Шейд Арт

С О Д Е Р Ж А Н И Е:

Новый герой

(Сказка со счастливым концом)

Гансу Христиану Андерсену посвящается

Сотворение героя

(Вместо пролога и вместо заклинания)

Вмиг - сотни страниц,
Мир сказочных лиц,
Рифм строгая власть,
Но я спешу теперь
Из строк судьбу сложить!

Кто ты, мой новый герой?
Ты рядом, ты здесь, я знаю!
Тебе обычных дел сюжет
Мешает быть со мной!
Сойди с затертых страниц!
Я о тебе мечтаю!
Сорви букет колючих роз
За каменной стеной!

Я жду перемен
Прочь, бремя измен!
Дел много вокруг
И мудрость старых слов
Отныне им тесна!

Где ты, мой новый герой?
Ты рядом, ты здесь, я верю!
И лишь привычный, узкий круг
Мешает быть со мной!
Тебя устала я ждать!
Сломай замки и двери!
Сорви букет колючих роз
За каменной стеной!

Ты здесь, мой новый герой!
Ты рядом, ты здесь, я верю!
Ничто не в силах помешать
Мне рядом быть с тобой!
Нам больше нечего ждать!
Долой замки и двери!
Вперед к кусту колючих роз
За каменной стеной!

(Наталья Гулькина)

Часть первая.

Рыцарь Невозможного.

Ангел мой, помоги
Всех  сильнее стать!
Чтобы - камнем  с  небес!
Чтоб из пепла восстать!
Чтоб и душу, и сердце - в кровь!
Чтоб в костер за твою любовь!

Однажды на закате дня в Мордоре (что, впрочем, ни о чем не говорит, так как закат в Стране Ночи - понятие относительное) Темный Властелин стоял на главной башне Барад-Дура и смотрел вдаль, на черные вершины Хмурых Гор, над которыми полыхало пробившееся сквозь мрак багровое зарево заходящего Солнца. Непроглядные черные тучи клубились над его головой, но еще темнее было у него на душе. Гондор вновь угрожал войной давнему союзнику Властелина - Ханатте. Новый, весьма воинственно настроенный Наместник пополнил и без того немалую армию и что самое неприятное - построил огромный флот, способный высадить десант сразу на нескольких участках побережья, в самое сердце Ханатты. А сухопутное войско ударит с севера... Армия Мордора, конечно, поможет старому союзнику, отборные полки орков уже ждали своего часа в Кханде, но флота у Властелина не было. Есть непобедимый флот Умбара - да, их не победить, они умеют драться до последнего, но - дальше? Есть назгулы, но их - всего девять против сотен кораблей. Есть спешно оснащаемый новый флот Ханатты. Но успеют ли ханны? Вряд ли... В общем, положение - прескверное. А между тем Властелину был дорог этот отважный народ, в незапамятные времена пересекший Арду с востока на запад и сам избравший Властелина своим покровителем.

От сих размышлений настроение Властелина было мрачное, а тут еще этот закат... Как зарево горящего города... Властелин не переносил вида горящих городов, даже подожженных его же армиями; он входил в них, когда огонь уже гас. Вид пожаров будил в нем старое, очень старое воспоминание. Старое, но никогда не тускневшее. Тогда, много тысячелетий назад, он, стоя на вершине Баррского хребта, тоже видел горящий город. Ее город... Город, в котором сгорело его счастье, его любовь, его сердце... Город, в котором сгорела Она... И нет в мире силы, способной Ее воскресить, вернуть прошедшее. Осталась лишь жгучая боль, боль утраты. Навечно...

Не в силах выносить более зрелища закатных лучей и нахлынувших воспоминаний, Властелин перевел взгляд вниз, на выжженную равнину Горгорота, но и здесь не нашел покоя. Пыль, покрывавшая землю, казалась ему пеплом, а курящийся Ородруин - дымом затухающего пожарища.

Властелин не умел плакать. Вот уже многие века щеки его не ведали слез. Но, повинуясь давнему воспоминанию, полузабытым жестом поднес он к глазам четырехпалую руку и... сквозь пальцы увидел, что внизу, на равнине, что-то шевелилось. Вглядевшись, Властелин увидел человека, вернее - человечка, шаткой походкой приближавшегося к Барад-Дуру. Человечек он был маленький, не больше четырех футов ростом, в изодранной одежде, без каких-либо вещей. Он тяжело опирался на суковатую палку и шел, казалось, из последних сил. Властелин с изумлением заметил, что, неотрывно глядя на башни Барад-Дура, незнакомец улыбался.

Повинуясь безмолвному приказу, с башен сорвались назгулы, и леденящий крик разорвал стылый воздух. А дальше произошло уж совсем невиданное. Вместо того, чтобы замереть в ужасе, человечек, размахивая руками, кинулся навстречу крылатым теням. Он что-то кричал, но издалека не было слышно. А потом, споткнувшись, упал в пыли...

Высокий и грозный, восседал Властелин на Черном Троне посреди огромного темного зала. Семь черных теней стояли подле него, а двое - позади незнакомца. Чуть поодаль стояли очень важный плечистый орк Шагох - начальник стражи Лугбурза и закутанный во все черное человек по имени Хаттар - "Голос Саурона" - полководец и комендант Барад-Дура.

- Как могло произойти, что этот субъект беспрепятственно миновал все посты и был схвачен под самыми стенами Лугбурза, да и то лишь после того, как его заметил я? Отвечайте, вопрос касается всех! - голос Властелина, как гром, прокатился по залу.

- Не могу знать, - едва слышно прошептал Шагох, остальные промолчали.

- Не можешь? А должен! И не только ты! - раздельно произнес Властелин. - Ну, да этим мы займемся позже. А пока было бы неплохо узнать, кто это к нам пожаловал, с какой целью, и как это ему удалось всех вас за нос провести. - И Властелин посмотрел на незнакомца. Незнакомец был очень малорослый и страшно худой. Рваная одежда едва прикрывала покрытое синяками тело, руки с обломанными ногтями были содраны в кровь, а босые ноги, казалось, превратились в сплошные раны. Губы запеклись и почернели, но по щекам обильно капали слезы.

- Мы не трогали его, - как бы извиняясь, сказал один назгул. – Он плакал еще до того, как мы его взяли.

- Он не сопротивлялся, - добавил второй. - Даже наоборот. Кажется, он шептал, чтобы мы его отнесли его к тебе, владыка!

- Странно все это... Ну, да мы сейчас узнаем, - произнес Властелин, вглядываясь в глаза незнакомца Багровым Оком.

Человечек спокойно выдержал страшный взгляд: ни малейшего испуга не отразилось на его лице - только безмерная, нечеловеческая усталость. Властелин был озадачен.

- Кто ты такой и откуда? - спросил он.

Вопрос как бы вырвал незнакомца из оцепенения, и высоким, срывающимся голосом он произнес:

- Тробо я, Тробо Дудкинс, хоббит из Шира, - а помедлив мгновение, спросил: - А вы и есть Саурон Багровое Око, Темный Властелин?

- Ну, очевидно, да, - усмехнувшись, сказал Саурон.

- Значит, я-таки дошел, так, что-ли? - почти прошептал незнакомец, счастливая улыбка озарила его лицо, он хотел сказать еще что-то, но тут глаза его затуманились, ноги подкосились, и стоявший рядом назгул едва успел подхватить его.

- В беспамятство впал, - мгновением позже сообщил он. - Вряд ли сегодня он еще что-либо скажет.

- Не надо сегодня. В башню его. Привести в чувство, накормить, напоить, одеть как следует, и пусть отоспится. Им мы займемся завтра. А сейчас - военный совет. Шагох, позови наших военачальников и послов Ханатты!

