучи складывались в магический танец, утопая все глубже, выхватывая неясные, меняющиеся образы… объятые пламенем дома, лес, умирающий в огне… бегущие эльфы - он почти слышал их крик… отец хватает под мышку маленькую девочку, кажется, дочь… падающее дерево погребает под собой несколько скрюченных тел… и пламя, огонь танцует на крышах, на одежде бегущих людей… огонь, везде огонь…
...
Леголас резко сел. Он задыхался, рука привычно искала лук, но не могла нащупать оружие. Медленно вернулось осознание окружающего мира, скалы, расселины - и человека рядом. Фигуры, облаченной в неизвестно откуда взявшиеся черные доспехи, по которым разметались серые волосы - все такие же грязные, как раньше. Несколько секунд эльф смотрел на незнакомца… впрочем нет, в нем уже определенно угадывался Саурон.
Саурон… следовало бы испугаться, но леденящий ужас, о котором столько говорили воины, не приходил. Какой-то он был неправильный, этот Саурон. Уязвимый. Шипастый жутковатый доспех - и грязные волосы, все это не вязалось друг с другом, также как пленный Гортаур - на Тангородриме. Сильный - и усталый, злобный - но не яростный. Другой.
- С пробуждением, - произнес Гортаур неожиданно сильным голосом, и иллюзия рассеялась. Леголас отполз назад, когда осознал, что позади него только бесконечно глубокая горная пропасть. Он замер в паре метров от края, испуганный, но готовый дорого продать свою жизнь.
Впрочем, кажется его жизнь не интересовала Ортхэннера. Темный перевел взгляд куда-то в сторону и откинул с лица пряди, скривившись при этом абсолютно по-человечески. Леголасу внезапно пришло в голову, что майе не нравится ходить вот таким грязным, и что сейчас он думает о теплой купальне или хотя бы ручье. По крайней мере сам эльф мечтал бы об этом…
Вслед за этим пришла другая, совсем дикая мысль, что Саурон вообще-то нестрашный, и просто притворяется. Леголас пнул ее посильнее, вышвыривая в сточную канаву сознания. Как бы там ни было, это был Гортаур Жестокий, а эльфы не были склонны давать прозвища просто так.
Ортхэннер чуть покачал головой, разминая шею, и кивнул в сторону тропки:
- Пошли.
Эльф несколько опешил.
- В смысле?
- Ты что, всеобщий не понимаешь? - буркнул Саурон, - Я сказал - пошли.
Он нетерпеливо кивнул в сторону тропки. Леголас неуверенно поднялся. Саурон не угрожал, не пытался его убить или причинить ему вред. Расценивать это как прелюдию перед обычной для Тху гадостью? Или ему… а вдруг… нет, в этом случае это значит лишь то, что его хотят использовать - в темных целях.
- Ты… убьешь меня?, - с вызовом спросил эльф. Гортаур покачал головой.
- Не собираюсь, - он закатил глаза, - Тебе не кажется, что я бы тебя давно убил, если бы хотел?
- Тогда зачем я тебе?
Саурон тихо застонал, затем просто сгреб эльфа за шкирку как кутенка и потащил за собой. Леголас попытался было вырваться, но когда Темный Майа сделал первый шаг на узкую тропу, предпочел замереть в его руке. А то и правда ненароком отпустит…
Когда они вышли наверх, холодный колючий ветер ударил в лицо - и Гортаур повернулся к этому ветру. Раскинул руки, явно наслаждаясь снегом, ветром, холодом… Он запрокинул голову и закрыл глаза, лишь губы слегка изогнулись в улыбке.
Эльф выбрал этот момент, чтобы выскользнуть из куртки, ворот которой сжимала рука Врага… попытаться выскользнуть. Оказалось, что застежку под горлом так просто не достать, а освободиться иначе не представляется возможным.
Майа сердито открыл глаза и через миг эльф уже висел у него перед лицом. Бледная маска - даже на морозе его щеки не порозовели - и черные впадины глаз. Леголаса передернуло.
- Ты хочешь бежать?! - чуть ли не заорал на него Гортаур. Не дожидаясь ответа, швырнул его в снег. Белое крошево тут же набилось в рот, залепило глаза.
- Беги! Подыхай, раз тебе надоело жить! Ну же, давай, чего стоишь, эльфийское отродье?!
Леголас попытался подняться, оступился, снова рухнул в снег. Он ожидал всего - удара мечом в спину (он бы даже не удивился, найдись у Гортаура меч; взял же он откуда-то доспехи?), того что земля разверзнется под ногами, или что майа на худой конец и правда бросит его здесь, надеясь что эльф умрет…
~ А ведь я умру~ подумал эльф ~Умру. Мне здесь не выжить.~ Память быстро проносила перед зажмуренными глазами лица братьев и отца, их дом, немногие друзья, которых он успел завести…
~ Если есть надежда вернуться туда - я должен ее использовать~ подумал он. Поднявшись на ноги, он неуверенно повернулся и запихнув подальше страх и тихий голос, пищавший о предательстве, шагнул к Саурону.