Когда торопливые шаги Шагоха замерли в темноте, к Властелину подошел Хаттар и сказал:

- Я пока не знаю, кто такой этот... хоббит, и зачем он так к нам стремился, но вижу: если бы воины Мордора были столь тверды, как он, мы бы сейчас не оборону Ханатты планировали, а штурм Валинора!

- Да, Хаттар, мне он тоже понравился. Упорный...

На следующее утро (что также весьма относительно, так как в Мордоре нет и утра), Властелин вновь распорядился привести хоббита к себе.

На этот раз Тробо выглядел куда как лучше. По-прежнему худ, но - умыт и причесан, пальцы перебинтованы, а ноги - обуты. Вместо вчерашних лохмотьев на нем была новая кожаная рубашка с изображением Багрового Ока на груди и такие же брюки - форменная одежда стража Лугбурза.

"Интересно, сколько арсеналов перерыл Шагох и его стражники, прежде чем найти одежду столь малого размера?" - усмехнулся про себя Властелин, но вслух сказал иное:

- Пока ты спал, я навел справки и кое-что узнал о твоем народе. Хоббиты, они же Перрианы - не народ вовсе, а особая раса, отличающаяся как от Людей, так и от Эльфов, Орков и Гномов, и живете вы по большей части в местности под названием Шир на северо-западе Эрнадора в среднем течении реки Берендуин. Все это так?

- Да, все верно.

- Что же заставило тебя покинуть свою страну и переться за тысячу миль? Только учти - отвечать мне надо честно. У меня есть множество способов распознания лжи и... извлечения правды, в том числе и весьма... неприятных. Советую тебе это запомнить. Ты понял?!

- Да, ваша светлость!

- Светлость?!? Ты сказал - светлость!!! - почти закричал Властелин, и око негодующе засияло цветом крови.

- Ой, простите, я не хотел, простите, ваша темность... ой, что я говорю, совсем запутался! - и хоббит в смущении умолк.

Орки-конвоиры замерли в ожидании. Гнев Владыки был им очень хорошо известен. Однако вместо этого Саурон громко расхохотался (выражение "ваша темность" немало его рассмешило), а потом, продолжая смеяться, сказал:

- Можешь называть меня "владыка", как здесь делают все. Я не нуждаюсь в пышных титулах и изысканных обращениях, - а потом, враз посерьезнев, добавил: - Однако слова насчет правдивости прими к сведению. Против тебя уже выдвинуто обвинение, что ты - ловкий шпион Гондора.

- Ну вот - снова шпион! Второй раз меня в шпионы зачисляют! Сколько можно!

- Любопытно... Ну, а в первый раз тебя, чьим шпионом признали? И где?

- Вашим, владыка! В Гондоре.

Зал снова содрогнулся от хохота.

- Видать, гондорцы окончательно спятили! Ну, что ж, не будем повторять их ошибки. Но все же, что все это значит? И как тебя в Гондор занесло?

- О, это длинная история, я издалека начну.

- Что ж, начинай, время у меня есть.

- Ну так вот, жил я, значит, в Уводье, селение есть такое в Шире. Не так, чтобы очень богато, но - состоятельно. Нору имел, все как положено.

- Постой! Что, говоришь, имел?

- Нору, владыка!

- Какую такую нору? Ты что - кролик?

- А, так вам историки ваши не сказали? Мы, хоббиты, в норах предпочитаем жить, и только при нужде дома строим. Но вы не подумайте чего - норы наши куда как лучше домов. Просторные, комнат много, камины есть, окна...

- Окна?!

- Да, окна. Мы норы в склонах холмов роем, на одну сторону и выходят.

- М... Да-а... Интересный вы народ. А чем вы занимаетесь?

- Разным... Сады растим, огороды. Гостей принимаем.

- Гостей?

- Да, гостей. Мы, хоббиты - народ очень гостеприимный.

- Не всякого гостя принимать надо. Есть такие, которых только люди встречают. Такие к вам захаживают?

- Нет, владыка. Что с нас взять? В норах наших человеку тесно, золота отродясь не было, вещи наши людям не по росту... Было, правда, полезли к нам орки с Мглистых гор, так мы отбились. Давно это было. Не одно столетие назад.

- Ну, а сами вы воюете с кем-нибудь?

- Нет, владыка. Зачем это нам? Мы - народ мирный. Землю любим, чтоб зеленело все, веселиться любим, поесть...

- Насчет "поесть" мне уже докладывали. Пять солдатских порций! При твоем-то росте! Кто б сказал - не поверил бы. Но все же - что погнало тебя из такой зеленой, такой счастливой страны сюда, в Мордор?

- Беда погнала. Всеобщая беда наша. Началось все лет пять назад. Люди у нас в Шире появились. Чудные какие-то. Наведывались к тем, кто победнее. Говорили, что, мол, какой-то чужедальний владыка дает возможность бедным подзаработать: товары разные к нему за тридевять земель возить, мол, втройне платит. Кое-кто из наших пошел с обозами. Назад с деньгами приехали, но еще - с идеями разными: мол, порядки у нас в Шире, как и повсюду, неправильные. Одни, мол, все богаче становятся, другие - все беднее. А надо, мол, чтобы все было поровну, а как это сделать - про то волшебник чужедальний знает, тот, к которому товары возили. Те из наших, кто работать не любил, к идеям этим шибко прислушивались. Потом новые наши с обозами ушли, вернулись - пуще прежнего про мудрость того волшебника тараторить начали. Мол, жизнь надо иначе строить, по-новому, по справедливости. Постепенно таких крикунов становилось все больше, и когда на Вольной Ярмарке нового мэра выбирали - выбрали одного из этих. С этого все всерьез и началось. Перво-наперво, он советников по переустройству жизни пригласил - сотоварищей того великого. А они как начали, как начали!: то не так, это не так, торговать нельзя, все сдавать в общий амбар, а потом - распределять. А потом еще хуже - деревья рубить стали, сараи какие-то возводить с трубами и все - люди и все - чужие. А потом и сам волшебник пожаловал, к нам переселился. Крикуны наши, что поддерживали все это, уверяли, что он, мол, по своей воле приехал, что б нас осчастливить. Только теперь я знаю - враки это. Прогнали его, энты, из Изенгарда прогнали, вот он к нам и перебрался и всех своих прихлебателей с собой перетащил.

- Энты, говоришь? Из Изенгарда?? Так значит, это у вас в Шире Курумо после изгнания окопался?

-У нас! Только мы его Саруманом кличем, а когда лишних ушей нет - то Аспидом. Потому что при нем совсем невмоготу стало. План он какой-то придумал, то ли генеральский, то ли генеральный. В нем все заранее расписано - сколько картошки мы должны вырастить, сколько - капусты, где чего строить и даже сколько детей родить. Ну и на плане этом кузница была предусмотрена, паровая, как раз на месте моей норки. Мэр и приказал - выселять. Я к нему:"Как же так, разве можно норку ломать? Разве трудно кузницу эту на другом месте ставить!" А он: "Много ты понимаешь! Тут новая жизнь, а ты - о своей норе! Скажи спасибо, что никто не слышал о твоем эгоистическом желании, а то бы живо отработку схлопотал!"

- А отработка, это - что?

- Наказание такое. Если кто чего говорит против новой жизни, их арестовывают и работать заставляют на строительстве или иных тяжких работах "что бы трудом вину искупили" - крикуны наши так говорят. По окончании срока освобождают, вот только... мало кого освободили. Какая - нибудь новая провинность отыщется и - продление срока... Ну так вот - наметили сносить мою норку, а я-то как раз жениться собрался, невеста моя, Примулочка, ко мне переезжать хотела, свадьбу сыграть - а тут - сносить! Норку сносить! Да в ней, в норке этой, еще мой прапрадед жил!!

При этих словах из глаз хоббита брызнули слезы.

- Ну, мы с невестой и решили - не отдадим норку! Набрали припасов побольше, пересидеть беду пытались. Мол, с нами ломать не будут. Как же! Дверь сломать не смогли, хорошая была дверь, так - выкурили дымом. Как лис! Я тогда в бешенство впал, палку схватил да крикунам и громилам - впоперек спины! А невеста моя - Примулочка - каминными щипцами добавляла. Так схватили нас, били, наши же, крикуны хоббитские, били и "за сопротивление властям" - в погреб. Однако сажали - то люди, а люди забывают, что – мы, хоббиты, рыть землю умеем. Бежали мы. Так за нами настоящую охоту устроили, поймали мою Примулочку, а я отбился... одному из людей Аспидовых череп проломил.

Хоббит замолчал, потом продолжил, и голос его зазвенел от боли:

- У нас, в Шире, убийств сроду не было! Даже крикуны наши калечить никого не смеют. Но что, что мне было делать, когда он на меня топором замахнулся? Что? А я ведь... Я ведь курицу не мог зарезать - жалко, а тут - человека убить! А что делать, если либо он меня, либо... Потом я несколько раз пытался Примулочку освободить, как призрак бродил вокруг. Но ее в доме стерегли, пол каменный, на круче дом стоит, известковой, не подкопаешься. А они... Они на нее надеялись меня поймать, как на приманку. Не вышло. Ушел я. И решил, поклялся светом дневным, тьмой ночной, звездами небесными, что не остановлюсь, пока не найду управу на Сарумана. К эльфам пошел поначалу. В Раздол, к Элронду. С горем пополам добрался. Остановили меня на границе: кто таков, зачем пожаловал? Долго я до Элронда добивался, в конце концов, принял он меня, выслушал, но в горе не помог. Говори много, да все шибко мудреное: про Свет, про Тьму, про Равновесие Сил, про то, что, мол, Перворожденным нельзя вмешиваться в дела Смертных. Я себя считаю хоббитом грамотным, эльфийский понимаю, и Древнее, и Новое наречие, даже по-гномьи чуть-чуть. И книг прочел немало: и эльфийских хроник, и кое-что из Ангмара, да только из того, что Элронд говорил, я едва ли десятую часть понял. А понял то, что они еще недавно с Саруманом дружбу водили и ссориться не хотят. От Раздола на Юг пошел, потому что слышал, что гномы опять Морию заняли. По дороге в плен к горным оркам попал, едва спасся. Но нет худа без добра - я от них под землей драпал и минуя ворота в Мории очутился. А иначе б не пустили, сколько ни просись. Рассказал о своих горестях. Балин и товарищи - гномы душевные, посочувствовали, но помочь не могут. Действительно не могут. Туго им там приходится. А вот на вопрос "Можно ли у гномов управу на Сарумана найти?" сказали, что гномам до наземных событий дела нет! Норку развалили, а никому дела нет! Ведь ее сломали-таки, норку мою! А вы знаете, что такое норка для хоббита? Это дом, очаг, семья, род, это жизнь его! Без норки я все равно, что мертвый! А от мысли, что невеста в застенках томится - кровь кипит!!!

Последние слова Тробо выкрикнул таким громовым голосом, какой мог бы принадлежать разве что троллю, находящемуся в ярости. Потом он замолчал, тяжело дыша. А по залу гуляло эхо...

- Гномы вывели меня через Морийские ворота, и я направился в Лориен. Но меня туда не пустили - туда никого не пускают, сколько я не объяснял. Ответили все то же - нет, мол, Перворожденным дела до Смертных. Всем дела нет! Я им говорю: "До того дошло, что хоббиты хоббитов бить стали", а они мне: "Но ведь тебя не удивляет, что люди бьют людей." Я им: "Да ведь такого никогда не было!" А они мне: "Так ведь все когда-то бывает впервые". Но кое-что ценное они мне все ж сказали: об энтах и о том, как энты Сарумана прогоняли. Направился я в Фангорн, к энтам. Насилу отыскал их. Приняли хорошо, рассказывали много, а еще больше - слушали. Зельем своим опоили, я от него до сих пор расту. Но идти в Шир Сарумана гнать отказались, сколько я ни расписывал пред ними красоты наших земель. Изенгард они, оказывается, разгромили только потому, что Сарумановы орки в Фангорне деревья рубить стали... Оттуда пошел в Гондор, но по дороге был взят в плен роххиримами, которые до изгнания Сарумана были с ним чуть ли не союзниками, да к тому же не поверили ни моему рассказу, ни даже тому, что я был у энтов. На все вопросы я стал отвечать, что очень спешу в Гондор, и меня туда в конце концов отправили с обозом. Так я оказался в Минас-Тирите. Хотел рассказать Наместнику о Сарумановых делах, да разве к нему прорвешься, к Наместнику-то! Заместители, секретари, подсекретари, порядок регистрации жалоб... А если б даже и прорвался - что с того? Они только о войне говорить умеют, войной живут. За Свет сражаются, за идеалы всякие. А чтоб просто жить, любить, солнышку радоваться - они этого не понимают и не приемлют. Что им норка! Мелко! Там размах подавай, подвиги, самопожертвование, и чтоб кровь - рекой обязательно. А ведь все беды оттого происходят, что живое любить не умеют, ни других, ни себя! Идеалы - вот это любят. Но ведь мертвое, мертвое оно! Что такое идея? Слово писаное. Не живет, не дышит, и ухаживать за ним не надо. Говорят, чисты они, идеи ихние. Да, чисты, как лед, аж холодом веет! А мы, хоббиты, так не можем. Мы живое любим, то, что в тепле нуждается, в ласке, что без тебя засохнет, как цветок без воды... В общем, в конце концов, обвинили меня в том, что я - шпион Мордора и заточили в темницу. Сырая темница, глубокая, но пол - земляной. Вот я и выкопался. Бежал. А куда бежать? С таким приметным ростом меня везде узнают. Куда дальше идти? В Харад - так он от Шира ой как далеко, поди и не знают, кто это - Саруман, и где это - Шир. Да к тому же они воевать собрались - то ли на Гондор напасть, то ли Гондор решил с Тьмой сразиться.

- И ни то и ни другое, - сказал Властелин. - Ханнатское золото, плодородные земли и удобная гавань Умбара - вот это привлекает гондорцев. А борьба с Тьмой - красивое прикрытие, не более.

- Я тоже так подумал. Потому что все врут. Каждый - в свою сторону. Взять хотя бы историю с Наугламиром. Гномы рассказывают ее по-своему, эльфы - по-своему. Или взять сравнить эльфийские предания и книги, написанные сторонниками Тьмы в Ангмаре. А потом почитать предания гномов, а потом летописи эльфов-авари. Везде по-разному. Где же истина?

- Ты читал все это?

- Не все, конечно, но многое. Куда как больше хотелось бы прочесть. Ну вот, например, говорят, что среди эльфов не было тех, кто перешел на темную сторону. А в книгах Ангмара упоминается целый народ эльфов, служивших Тьме, которые жили где-то на севере и которые...

- Продолжай! - глухо сказал Саурон.

- ... Или вот взять такую историю. Каждый мальчишка в Гондоре расскажет вам о королеве Берутиэль и ее кошках. А в хрониках она не упоминается нигде, если верить им - не было такой королевы и вовсе!

- Была! Была Берутиэль, и кошки были!

- Тогда за что же ее из хроник стерли? Она что - темной была?

- Если б она была темной, об этом бы гласила каждая книга. Ты же видел гондорцев, Тробо! Даже мельчайшую победу над Тьмой они стремятся воспеть в веках!

- Тогда кто она?

- О, это - длинная и причудливая история. Мы... Не будем сейчас ее касаться...

Саурон замолчал, погрузившись в свои мысли.