Тот не обернулся. Внутренне сжавшись, Лас осторожно коснулся его доспехов.
- Я… я пойду с Вами.
Не говоря ни слова, Гортаур зашагал по серебристому крошеву. За ним, то и дело спотыкаясь в попытке не отставать, двигался Леголас.
~ Итак можно сделать?~ думал я, двигаясь вперед, то и дело проваливаясь в глубокий снег. ~Мне нельзя себя выдавать. Месть будет потом, когда вероятность победы будет равна хотя бы пятидесяти процентам. Сейчас же…~ Надо признать, я не провел эти годы даром. Когда схлынула первая ярость, а безумие еще не оплело рассудок, я думал о продолжении своей неудавшейся кампании. Сокрушить Манвэ и Мелькора, двух высших существ, вторых после Единого. Не простая задача. Я ходил вокруг нее, примеривался, изучал.
Броситься в открытую? Легче сразу в Ородруин. Значит хитростью. Как всегда… Скомпрометировать. Мелькора в глазах темных? А удастся? Если дойдет до словесной баталии, Крылатый имеет неплохой шанс выкрутиться. Или убрать меня до того, как я успею что-то доказать… Скомпрометировать Манвэ? В Валиноре? Да меня съедят с потрохами прежде чем я успею что-то сделать - уж Сулимо-то позаботится. Стравить Короля и Могучего? Они меня на километр к себе не подпустят, а раскрываться раньше времени я не намерен…
Так я провел много лет, прикидывая каким должен быть мой шаг - один, потому что второго шанса мне не дадут. Уже тогда я решил прибегнуть к крайнему средству, частью которого были собственно пресловутые наручи, которые я никогда не снимал. Но этого хватило бы лишь на одного из Вал, второй же растоптал бы меня. Я же не хотел бесславного конца, пусть и ценой полу-победы.
Требовалось что-то еще. Что-то, чего никто не ожидает, и сопротивляться чему Валар просто не умеют… пока. А уж он не даст им времени научиться.
Время.
Рука нашарила в воздухе воротник едва поспевавшего за мной эльфа - он хоть и не проваливался в снег, но явно устал - и подтащила поближе, держа на весу.
- Сколько времени меня не было?
Лицо Перворожденного выражало шок.
- А… не знаю.
Ясно…
- Как ты вообще там оказался?
Интересный вопрос, между прочим. Эльф на Тангородриме…
Он как-то странно посмотрел на меня, и я уже подумывал встряхнуть его за шкирку, когда он заговорил.
- Мы летели на дельтапланах через горы. Но нас сбили.
Эта сухая информация пробудила во мне давние воспоминания, упорно прячущиеся в дымке времени. Дельтапланы? Странно, какой дурак решит использовать их в Лугбурзуме- драконы вмиг посбивают…
Тут меня будто по голове ударило. Конечно, те самые идиоты-дельтапланеристы, вздумавшие таким образом отвязаться от балрогов, о них мне еще докладывал Тарг…
Стоп. Это было почти две сотни лет назад.
Я остановился и встряхнул-таки озябший комочек - Перворожденного.
- Не лги мне.
- Не лгу, - прошипел тот, чуть покачиваясь на ветру, подвешенный за ворот куртки, - Нас сбили драконы. Попалили половину наших, часть успела уйти, совсем не много, правда…
- Именно. Драконы. Только лет двести назад.
Не помню когда последний раз я видел такой шок в глазах живого существа - пополам с ужасом. Кажется, и правда не врал.
- Ч-ч-что?…
- То. Ты двести лет в отключке валялся, - я выпустил воротник из руки и больше не обращал внимания на эльфа. Значит, он мне здесь не помощник. Надо пробираться к своим, самым верным и надежным. В голове тут же всплыл Виверн. Этот не подведет - теперь только добраться. Я не заметил, как интуитивно ускорил шаг, и обернулся лишь когда что-то в окружении изменилось. Прошла секунда прежде чем до меня дошло, что хриплого дыхания эльфа и его шагов за спиной уже не слышно. Поискал его взглядом - так и есть, лежит ничком в снегу, белое крошево заметает густую шевелюру непривычно-пшеничного цвета…
Раздраженно вздохнув, вернулся, перехватил его за руку и волоком потащил за собой. На привале оклемается. Так, значит у меня есть мой маленький секрет, и войско, которое соберет Виверн. Неплохо для начала, должно хватить на первом этапе, а там начнется цепная реакция, на которую я очень надеюсь, и которая разнесет и светлых и темных… исключая моих приспешников, разумеется.