- Кажется, я понял, - начал Тробо. - Королева Берутиэль была кем-то очень... необычным. Настолько необычным, что когда король Тараннон Фаластур узнал, кто она, он не только мало что понял, но и испугался.

- Что ж, в целом ты прав, - оторвавшись от своих мыслей с печалью в голосе сказал Саурон. Однако ее истинные мотивы так и остались не поняты никем. Почти никем...

Несколько минут они молчали.

- Ну что ж, продолжай, я слушаю, - нарушил молчание Саурон.

- Да я, в общем-то, все и рассказал. Решил я: раз меня признали шпионом Мордора, то и пойду в Мордор. Добрел до Андуина. Лодки не было, пришлось переплывать, держась за полено - плавать-то я не умею, а плот заметить могли. Потом - в горы, мимо Минас-Моргула, по лестницам - вверх, через туннель, мимо крепости, а дальше вот он - Мордор. Я маленький, незаметный, хожу тихо. Никто так не умеет скрываться, как хоббиты. Так что вы не гневайтесь на стражу - они не виноваты.

- Ну, стража - понятно, а как ты Шелоб миновал?

- Это вы о пауке в туннеле? Бегом миновал, бегом. Видеть - видел, да не догнала она меня. Или, может, увидела, что мяса во мне почитай, что нету.

- Да, храбрости тебе не занимать... И за такую стойкость ты заслуживаешь награды. Несколько слитков мифрила хватит и тебе, и твоим детям, и внукам. Ты сможешь построить норку размером с пол-морийских копей. И невесту вызволишь - деньги чудеса делают.

- Нет, Владыка, мне не надо денег!

- То есть как это?

- Вот так. Не могу я Шир предать. Ведь там Саруман останется. Не мне же одному норку развалили. Да и клялся я Сарумана изгнать.

- Да понимаешь ли ты, чего хочешь? Знаешь ли, что Саруман - не человек вовсе, и не эльф, а могущественный майя, лишь немногим уступающий мне в силе?

- Знаю, Владыка! И все ж прошу - помоги, не дай сумасшедшему магу, возомнившему себя единственно правым, надругаться над мирным краем. Не дай угаснуть смеху, счастью, свету!

- Ты опять о свете, хоббит?!

- Нет, Владыка, я не о том, вышнем свете, а о том, что льется из сердец наших, о том, что теплом, любовью зовется. Каждому он дан с рождения, но это - как пламя: угаснет - не возгорится...

- Да знаешь ли ты, кого просишь? Знаешь ли, что все Средиземье ненавидит и боится меня, Темного Властелина Саурона Великого, прок- лятого майю Гортхаура Жестокого?! Что мною пугают детей даже мои союзники?! Что я - кровожадное и безжалостное чудовище, что всегда и всюду я хотел лишь одного - власти, власти над всем?!

Саурон встал и разом оказался втрое выше. Лицо его потемнело, из глаз заструилась тьма, Багровое Око пылало, над головой вспыхивали молнии.

- И меня ты просишь о добром деянии? - прогрохотал голос.

- Да, тебя, Владыка! Я не верю твоей страшной маске, потому что знаю - когда-то ты был светлым. А злым и жестоким стал потому, что тебе тоже сломали норку!

- Что!?! Да как ты смеешь, ничтожный кролик, кусок трепещущей плоти! В подземелье его!

Два орка-стражника увели Тробо, как показалось, с большой неохотой.

И снова Темный Властелин, стоя на главной башне Барад-Дура, смотрел вдаль. И снова воспоминания терзали его душу. "Одобрила бы она его поступок?" - спрашивал он сам себя. "Конечно, нет". "А как бы она поступила в деле с хоббитом?" И тут Саурон знал ответ. "Надо бы отменить приказ" - подумал он. Но не успел это сделать. Назгул доставил срочное сообщение из восточных провинций. Откуда-то с Юга в них вторгся неведомый народ, упорный в сражениях, как гномы, но беспощадный, как пещерные тролли. Другим флангом орда вторглась в Земли Эльфов-Авари. Складывалась удивительная картина - исконные враги превращались в естественных союзников против врага общего. В военных советах пролетело полторы недели.

Но Саурон не забыл о пленнике. И, когда выдалась свободная минута, спросил о нем у Шагоха.

- А, хоббит? Живет - не тужит. Уборку в камере сделал, чистоту навел, любо-дорого смотреть. Мы тут...

- Что "мы тут"?

- Мы тут на небольшое нарушение устава пошли, не гневайся, Владыка! Работает он у нас. На кухне. И готовит!.. Сроду такого не ел!

- А ну-ка приведите его ко мне! Нет, впрочем, я сам посмотрю.

Недра Барад-Дура напоминали разворошенный муравейник. Еще бы - сам Властелин пожаловал... на кухню стражи!

Хоббит что-то колдовал над огромной кастрюлей и не сразу заметил вошедшего Властелина. Обернувшись, он вежливо поздоровался.

- Куховаришь, значит?

- Да, Владыка.

- Моим солдатам нравится твоя стряпня?

- Так точно, нравится! - отозвалось не менее четырех дюжин голосов - орков и людей, повскакавших с мест при виде Властелина.

- Ну что ж, работай. Можешь вернуться в свою комнату в башне и вообще - ты больше не пленник, а вольнонаемный повар Лугбурзского гарнизона. Кроме того, я дарую тебе право посещать мое книгохранилище.

От изумления Тробо выронил из рук ложку.

Неделю спустя Саурон, поднимаясь на балкон главной башни, обратил внимание на странный запах, исходящий из комнаты, в которой обычно сидит дежурный назгул. Зайдя туда, Властелин обнаружил презанятнейшую картину. Над большой и, очевидно, весьма старой книгой, склонились назгул и...хоббит. Другой назгул стоял рядом и курил трубку, от чего у него из-под плаща ото всюду шел дым. Еще две отложенные трубки дымились на столе.

- Ты похож на Ородруин, который вот-вот извергнет пламя, - неслышно подойдя сзади, сказал Саурон. - И вообще, кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

- Происходит то, что наш повар выспорил у меня мифриловую цепь второй эпохи, - сказал назгул, склонившийся над книгой. - Оказывается, и это подтверждено документально, именно хоббиты изобрели табакокурение, а я-то был уверен, что гномы!

- То, что они его изобрели, еще не значит, что все должны им в этом следовать! - сурово сказал Властелин.

- Смилуйтесь, Владыка, - с мольбой в голосе сказал хоббит. – Им же так мало радости в жизни осталось - ни поесть, ни поспать, ни выпить по-человечески! Пусть хоть это останется!

Саурон как-то странно посмотрел на Тробо.

- И откуда ты такой выискался? Месяца не прошло, а ты уже - лучший повар, орки за тебя горой, за своего считают, Шагох, вон, докладывает, что когда ты с ними, ссор не бывает, с Хаттаром, советником моим, в библиотеке до хрипоты споришь, выигрываешь цепи стоимостью в королевство, назгулов моих от меня же защищаешь! Что ж дальше-то будет? Ишь, как дружно дым пускаете, мне, что ли, начать... А тебе, Тробо, приказ - сегодня вечером быть в своей комнате в башне!

Часть вторая.

Великая Душа.

А жизнь - только слово,
Есть лишь любовь, и есть смерть
Эй, а кто будет петь,
Если все будут спать?
Смерть - стоит того, что бы жить
А любовь стоит того, что бы ждать!
(Виктор Цой)

Жара и духота, скапливавшаяся над землей в последние дни, наконец-то разразилась в эту ночь грозой (А впрочем, ночь и день в Мордоре понятия весьма относительные). Отблески молний вовсю плясали на стенах, столе, страницах раскрытой книги в комнате Тробо, когда раздался скрип отпираемой двери и трепетный свет молний осветил еще фигуру - высокую, стройную, темную.

- Приветствую вас, Владыка!

- Привет и тебе, достойный хоббит! Что читаешь?

- "Изыскания восточных земель".

- Стоящая книга. Ты просто читаешь ее, или ищешь что-то?

- Ищу. Ищу упоминания об энтицах.

- И для чего это тебе?

- Видите ли, Владыка, когда я был у энтов, они мне, между прочим, поклялись, что исполнят любую мою просьбу, если я найду энтиц. Я ведь теперь вольнонаемный, ничто меня не держит, еще немного окрепну и пойду энтиц искать. Вот только сперва найду их в книгах.

- Полагаю, это будет нелегко. После битвы на равнине Дагорлада они ушли куда-то за крайние восточные рубежи моей державы. Но, насколько мне известно, в эльфийских землях Авари они не задерживались. На юг повернуть они не могли - там пустыни, а еще дальше - жаркие леса, на северо-востоке - тоже леса и огромные болота - край не для энтиц. Остается Хилдориен - прародина людей, край озер на крайнем юго-востоке… Далеко ж ты собрался, хоббит.

- Но это - мой шанс спасти Шир, Владыка! Найти их и уговорить вернуться...

- Да, это было бы неплохо. До битвы их сады занимали целиком все Бурые равнины от Сумеречья и до Пепельных гор. Весной - красиво, осенью - яблоки, да и климат от них был помягче...

- А почему они ушли?

- Война, брат-хоббит, война... Много яблонь сгорело тогда в кострах двух величайших армий. Вот они и ушли, чтобы забыть о тех днях. Деревья ведь им - как дети...

Саурон помолчал, глядя на вспышки молний за окном, потом достал из кармана что-то вроде деревянной шкатулки.

- Тробо, у тебя кипяток есть?

- Есть. Я только-только до вашего прихода чай пить собирался.

- У меня тут кое-что другое есть, вместо чая. А ну-ка, расставь кружки!

Напиток был горячий, черный и горький, но вместе с тем - как-то по-странному вкусный. И от него прояснялись мысли. Саурон достал плитку чего-то темного и разломил ее пополам, половину протянув Тробо.

- Кофе и шоколад - лакомства Хенны - дальнего Харада по-вашему. В странах западного мира баснословно дороги, но вполне доступны для тех, кто с Хенной и Ханаттой в дружбе.

- Я слышал, но никогда не пробовал.

- Ну и как?

- Вкусно. И запах...

- А если бы Гондор не враждовал с Ханаттой, это бы ели и пили от Ангмара до Пороса, как на востоке. И купцы имели бы на этой торговле куда больше, чем вся военная добыча Гондора за всю историю Харадских воен. Так что смекай, хоббит!..

- Осмелюсь предложить кое-что из своих заготовок. Настоящие хоббитские кексы! Извольте, Владыка!

- С удовольствием... О, весьма отменно! Нет, вы все-таки замечательный народ! Народ, где есть такие повара, вечен!..

Они посидели еще. Внезапно Саурон спросил:

- Слушай, Тробо, А почему ты вдруг решил, что я тоже... Пережил "разрушение норки"? Ты что-то знаешь?

- Кое-что знаю. Знаю, что Саурон - это что-то вроде вашего титула на темном наречии, то ли "Повелитель повелителей", то ли "Властелин Колец". Знаю, что когда-то вы были светлым и перешли на Темную сторону вовсе не из жажды власти, а по мировоззренческим мотивам - ведь до этого вы были майя Ауле, а это - немало. Знаю, что вы приняли имя Гортхауэр, только означает оно вовсе не "жестокий", а "владеющий силой пламени". Знаю, что эльфы Остранны называли вас Аннатар - "Даритель". Однако первоначальное ваше имя - Артано.

Гримасса боли перекосила лицо Саурона, но вскоре он овладел собой, а Тробо, между тем, продолжал:

- Вы пережили крушение двух твердынь вашего учителя Мелькора и низвержение его самого. Вы пережили падение Нуменора и провал ваших планов - никогда не поверю, что поход на Валинор был затеян лишь с целью сокрушения нуменорской мощи. Не поверю и в то, что вы надеялись повергнуть Валинор силой. У вас был какой-то сложный, изощренный план, о котором, увы, молчат хроники. Вы пережили гибель вашей державы и штурм Барад-Дура. Вы доблестно сражались тогда, выйдя на поединок без надежды. Хроники Гондора лгут, утверждая, что вас вынудили на поединок. Куда логичнее было бы оборонять крепость до последнего, как, впрочем, и было после вашего развоплощения. Вы вышли на поединок потому, что ваши враги обещали сохранить жизнь тем, кто остался в крепости, верно?

- Верно, - почти простонал Саурон.

- Да, я знаю, они не сдержали обещания, - помолчав немного, сказал Тробо.

- Что еще известно тебе, достойнейший хоббит? - вновь овладев собой сказал Саурон.

- Еще из ангмарских фолиантов я знаю о первых ваших учениках - Эльфах Тьмы, погибших при разрушении Утумно. Об остальном могу только догадываться.

- О чем?

- О том, сколько горечи и боли выпало вам снести, видя гибель соратников и друзей, о тягости несбывшихся надежд, о том, как это тяжело - вновь и вновь возрождать и возрождаться - ведь вы дважды прошли сквозь смерть. Потому-то еще мне кажется, что вы пережили какую-то жестокую личную трагедию, и память о ней терзает вас до сих пор. Быть может, еще со дней падения Утумно. Вы потеряли тех, кого любили, а, возможно, и ту, которую любили...

Издав стон, Властелин опустил голову на руки.

- Простите, если я причинил вам боль!..

- Да нет, ты дал мне не только боль... Из года в год, из века в век меня либо уважают, либо боятся, либо веруют в меня, либо ненавидят, видя во мне либо союзника-покровителя, почти бога, либо сосредоточие зла, с которым нет и не может быть ни компромиссов, ни даже переговоров. Лишь очень немногие видят во мне... хоть и необычное, но - живое существо, способное не только мыслить, но и чувствовать, страдать, любить... И уже совсем единицы готовы видеть во мне... друга. И ты - один из них, Тробо, хотя, быть может, и не подозреваешь об этом. В тебе есть что-то такое... быть может, то, что люди называют добрым сердцем, а может и не только это... не знаю. Ты достоин знать все! Слушай!... Да, она была. Она была эльфийкой Тьмы, и звали ее Эльтридель. Да, я любил ее, люблю и сейчас. Нас, майя, Эру Илуватар сотворил однолюбами. У нас может быть только одна Возлюбленная, один Лучший Друг и один Учитель. Я утратил всех троих. Но только не в памяти. Память свежа до сих пор, а ведь мне предстоит жить вечно. Представляешь, брат-хоббит, ВЕЧНО!!!

....................................................................

- Ну вот, теперь я тебе боль причинил, - сказал Саурон, глядя на побледневшего Тробо. Но Тробо ничего не слышал. Перед его мысленным взором вставала череда лет, веков, тысячелетий, наполненных тоской. Тоской, которой не суждено ни угаснуть, ни ослабеть никогда. НИКОГДА!!! Впервые в жизни Тробо подумал, что Эру Илуватар жесток...

- Что стало с ними? - спросил он чуть позже.

- Эльтридель сгорела в Лаан-Гелломэ - городе Эльфов Тьмы во время штурма Утумно. Я... не успел ее спасти. Мелькора валары изгнали за грань Арды, заковав нерушимыми цепями, чем обрекли на бесконечные жестокие страдания. А Кэрган - брат Эльтридэль был моим преданным другом и усмирителем моей ярости две эпохи. Он погиб, когда войска Последнего Союза осадили Барад-Дур. Именно его хотел я спасти, выходя на поединок. И лишь многие годы спустя узнал, что после моего развоплощения им пришлось принять еще один бой. Последний. И назгулы не сумели унести его... живым.