Значит сейчас - к своим. Через перевал и дальше по едва заметной тропке. Ее как таковой и нет, тропки этой, она под снегом, и только ногами можно почувствовать под каким наклоном идет камень. Она тенятся по склону, там где не пройдешь, если не знать куда ступать. Особенно когда ветер сбивает с ног. Ветер…
Ветер… мурашки по коже - от самого осознания. Яростный ледяной ветер - двести лет он не ощущал его плетей на своей коже. Он скучал по ним, как скучал, абсолютно по-человечески, по родному Ангбанду и Гхашгуулу, ложащемуся в руку шершавой шкуркой рукояти. Как скучал по коню, столько раз выносившему его из казавшейся безнадежной рубки. Как скучал по отобранному могуществу - и это было хуже всего. Ортхэннер невольно прибавил шаг. Скоро будет крутой спуск, и дальше можно будет идти по дну ущелья, пока не выйдешь…
А вот здесь приходилось задуматься. Нельзя открываться раньше времени - это погубит его. Действовать медленно и осторожно, как ползет кобра перед прыжком. Главное - не спугнуть момент…
Вот и спуск. Теперь осторожно, боком, если сейчас свалиться, новое fana можно искать еще долго, лет этак еще двести. Шаг, еще шаг, спешить некуда, верные ждали его двести лет - подождут и еще немного. Кажется, этому чертовому спуску не будет конца. И мышцы болят - что ни говори, а его fana все больше напоминает hroa , несовершенное живое тело, способное уставать и терять форму вследствие неподвижности. Казалось бы наоборот, оно должно стать не более чем оболочкой за эти двести лет на скале. Но нет, сроднилось, приросло. Надо будет скинуть, когда будет возможность - не то вообще потом облик не сменишь…
А вот и дно, наконец-то. Когда-то здесь был ручей, то ли обычный то ли лавовый - при создании горы. Сейчас-то уже не разберешь, все под снегом. Отсюда к правому пику, совсем не долго при хорошем темпе ходьбы.
Вот и все. Теперь налево - и выход. Саурон оглянулся. Что-то закрывало обзор. Тело не плече. Вечное Пламя, так он все еще тащит этого сумасбродного эльфа! Уже не за руку, волоком - переложил на плечо, кажется перед спуском - и даже не обратил внимания. Крепко задумался, значит…
Что же с ним делать? Брать с собой - глупо. Оставлять здесь? Самое то. Только чтоб он никому не рассказал.
Гортаур направился к расселине в скале, пригнувшись, вошел внутрь. Стрельчатый свод явно не собирался рушиться в ближайшее время. Сюда даже не задувает колючий ветер.
Он сбросил эльфа на камни пола и вышел, небрежно махнув рукой в сторону скалы, запечатывая вход заклятием. Теперь эльда не сможет покинуть эту природную тюрьму. Что ж, мертвые не болтают…
Саурон беспрепятственно прошел меж скал и вышел на открытое место. Не удержавшись, вдохнул полной грудью запахи трав, доносимые из долины. Зеленые травы Долины Ирисов, одного из немногих действительно живых мест Lugburzum , живых в общем понимании слова - даже эльфам понравилось бы. Саурон фыркнул - только эльфов здесь не хватало…
Он зашагал вперед, и вскоре ноги утонули в изумрудном ковре. На миг захотелось упасть лицом в траву, зарыться в нее и лежать так, пока Второй Хор не разбудит. Но он остановил себя. Жажда ясности гнала его вперед. Кто с ним? Есть ли хоть кто-то? Нет, кто-то есть обязательно, надо просто найти, а уж за этим дело не станет.
Да и доспехи не мешало бы сменить…
Гортаур не замедляя шага прикрыл глаза. Доспехи потекли, разлохматились на ветру нитями и свились в заношенный, но все еще прочный плащ темного неопределимого цвета. На голову лег капюшон, закрыв пол-лица. Походка утратила пружинистость, плечи ссутулились. Теперь по дороге шел одинокий странник, уже порядком подуставший, но решивший дойти до ближайшей деревушки.
В таком облике он пересек большую часть пути до орочьих стоянок. На подходе к ним сменил личину на одного из темных воинов, каких здесь встречалось множество. Черные доспехи - немного похожие на его обычные боевые, но попроще, плащ, черный же конь - и ангбандский рыцарь направился к заставе.
- Кто? - гаркнул караульный - урук-хай в длинной кольчуге и латах, почти скрывающийся за безразмерным щитом. ~Не помню таких. Кажется, новая разработка.~
Кто? А ну-ка посмотрим, что у тебя в памяти завалялось, караульный… Росомахи, Волки… нет, эти все далеко. Мангусты? Не стоит, их здесь не любят. Кто-то там назвал урук-хая орком по недомыслию, тот естественно взбесился… обычная история. Не важно. Кто еще? Ага, Отряд Красного Огня. Ничего себе название. Как все запущено… в былые времена бы за такие дифирамбы голову открутил - тоже мне, поэты гребаные. А боевые действия как планировать с такими названиями, оду что ли писать?
- Отряд Красного Огня, иду с разведки в стан Виверна Черного.