- Прости.

- За что?

- За то, что я не сильнее, чем время и смерть!

- Да разве ж за это просят прощения... Покажи мне того, кто сильнее...

- И все-таки надежда есть! - голос Тробо окреп и налился силой. - Эльфы возрождаются, вспоминают прошлые воплощения. А Мелькор... Он получит свободу! Даже в эльфийских книгах так написано.

- Темные эльфы не возрождаются, а их души выброшены за грань Арды. А Мелькор... Когда он освободится, грянет Дагор Дагоррат - Битва Битв и мир погибнет.

- Неужели никто не заступится за мир?

- Конфликт Света и Тьмы непримирим.

- И никак нельзя помириться?

- Нельзя.

- Значит, найдется тот, кто вас помирит!

- Попробуй-ка, сведи на переговоры меня и Манве!

- Он сведет! Он сумеет! Он так мир любить будет, что все сможет!

- Значит, этот "кто-то" будет хоббитом! - закончил спор Саурон.

- А души тех, кто ушел за грань Арды, должны вернуться в смертных телах, - продолжил Тробо. Люди же за грань Арды уходят. Куда, зачем - неведомо. Я же мыслю, наверняка для того, чтобы назад вернуться, вновь родиться. Так и Эльфы Тьмы наверняка родятся вновь людьми, или, если повезет - эльфинитами. Так что надейся и ищи, Владыка!

- А ведь верно! - потрясенно сказал Саурон. - В смертных телах, говоришь? Вот так так! А ведь очень может быть... Ай да хоббит, ай да молодец!

И они снова надолго замолчали.

- Скажи, брат-хоббит, - нарушил молчание Саурон, - а если ты не найдешь энтиц, куда тогда пойдешь?

- В Валинор, владыка!

- Как - в Валинор?! Морем, что ли, в одиночку поплывешь? Как Эарендил новоявленный? Но ведь Тайная Завеса тебя не пропустит!

- Нет, я с востока пойду. Арда круглая, добреду когда-нибудь. Или доплыву. С той стороны - покои Мандоса, оттуда Валары никого не ждут, завесы наверняка нету.

- С востока?!!

- С востока.

Перед мысленным взором Саурона пронеслось видение: Тробо, шагающий, плывущий, летящий на драконе через тысячи лиг; Тробо в Валиноре; Тробо, говорящий с Манве; Тробо за Гранью Мира у трона Илуватара. И внезапно Властелин понял: этот - дойдет! Если надо, он дойдет и до Валинора, и до Илуватара. Он и на Илуватара управу найдет, если очень нужно будет! Ведь за ним - невеста, дом, его зеленая страна со странным названием Шир, за ним - прапрадедова норка, Валар его задери!

"А ведь за ним - весь мир" - сам удивившись своей мысли, подумал Саурон.

- Тробо!

- Что, владыка?

- Не называй меня "владыка"! Для тебя я - Гортхауэр. Или - Артано... Завтра днем будь на военном совете. А сейчас научи-ка меня набивать трубку!

На следующие сутки, в разгар дня (именно дня, хотя время суток в Мордоре - вещь относительная), военный совет был в сборе. Девять Назгулов, Шагох, Хаттар и много других, как известных, так и неизвестных хоббиту сановников Мордора восседали за длинным столом в Верхнем зале Барад-Дура, через открытые окна которого свежий ветер доносил запахи только что прошедшей грозы, прелой земли, прибитой дождем пыли и уже совсем далеких лесов и полей.

Ветер освежал, звал прочь на волю, на простор, однако Тробо было не до этого. Он совсем засмущался в столь представительном окружении - маленький, щуплый, одетый в форму гарнизонного орка. Вот только цепь - мифрилловая цепь второй эпохи, перекочевавшая на тело Тробо после достопамятного спора, вызывала завистливые взгляды и перешептывания. Но вот шепот разом стих: в зал вошел Саурон, Артано, Майя Гортхауэр, Темный Властелин Мордора.

- Спешу вас порадовать. Только что прилетел улаг с сообщением - победа на Востоке. Враг разбит и бежит обратно на юг. Так что первая часть совета отменяется. Перейдем ко второй. Сейчас я изложу вам свои соображения относительно обороны Ханатты… В результате длительного анализа и не без помощи нашего нового союзника - хоббита Тробо Дудкинса из Шира мы пришли к выводу: единственный способ отстоять Ханатту - вынудить Гондор перебросить войска в другом направлении. В этом случае ханны успеют вывести в море флот и им не будет страшен десантный удар с Юга… В целях отвлечения войск Гондора в направлении Арнора мы считаем целесообразным освобождение Шира от основавшегося там коварного врага Мордора - Сарумана. Согласно донесениям Тробо Дудкинса, Саруман практически не располагает в Шире военной силой, поэтому достаточно молниеносной психологической атаки. Слух о вторжении Мордора в Анор вынудит Наместника двинуть туда войска, и прежде, чем он разберет, что к чему, время будет выиграно. Кроме того, освобождение Шира от захватчика Сарумана улучшит отношение к Мордору других стран и народов Средиземья. А теперь обсудим детали предстоящей операции, – и Саурон выпустил смачное кольцо табачного дыма...

...Однажды утром (и это действительно было утро, так как утро в Шире - понятие абсолютное), Саруман, Державный Властитель Колец и Соцветий и Попечитель Шира, не успел как следует проснуться, когда дверь в его спальне открылась. В проеме двери стояла щуплая фигурка.

"Опять этот болван - мэр" - подумал Саруман, но в следующее мгновение понял, что ошибся: вошедший был слишком юн, высок и худ для мэра. Тем временем фигура подошла ближе. Это был хоббит, худой, мускулистый, с загорелым лицом, одетый в черный плащ.

- Здравствуй, Саруман! Не узнаешь? Это я, Торбо Дудкинс!

- Здрасте. Давно не виделись Что, с повинной пришел!

- Не с повинной, а с требованием От имени всех не потерявших голову хоббитов требую, чтобы ты и твои подручные убирались из Шира вон!

От таких слов Саруан разом сел на кровати и протер глаза.

- Ты что, белены объелся, гаденыш ! Аль спился с горя на чужбине и тронулся умом? Эй, стража, взять его!

- Стража не придет. Стража в Водье купается, нервный шок лечат!

- Так ты что сделал, гад? Думаешь, я без стражи с тобой не справлюсь ! - заорал Саруман, вскакивая с кровати. - Ошибаешься! Вот я тебя...

- Не торопись, Курумир, - раздался голос за дверью. В дверях стоял некто, закутанный в черный плащ. Высокий, худой, и в голосе что-то знакомое... Нет, не знакомое, не может быть...

- Это еще что за чучело в балахоне - громче прежнего заорал Саруман - Ты что, Тробо на чужбине себе товарища нашел, сумасшедшего, как и сам ! А если он не безумен, так не посмеет поднять руку на великого мага Сарумана Радужного!

- Посмею, Курумя. Еще как посмею!

Холодная рука страха сжала Саруману сердце. Голос! Он не мог ошибиться - это ... это ЕГО ГОЛОС!!!

- Да ты не дрожи, Курумо ! Не трону. Хоббиту за это спасибо скажи. Он меня щадить научил. Но прежде чем ты уйдешь, знать хочу - зачем ? Зачем ты эту идеологию развел? Властвовать хотелось? Тогда зачем эти планы да порядки стоеросовые ? Пошто мирный народ мучил, садюга ? А не скажешь - сам дознаюсь! - и резким движением незнакомец откинул капюшон. Кроваво-красные отблески заплясали по стенам. Но даже свет Багрового Ока не мог уменьшить бледности, залившей лицо Сарумана...

...Дикий крик ужаса пронесся над Широм, разбудив даже тех, кто любит допоздна валяться в кровати. Времена были неспокойные, мало кто вышел на улицу, но уж сквозь окошки наблюдали все. И то, что они увидели превзошло все догадки. Прямо по главной улице Уводья, босиком в домашнем халате бежал Саруман, а за ним не очень быстро, но так, чтобы не отстать ехало десять всадников на черных конях. Все всадники были в черных плащах с капюшонами, у девяти из них капюшоны были низко опущены на лицо, а у того, что ехал спереди, капюшон был откинут, обнажая пышноволосую голову с узким темным лицом и большим красным глазом посреди лба. Одиннадцатый всадник, в котором многие признали вернувшегося Тробо Дудкинса, сидел на том же коне, впереди трехглазого. Казалось, вся компания лишь сопровождает Сарумана почетным эскортом, а, между тем, Саруман бежал всерьез: бежал, спотыкался, падал, вскакивал и вновь бежал, периодически оглашая округу воплями ужаса. А сзади ему вторили улюлюканьем увязавшиеся за "процессией" хоббитские дети.

Добежав до берега Вадьи, Саруман, не останавливаясь, прыгнул в реку и поплыл вниз по течению, придерживаясь за подвернувшуюся под руку корягу. А с берега вслед ему еще долго раздавался заливистый, многоголосый хохот.

...Невероятный, невообразимый переполох стоял в Шире вот уже восьмой день (впрочем он не прекращался и ночью)...

Падший ангел

Эланор Прекрасной-и-Доброй из Василькова посвящается

...Он падал... Ещё день назад он мнил себя властителем мира, исконным и неоспоримым его господином, которому оставалось всего чуть-чуть, что бы стать полным его владыкой. И он шёл к этой цели, шёл долго и упорно, с неодолимой, всепобеждающей методичностью.

Ещё час назад, стоя на главной башне своей твердыни, выше гор, беспощаднее Времени, одной лишь силой мысли управлял он неисчислимыми армиями, мириадами умов, и он был всеми, и все были им.

Всего миг назад он услышал, увидел, почувствовал чужую волю, дерзнувшую объявить своей великую драгоценность, отнятую у него бездну лет назад - сосредоточие его мощи. Он понял план тех, кто был ему ещё непокорен, узрел их безумную надежду и ужаснулся собственной слепоте. Он забыл о тех, чьей волей и разумом был мгновением раньше, и Девятеро устремились к Горе Рока вслед за его помыслами. Но крылья не быстрее мысли, и он мог лишь в отчаянии взирать на безумный поединок на краю огненной бездны. И когда Оно рухнуло вниз, он успел только мысленно закричать "Зачем?!", а потом пол ушёл из-под ног.

Вокруг падало и распадалось всё созданное и воссозданное им, и падал и распадался он сам. И вот уже не плоть и не дух, а лишь клубок мыслей падал во тьме, у которой нет ни дна ни пределов и имя которой - Смерть. А потом угасли и мысли, разлетевшись, растворившись, растаяв во Тьме, частью которой он, некогда бывший её воплощением, теперь стал.

Он канул во Тьме. Он падал...

* * * * * * * * *

Он ощутил себя с простой мысли, что он - это он. На большее не хватило, да и не могло хватить ни сил, ни мыслей, ибо там, где он снова осознал себя, не было для них ничего: ни форм, ни опоры. И бесконечно долго бродил он по этим путям, ведущим из Ничего в Ничто, и вряд ли кто мог себе представить ужас этих путей, исполненных отчаяния и безнадёжности. Ибо самая страшная вещь на свете есть слово "Никогда".

А потом он ощутил целенаправленность метаний, ощутил некий поток, понесший его... он не мог сказать, куда. Однако по пути он обретал мысли и ощущения, плотность и форму, облик и тело. И вдруг покров Ничто исчез, и он оказался в небе - настоящем, звёздно-прозрачном небе.

И великая сила, что держит вместе все тела Мироздания, повлекла его вниз, к далёкой земле. И он летел, а огонь жёг его душу, он летел, и мысли его корчились от боли, он летел, сам не зная, куда и когда. Он летел вниз. Он падал...

* * * * * * * * *

Дождь шёл, не переставая, вот уже третий день. Тяжёлые тёмные тучи низко висели над землёй, морем, маленькой приморской деревушкой, чугунным покрывалом давили самое сердце случайного путника, рискнувшего выбраться в находящийся совсем близко, но по погоде - так далеко - город. Из туч шёл дождь: мелкий, ровный, тоскливый. Как слёзы... И невольно приходила на ум мысль: кто и кого оплакивает, там, наверху? Какое великое горе вызвало этот мерный слёзный поток? И неужели горе это столь велико, что о нём не нужно знать смертным?

Примерно такие мысли бередили душу хрупкой юной девушки за одним из немногих освещённых окон деревни. Несмотря на поздний час, она сидела у окна, подперев голову руками и смотрела на тучи, далёкое море, мокрые крыши и дождь. Внимание её привлекали редкие освещённые окошки.

"Интересно, что там, за ними?" - думала она. Кто смотрит в них в столь поздний час? Неужели ему тоже не даёт покоя какая-то мечта? Быть может, дневная грубость этих людей - всего лишь маска, а на самом деле в каждом из них где-то глубоко-глубоко, под слоем привычек, обыденности, неверия живёт своё Великое Ожидание, своя Прекрасная Грёза? И каждый, решительно каждый, никому в том не признаваясь, всё-таки ждёт, страстно ждёт своего чуда. Вот только почему чудеса заставляют себя ждать так долго?.. Ой, а что это за окошко, такое красно-багровое и как будто в небе?

Но в следующее мгновение девушка поняла, что перед ней - отнюдь не окошко. Красная точка стремительно росла, и вот уже полнеба озарилось сиянием цвета крови. А потом яркая огненная стрела вырвалась из-за облаков и перечертила небо. У стрелы был черный наконечник, как будто клубок темноты, вокруг которого бушевало багровое пламя, сыпались искры, и языки этого пламени протянулись по небу огненной полосой. Стрела упала где-то за околицей, в той стороне, где дорога в город. А полоса багрового пламени ещё долго стояла в небе.

В несказанном удивлении размышляла девушка над увиденным. "Что это было?" - спрашивала себя она. - "Падающая звезда? Но разве они бывают такие большие? Говорят, упала звезда - чья-то жизнь оборвалась. Неужели она видела конец жизни, столь же большей обычных, сколь Луна больше звёзд? А может, это ангел пал с неба? Как в той книге: Поссорился с Богом, вот Бог его и изгнал, с неба сбросил. Вот только... неужели Бог может поступать столь жестоко? Ведь ангел - он же горел, ему, наверно, было очень больно... Нет, не может быть!"

- А может, все-таки, это тёмный ангел пал с неба? - тихо, чтобы не разбудить отца, сказала девушка. Ей настолько не хотелось расставаться с чудом, вот так внезапно слетевшим с неба, что она попыталась убеждать себя вслух.

- Нет, вряд ли это ангел! - раздался голос из соседней комнаты. (Отец девушки тоже мучился бессонницей и созерцал картину падения от начала до конца.) - В наши края никакой ангел не залетит: ни светлый, ни тёмный. Падучая звезда то была, большая, по-ученому - метеорит. Лежит себе за лесом глыба каменная али кусок железа, на дожде остывает. Завтра, когда пойдём в город, можно поискать.

- Поищем, обязательно поищем! - ответила девушка. - А всё ж, как здорово было, если б то действительно оказался падший ангел. Он ведь не знал, куда падает!

- Падшие ангелы, говорят, шибко злые... - усмехнулся голос из комнаты.

- Ну, зачем ему на меня злиться? - обиженно ответила девушка, - я ведь помочь ему хочу!

- Ладно, спи уж, ангельская помощница!

- А вдруг это всё-таки ангел... - уже сама в то не веря, но не желая расставаться с мечтой, тихо сказала девушка.