Кажется, урук-хай удовлетворился ответом, по крайней мере пара луков, целившихся в Саурона, опустилась. Гортаур тронул коня и в среднем темпе двинулся сквозь лагерь. Раньше этого нельзя было бы сделать принципиально - палатки, оружие, повозки, кони - все кучковалось вместе, чтобы удобней было держать оборону. Орки Виверна - так даже за крепостной стеной во внешнем дворе становились таким образом. Привычка…
Здесь же лагерь растекся как блин из жидкого теста, ничто не мешало коню шествовать прямо сквозь него. Саурон бесстрастно обводил глазами окружение, открыв свой разум и словно сачком собирая обрывки чужих мыслей. Копался все глубже, и поражался, насколько же все изменилось.
Сменилась развертка войск, поменялась ранее установленная численность отрядов, появилось даже дельтапланное соединение - вот уж на что не надеялся. Сменилась кодировка сообщений, ввели новые боевые порядки, еще одно новшество - "звезды". В каждом отряде группировались по пять человек - и эти пятерки уже не разбивали, дополняя лишь новенькими на места погибших. Интересная система.
Виверн же… почему-то держался особняком. О нем не много говорили, да и боевые действия он вел на отшибе, вдали от остальных войск. Почему? Гортауру было ясно, что это - результат его пленения, Реандр впал в немилость. Но не до такой же степени, чтобы посылать один из лучших отрядов на периферию с глаз долой?… непонятно…
Он еще капнул - и замер в седле. Не понял… еще глубже, уже наплевав на осторожность - один из уруков застонал, схватившись за виски. Что же это?! Еще глубже. Ничего. У соседнего урука. Ничего. Еще один. Снова пусто. Саурон стиснул руку в кулак, заставляя себя успокоиться. Вывернутые на изнанку волей осанвэ мозги орков не хранили ни крупицы знаний о нем, Повелителе Воинов. Ни намека на его существование. Ни легенд, ни пересказов старших - ничего.
Это было страшно. Он согласен был на любую ложь, на подделку, на клевету на себя, или часть правды, согласен был на ненависть былших подчиненных - но не на такое. Как будто его не было вовсе…
Гортаур с усилием вздохнул. Как это могло получиться? Невозможно, это ведь надо было стереть память у сотен тысяч существ! Ведь он буквально слился с жизнью Ангбанда, ничто здесь не мыслили без него. Так как же мог Мелькор, пусть и Вала, провернуть это? Хватило ли бы у него сил на это? Вряд ли. Значит, кто-то помог ему. Манвэ, Валарская падлюка, подстилка в голубой тряпке - вот кто!
Нееет, не мог. Он слишком любит всех этих существ, и стирать у них столько памяти просто не будет. Да и Мелькору не разрешит… тогда кто?
~ Виверн может дать ответ~ скользнуло в памяти. Не зря его так далеко отослали, ой не зря…
Гортаур пришпорил коня, посылая его в галоп. Он уже знал из сознания караульного, где искать отряд Реандра, и направился прямиком через степь. Гонка немного успокоила его, скорость помогла остудить мысли и сердце. Замедлив бег до быстрой рыси, он поправил плащ, пригладил волосы - и скривился. Наведенные личиной лоснящиеся прядки все равно ощущались как грязные нечесаные лохмы. Отвратительно. И гребень сейчас бесполезен - надо сперва их отмыть, а потом уже чесать. Чертовски не хватает уютной купальни…
Саурон сплюнул сквозь зубы. Ничего, доберется до Валарской падлы - можно будет купаться хоть в Валиноре. А пока - кажется на горизонте показался орчий лагерь.
Он подъехал тихо, но не творил заклятия невидимости, потому на открытой местности его заметили почти сразу. Натянулось полдюжины луков, и Гортаур не смог сдержать улыбку. Все уходит, а эти орки не меняются. Все так же плотно пригнаны щиты, все так же зорок караул, и стрелы, он мог поспорить, так же точны.
Остановившись в двадцати шагах, он поднял руку ладонью вперед и убрал мизинец и безымянный палец. Сердце в груди гулко ухнуло. Только бы они помнили… только бы помнили…
Луки недоверчиво дрогнули, но все же опустились, а к нему направились четверо всадников, хоть и не вытащивших мечи, но державших руки на рукоятях.
- Кто?
Вот черт, кажется эти успели обзавестись аванирэ . А Гортаур был еще не в том состоянии, чтобы его пробивать. Потому он просто сказал:
- Мне нужно видеть Виверна Черного. Это дело крайней важности.
Как и следовало ожидать, орки не боялись за своего командира, зная что он сладит и сам, а уж если что серьезное - все равно несколько секунд продержится, а там уже и они подоспеют.
Его доставили в лагерь под конвоем, а когда спешился - отобрали меч и обыскали. Естественно, ничего не нашли, кроме ножа - Саурон не слишком продумывал этот образ. Проверив еще раз, сошлись видимо на том, что он не опасен, и один из орков проводил его к большому шатру. Отодвинул полог и пропустил его внутрь, задернув тяжелую ткань сразу за ним.
Виверн оторвался от работы, недовольно повернул голову, эльфийские светлые кудри разметались по шипастому доспеху.
- Чего тебе? - бросил он, затем посмотрел как-то странно, прищурился, свел на переносице прямые как стрела брови…
Саурон молча наблюдал. Морок мог обмануть караульного, даже орков из отряда - но мог ли он обмануть самого Реандра? Раньше - вполне. А теперь?
Виверн поднялся одним гибким движением, подошел почти вплотную, явно недоумевая. Обошел кругом. Гортаур молчал, глядя перед собой, старательно пряча улыбку. Если бы Виверн продался, его бы сейчас здесь не было. Да и сам Черный Майа был бы уже под конвоем отряда. Однако Хайвборн продолжал осматривать его. И Саурон снял завесу морока.
- Ну я это, я, перестань таращиться, - прошептал он.
Реандр еще миг стоял перед ним, затем сделал шаг вперед и медленно, безумно медленно коснулся его руки.
- Ты?…
- Да я, - кивнул Гортаур, и через миг его ребра хрустнули под давлением братского объятия. Майа кое-как высвободил одну руку и похлопал Виверна по спине.
- Я тоже рад тебя видеть.
Реандр наконец оторвался от него, положив руки на плечи и вглядываясь в лицо. Теперь виден был налет беспокойства. Саурон, впрочем, давал для этого все основания. Глаза запали, тлея угольками в темных глазницах, черты лица заострились до невозможности, движения потеряли смертоносную быстроту. И все же это был Повелитель Воинов, долгий плен не изменил этого факта.
- Тебе бы купальня не помешала, - прагматично сказал Реандр, за что получил полушутливый, но все же ощутимый тычок в грудь.
- Ну так чего мы стоим?
...
Если пройти дальше за лагерь Виверна, туда где начинаются скалы, можно увидеть небольшой ручей, водопадом спадающий со скалы. Разбиваясь о камни, он падает вниз облаком брызг, наполняя прохладной водой небольшую чашу в камне, образующую природный бассейн. Это место неплохо спрятано от ветра и посторонних глаз соседней скалой, потому те кто знают о нем, частенько приходят сюда днем, когда вода в чаше нагревается, или вечером - просто посидеть. Сейчас, впрочем, был день.
Гортаур прикрыл глаза, откинув голову на грудь Виверна. Как он и предполагал, тот не дал ему смыть пыль самому, а вместо этого долго водил по коже пучком какой-то мятной травки. Долго промывал волосы остро пахнущей дрянью, которую еще дольше потом выполаскивал, но после вышеозначенных процедур пряди снова заблестели на солнце и перестали спутываться. Лишь сейчас, поглаживая плечи и руки откинувшегося на него Саура, Реандр наконец спросил то, чего внутренне ждал Ортхэннер.
- Где ты был все это время?
Гортаур облизнул губы. История предстояла немаленькая, и он рассказал ее всю. От того как впервые увидел Манвэ и Мелькора вместе и до прихода сюда. По ходу рассказа он неожиданно вспомнил об эльфе, и сказал себе, что пойдет и заберет его оттуда. Но не сейчас…
Виверн не перебивал. Лишь изредка задавал вопросы, чтобы уточнить ту или иную деталь. Когда Саурон замолчал, Реандр некоторое время не произносил ни слова, затем тихо произнес:
- Здесь многое произошло, пока тебя не было. Впрочем, думаю ты и сам знаешь.
- Как получилось, что обо мне все забыли?
Кажется, это был именно тот вопрос, который Реандр не освещал бы, будь на то его воля.
- Тебя объявили вне закона. Почти двести лет назад, когда ты исчез. Мелькор собрал верхушку: эльфов, людей, уруков, и объявил тебя причастным к мятежу и сговору с Манвэ Сулимо. Предъявил свидетелей, очень убедительно говорил - сам знаешь как он умеет. Я хотел изобличить их, но смолчал. Все оказалось на той стадии, когда повернуть назад невозможно, и все чего бы я добился - это опалы на меня.
Реандр положил подбородок ему на плечо и продолжил, наблюдая как вода сбегает по скале.
- Он долго говорил, пока темные не стали соглашаться с ним. Стали требовать публичного обличения. И тогда он сделал еще один ход. Сказал что ему больно знать о твоем предательстве, он не может слышать о нем, но и позволить людям петь тебе хвалебны песни как герою тоже не может, ибо это против правды. И тогда один из эльфов предложил просто забыть о тебе, как будто тебя не было. Думаю, Мелькор имел не последнее отношение к этой мысли.
Когда совет закончился, командиры разошлись по своим полкам, а старосты - по селениям, и все как один объявили твое имя под запретом. За упоминание о тебе ввели смертную казнь. Войско хотело бунтовать, но Мелькор призвал к себе нескольких самых отчаянных сорвиголов и показал им… я не знаю что. Меня там не было. Видно он сразу смекнул, что меня не купишь сказочками, потому отправил подальше, чтобы не путался под ногами и не смущал народ. Да и без того я ушел бы - после опалы на тебя меня начали сторониться - а то как же, ведь Саурово творение.
О тебе начали забывать. Все просто - сменялись поколенья, а родители не говорили детям о Повелителе Воинов. Люди, орки, даже у гоблинов уже умерли те кто тебя знал. Эльфы же… эльфы, кажется, помнят. Но они верны Мелькору как никто - потому они молчат.
- Получается… что меня вроде как и вовсе не было? - подытожил Саурон.
- Получается что да, - мрачно ответил Реандр.
- Значит, он с самого начала предполагал замуровать меня навечно. Сука…
Реандр обнял его за плечи и злобно прошипел на ухо.
- Ничего, теперь это ненадолго.
Что-что, а вера в своего Повелителя была у него поистине бесконечной. Саурон хмыкнул. Сам бы не отказался от такого убеждения - только он сам знал, насколько она не безгранична, его сила. Но в одном Хайвборн прав. Как бы там ни было - но это ненадолго…
Леголас очнулся в пещере. Точнее не в пещере, а в небольшой расселине в скале. Было холодно, но сухо и безветренно. Не самое плохое место в горах, таких как Тангородрим. Он некоторое время просто лежал на спине, прикрыв глаза и вслушиваясь в завывания ветра. Затем пришла память. Саурон. Кажется, это он оставил его здесь.
…сквозь гулкие удары сердца - скрип шагов по снегу… …кажется, его несут - земля мерно покачивается… …такая белая земля, глаза режет ослепительный свет… …говорят, в темных землях нет солнца - вранье…
Да, это был Саурон. Эльфа передернуло. Зачем майа тащил его с собой? Чего он хотел? Информации? Что Леголас может сказать ему, что не устарело лет этак на двести?… Помощь? Ага… он уже сделал все что нужно, больше чем нужно. Он освободил Гортаура из плена, сотворенного самим Морготом. Если уж Моргот садит своего прихвостня на цепь, так что говорить…
~ Стоп…~ он одернул сам себя ~А почему собственно Бауглир сковал его камнем скалы? Ведь Гортаур, как бы жесток и ужасен он ни был, все же военачальник. И хороший - так по крайней мере говорил отец. А если так - что же могло заставить его… все равно как себе руку рубить.~
Эльф помотал головой. Странные вещи творились в темных землях, очень странные…
Он еще немного посидел, потом встал и начал бродить по своей природной камере. Четыре шага вглубь, четыре - к выходу. Два крошечных шага от стены к стене. Зачем его заперли? Придут позже? Скорее всего.
~ Обязательно придут~ думал эльф через, как ему казалось, несколько часов ~Придут - иначе убили быв сразу~
~ А если не придут?~ шепнул предательский внутренний голос. Леголас задохнулся от этой мысли. Нет. Его не бросят, не могут бросить! Пусть Саурон, пусть хоть сам Моргот - но не эти скалы, не медленная голодная смерть…
~ Ты что, не понимаешь? Его не зря прозвали жестоким. Мог и бросить - просто так, на потеху.~
~ Тогда он должен хотя бы прийти посмотреть как я здесь подыхаю!~
~ Опять не прав. Ему может хватает самого факта того, что ты здесь. Илию… он может смотреть магическим зрением. Не слишком ли много чести - тащиться на Тангородрим, чтобы посмотреть как ты сматываешься под крылышко Мандоса?~
Леголас перевел дух. Сердце гулко стучало в груди. Нет, ну почему так, почему? Он ведь еще совсем юный, он вдруг понял что дико хочет жить. До безумия. Пусть пленным, пусть…
Крамольная мысль закралась в перепуганный мозг.
Сможет ли он жить - темным? Темным эльфом - не по рождению, а по своему выбору? Он слышал, что вроде темные эльфы такие же как светлые по виду, может и приживется…
Что?!
Перед глазами ярко и живо встало лицо отца. Он предаст его? Всех своих? На миг ему вспомнились рассказы о героях-эльфах, в одиночку добирающихся до лагерей Темных и блестяще проворачивающих всевозможные диверсии. Именно такие легенды вели его тогда, двести лет назад. Он в тайне хотел славы, почета, хотел чтобы его узнавали на улицах города. Такое простое желание - и ведь тогда, в компании таких же как он подростков, все не казалось таким уж сложным. Он перелетит через горы на новейшем изобретении эльфийских мастеров, разведает обстановку в самом сердце тьмы, и вернется обратно, целый и невредимый… или может быть его ранят на обратном пути, и потом он сможет показать Марике этот боевой шрам, и она будет знать, что он герой.
Марика была полукровкой: наполовину эльфом, наполовину человеком - и все же она была прекрасна. Леголас зажмурился, вспоминая робкие серые глаза, нежное лицо в обрамлении каштановых локонов. Многие не считали ее более чем симпатичной, друзья предпочитали чистых эльфиек. Но не у одной из них он не видел этой легкой улыбки и блеска живых радостных глаз, когда кажется, что в каждом из них - звезда…
Сейчас, сидя в промозглой трещине, кутаясь в плащ, но все равно медленно замерзая, он вдруг понял, что никогда ее не увидит. Она не будет ждать его… нет, она не стала ждать его. Двести лет. Она… наверное…
Соленая капля замерла на щеке льдистым кристаллом. Она уже умерла. Полукровки не живут много дольше людей. До двухсот лет, не больше. А когда он уходил, ей уже было девятнадцать…
Леголас опустился на каменный пол и уронил голову на колени.
~ Марика… ну почему все получилось именно так? Почему я не разбился насмерть тогда, почему выжил - и теперь, сознавая все это, жду смерти, гораздо более мучительной, чем та, которой я избегнул? Эру, как я боюсь умирать!…~
Он запрокинул голову и тихонько всхлипнул, глядя на тонкую полоску прозрачно-белого неба в оправе камней.
Саурон вернулся в шатер, когда степь накрыла темнота. С непривычки он устал, и легонько покачивался в седле, прикрыв глаза. Устало не тело, хотя и это тоже не прошло мимо - устал мозг, от обрушившейся на него работы после многих лет информационного голода. Реандр ехал рядом - ради этого случая он ставил своего дракона в лагере и взял одного из урукских коней - легконогого жеребца обычной для армии вороной масти.
- Мы справимся за месяц, Повелитель, - произнес он, и повернул коня, сократив расстояние между ними так, что сапоги наездников едва не терлись друг о друга. Гортаур бросил на него косой взгляд. Да, если за дело взяться с умом и набрать достаточно людей, то задуманное и впрямь можно было сделать за столь краткий срок… эх. Если бы у него хватило сил на модель!
Строительство по модели было личным изобретением Ортхэннера, и он любил его. Вместо громадного строительства создавался небольшой макет, складывался из обтесанных камешков, каждый не больше ногтя. Осторожно подгонялась черепица кровли, делались необходимые пристройки. А в это время на указанном заклятием месте рос огромный замок, в точности повторяя модель на столе Саурона.
Однако такое строительство было бы легко засечь, а этого Гортаур хотел меньше всего. Потому пришлось снять с лагеря почти всех орков и уруков и отправить их в горную долину, примыкающую к степи. Там из вырубленной из скал породы обтесывались камни, из которых, не прекращая ни на миг и лишь сменяясь трижды в сутки, строили оборонную крепость.
Месяц… с одной стороны это было мало, ведь его появления не ждут, и пока он не проявит себя, о нем не узнают. С другой стороны это было безумно долго для требующего действия Саурона.
Что ж, так или иначе, он мог лишь ждать. Вернувшись в шатер, он скинул куртку и сапоги и блаженно завалился на низкую кушетку, то и дело прикладываясь к серебряному кубку с вином. Его радовали эти мелочи жизни, чувствовалось что все становится на свои места. Вино было сладким, и по телу разлилась теплая волна комфорта. Он не сразу заметил фигуру Реандра, примостившегося рядом на полу и положившим голову так, что Гортаур просто не мог не приобнять его за плечи.
- Скучал за мной?
Насмешливо улыбается.
- А как ты думаешь?
~ Вот так всегда, никаких прямых ответов, но ведь и так знаю - скучал. Ты получился более страстным, чем я планировал, и страсть свою почему-то предпочитаешь удовлетворять со мной~ Саурон повернул голову к своему брату по оружию. ~Что ж, я тоже не против~
Под утро он проснулся от неприятного ощущения, будто что-то царапало изнутри, металось в поисках выхода. Приоткрыв глаза, вгляделся в сумрак шатра, прислушался к безмятежному дыханию Реандра под боком и попытался было снова заснуть, но беспокойство гнало его наружу. Гортаур не стал ждать, пока неподвижность станет невыносимой. Осторожно переложив голову Хайвборна со своего плеча на подушку, он оделся и вышел во двор.
Лагерь пустовал, лишь у костра лежал десяток орков - отсыпающиеся часовые. Саурон запрокинул голову, глядя к небо. Непривычно было видеть лагерь в таком запустении, это вызывало неясное чувство тревоги. Именно так выглядели лагеря после ухода захватчиков - пустынные и безмолвные. Мертвые.
Гортаур вскочил на коня, махнул рукой отсалютовавшим у ворот часовым и метнулся в степь.
Он не боялся загнать коня - урукхайские лошади были на редкость выносливы. Степь открылась перед ним водоворотом скорости и ветра, прохлады предутренних часов и первыми неуверенными бликами на светлеющем небе. Трава под копытами взметалась брызгами росы, и вскоре ноги коня были мокрые от мелких капель. А на небе светили звезды, рассвет еще не стер их с темного холста небосвода, перед тем как разрисовать его причудливым узором облаков.
Скорость. Его всегда спасала скорость. Родись он в другом мире в другое время, он стал бы мотогонщиком, но все что могла предложить окружающая действительность, был урукхайский конь. И они неслись по степи, одинокая стремительная тень и перестук подков по твердой земле.
Гортаур наконец позволил коню замедлить бег и перейти на быструю рысь. Оказалось, что он проскакал через сонное село, по той самой дороге, по которой шел тем утром, и теперь оказался у подножия Тангородрима.
Саурон остановил коня и медленно обвел взглядом горы. Не рано ли он приехал сюда? Ведь только два дня прошло. Все еще слишком свежо.
Хотя за эти дни он ведь успел очень много. Привести себя в порядок, о да, он потратил на это часы, и не потому, что заботился о внешнем виде, а потому что вид его был мягко говоря непотребным. Потом он думал, весь вечер и всю ночь, а утром захватил с собой Реандра и поехал осмотреться на местности. Они вернулись под вечер и отправили весь лагерь на строительство. План был дан простейший, никакой особой архитектуры, считай обычная коробка-крепость с несколькими башнями. Все максимально просто. Нужна только заготовка, когда она будет готова, Гортаур завершит работу.
Да, было сделано много, и теперь, оглядываясь на пройденный путь, Саурон несколько удивился, как они успели провернуть это в такие сжатые сроки. Они постарались на славу, все это, казалось, вернуло майю в норму. Сейчас он знал только один способ проверить это. Сможет ли? Потому что нельзя позволить себе готовить мятеж в подорванном психическом состоянии. А больше времени нет. Когда замок будет готов, потребуется немедля его заселить, привести в боеготовность отряды, наладить агентурную сеть, которую за двести лет наверняка разнесли к чертям…
Саурон спешился. Впереди возвышалась черная, чуть припорошенная снегом наверху, громада скалы. Оставив коня щипать скудную траву, Гортаур не спеша двинулся вглубь ущелья. Справа и слева его окружил камень, поднимавшийся почти отвесно на многие метры, и сердце предательски сжалось. Он тряхнул головой и повел плечами, ощущая приятную тяжесть заплечного двуручника. Реандр умудрился после его мнимой гибели забрать себе Гхашгуул как память о Повелителе. Мелькор разрешил это. Зря…
С мечом было спокойнее, и Гортаур, преодолев остаток пути по руслу некогда протекавшей здесь реки, начал подниматься наверх. Да, именно здесь он шел, спускаясь очень осторожно, тогда еще слабый, да и тяжесть на плече мешала. Да… эльф. Он наверное все еще в расселине меж скал.
~ Надо бы забрать его. Как-никак помог, можно даже сказать - спас.~
~ Не дури. Он спас - но никогда не стал бы помогать, знай он кто ты есть. Так что брось его где сидит и иди.~
~ Я не хочу его бросать.~
~ Ха! Еще скажи что он тебе не безразличен.~
~ Плевать я на него хотел!~
~ Вот и наплюй, и иди себе куда шел. Ты же хотел посмотреть на место своего заточения, не так ли?~
~ Так. Но сначала заберу эльфа. Привезу его в лагерь. Ведь если его кто-нибудь найдет здесь, все будут знать, что я освободился, а этого допустить нельзя.~
Внутренний голос промолчал, лишь тихо, но язвительно усмехнулся. ~Давай, цепляйся за эту ниточку, оправдай собственный страх - потому что ты все еще боишься этого места. И всегда будешь бояться. Прими это как данность.~ Вот что он хотел сказать - Гортаур знал это. Знал так же хорошо, как и то, что да, он боялся, и оправдывался перед самим собой. Тихо рыча сам на себя, он подошел к расселине и одной лишь мыслью сбросил магический полог.
Эльф лежал на земле, закрыв глаза, и лишь напрягши слух, Саурон уловил сбивчивое дыхание. Значит, жив. Жаль… Теперь он почти жалел, что эльф не издох еще, и что теперь придется вести его с лагерь, и н так и не попадет на Тангородрим. О том, что можно прикончить его прямо здесь, он решил не думать…
Холодно. Очень холодно. Он сжался в комок, но лед пробирался под одежду, под кожу, замораживая изнутри. Вскоре он перестал дрожать, он сам стал холодом, он замораживал воздух своим дыханием. На ресницах замерли серебристые снежинки.
~ Наверное, глаза у меня тоже серебристые. И волосы белые. Я стану демоном льда, говорят, что за теми кто замерзает, приходит Ариман, дух Вечных Льдов, и забирает их с собой. А потом они, став ледяными призраками, пополняют его свиту…~
Он приоткрыл глаза. В проходе между скал застыла высокая фигура. Белые как лед волосы растрепал ветер, а за спиной развернулись огромные крылья, прозрачные как узор на стекле в морозную ночь. Дух льдов присел рядом с ним, и Леголас закрыл глаза.
- Ариман…
Сейчас он заберет его душу, и все наконец закончится…
На губах эльфа мелькнула улыбка.
- Ариман…
Кажется, эльф все же перемерз. По крайней мере мозги отморозил, это явно. Саурон протянул руку, прижал палец к пульсирующей жилке на шее, посчитал пульс. Нормально, очухается. Перекинул через плечо тщедушное тельце, вышел из расселины и начал знакомый спуск по заснеженному склону.
Пройдя по ущелью, свистом подозвал коня, перекинул эльфа через седло и порысил в лагерь. Небо начало приобретать тот серовато-черно-багровый оттенок, которые в Лугбурзуме означает приход нового дня…