Отец сказал ей что-то в ответ... Он и представить себе не мог, что его дочь была, в сущности, права.

* * * * * * * * *

Прошло немало времени, прежде чем он снова осознал себя, и первым его ощущением было воспоминание о дикой, всепронзающей боли, боли, вновь разрушившей его естество, боли, в которой потонуло его недавно обретённое сознание. Это была боль встречи, неласковые объятия Арты.

А вторым было ощущение влаги, ощущение дождя, текущего на него, вокруг него, сквозь него. Он был слеп и глух, но таинственное чувство, присущее его роду, позволило ему осмотреться. Он лежал, вернее, то, что от него осталось - полупрозрачная дымчатая тень лежала на дне оплавленной воронки в двух шагах от грязной дороги и мутный поток, шипя на горячих камнях, стремительно заливал его. Сверху нависало чугунно-серое, низкое небо и из него, подобно слезам, шёл дождь. Он повернулся, волнуя мутную воду и вновь утратил осознание бытия.

* * * * * * * * *

Его вернули к действительности шаги. Лёгкие шаги, вплескивающие воду на дороге. Кто-то шёл мимо воронки, потом остановился, обошёл кругом, попытался спуститься к воде, долго стоял в раздумье и, нетвёрдо ступая, пошёл дальше. Он не смог толком разглядеть идущего, но почему-то, наверное - по лёгкости шагов был уверен, что это - девушка.

Мимолётный визит её разбудил память. Он вспомнил произошедшее, и чёрное отчаяние затопило его душу. А потом воскресла память о Той, далёкой, навсегда утерянной, Той, у которой были такие же лёгкие шаги, Той, от которой остались лишь самые радостные и самые горькие воспоминания да ещё крик - смертный крик из горящего города, крик, который всегда будет раздаваться в его душе, крик, который он тогда услышал, несмотря на расстояние, услышал и понял: её больше нет.

Впрочем, он слышал этот крик ещё раз - во время падения Нуменора. И крик тот вновь звал его, звал оттуда, куда ушла армада Ар-Фаразона, звал, как и тогда, по имени, которым он, движимый тоской по Ней, когда-то запретил себя называть. Сколько раз ломал он голову над этой загадкой и сколько раз отступал от неё в отчаянии! Неужели Она возрождалась? Неужели она жила там, в Нуменоре? Неужели... неужели та юная девушка, с которой не захотел разлучаться даже в походе безумный Ар-Фаразон, была Она?! О Мелькор, неужели!!!

Воспоминания эти потянули за собой другие, не менее горькие. Прекрасное и мудрое лицо Учителя Мелькора и его истерзанные руки, навсегда опалённые Слепящим Светом. Кэргон и Гэллаэрэ, некогда - счастливые, как он с Ней; и другой, неизмеримо старший Кэргон, верный друг и соратник, прошедший с ним сквозь все бездны ненависти, но сохранивший искру добра, Кэргон - усмиритель ярости Владыки, Кэргон - наместник Мордора, которому он, уходя в Нуменор, препоручил Кольцо Всевластья, Кэргон, помогающий ему воплотиться после Нуменора, Кэргон, готовый драться до последнего, Кэргон, которого он пытался спасти своим безумным поединком. Не спас...

А Тэркэйдо, сын орка Шагоха и человеческой женщины, замечательный менестрель и великий герой, тот самый, что был последним сражён на башне Барад-Дура, двумя мечами отражая натиск бесчисленных врагов, но не успевший защититься от эльфийской стрелы. Назгулы не смогли спасти его. Как и Кэргона...

Назгулы... Девять вернейших учеников. Где они, что с ними? Неужели тогда, приказав лететь к Горе Рока, он послал их на смерть? Он убил тех, кто стали для него почти братьями!

Мысли пошли вскачь, воспоминания жгли, как раскалённые угли. Таурэль - единственный мордорский эльф конца Третьей Эпохи, "десятый назгул", как его подчас называли, неужели он тоже погиб? Абарель-Бараэль-Келебримбер - обрёл ли он на неведомых Путях Людей то, в чём отказала ему судьба здесь, в Арте?..

Шагох, старина Шагох, единственный оставшийся в живых Первопробужденный Орк, отъявленный рубака, умевший, впрочем, быть и нежным и добрым - что с ним? А Хаттар, верный настолько, что вместо своего имени предпочил называться "Голосом Саурона"...

Королева Берутиэль, та, что подарила ему тело, где сейчас скитается её душа?..

Йанна... Йанна... О, Йанна, дочь моя.. нет... не могу это - слишком...

Почему-то всплыло в памяти перекошенное лицо Джарберта Светлейшего. Какое счастье, что хоть этот навсегда ушёл из мира! Вот только - сумел ли мир до конца отринуть его безумие?

А я? Для меня - что? А для меня, похоже, всё кончено...

Воспоминания резали, воспоминания жгли, воспоминания пытали. И он страдал и корчился от них настолько, насколько вообще может страдать и корчиться тень.

И вновь, уже почти потеряв осознание, он почувствовал те самые лёгкие шаги. Вновь в памяти всплыла Она. Она шла, шла мимо, не узнав его, как он когда-то не узнал её в Нуменоре. И он полз, плыл, тёк, переливался за ней, зная, что снова идёт в Ничто...

* * * * * * * * *

Книга была большой и толстой, переплетенной в тёмно-красный бархат. Ассоль осторожно положила её на стол поближе к подсвечнику. За окном всё так же мерно капали слёзы дождя, но на душе у девушки было светлым-светло, как погожим весенним утром. Ещё бы, ведь день выдался просто чудесный! Не продала и половины игрушек - и что с того? Зато старый отставной капитан, недавно купивший домик на берегу моря недалеко от гавани Лисса, не только заплатил вчетверо за модель трёхмачтовой шхуны, как две капли воды похожую на его "Звезду Севера", но и, пригласив Ассоль к себе на чашку чая и приметив её интерес к книгам, подарил ей такой фолиант, о каком она и мечтать не смела.

- Вот, бери! - веско сказал он. - Ты, как я вижу, любишь сказки, значит, эта книга тебе понравится. Многие думают, что это - тоже сказка, но это не так. Я много ходил по морям Северного Мира, бывал в Умбаре, Пеларгире, Осгилиате, Южнохоббитоне, даже в Лангэлэме бывал - порту Эстэли, с Эльфами там знакомство водил. Ну да вашим морякам названия эти всё одно ничего не говорят, для них Хенна - край света, а Эльфы - и вовсе пустое слово. А тебе я скажу, что видел башни самого Хавнора, столицы Земноморья - страны на другом краю мира.

- А где это? - спросила Ассоль.

- Прямо у тебя под ногами. Мир круглый, как яблоко. С одной стороны, ближе к низу яблока - мы, а если посмотреть насквозь, то с другой стороны, ближе к хвостику - Хавнор. Нет места дальше на свете! Путь туда лежит вдоль всего Северного побережья и далее - мимо ледяной земли Хоген и множества островов - уже на другой стороне мира. Либо - на Восток, через океан. Но этот путь, хоть и кажется легче - на деле куда опаснее. Лихие люди живут на Востоке нашей земли, за Великим Хребтом, свирепые ветра, дующие от Обители Смерти, как щепки, топят корабли, а севернее Хилдориена до сих пор водятся драконы. Да-да, драконы, совсем такие, как в сказках, даже говорить умеют... Ой, что-то я отвлёкся, так вот, слушай: Это - очень известная в северных странах книга и, хоть она похожа на сказку, всё написанное в ней - правда. Всё это давным-давно было, я своими глазами видел места, о которых ты здесь прочтёшь. Это - хорошее издание, полное, с иллюстрациями. Бери - читай!

...Ассоль, как на крыльях, выпорхнула от старого капитана, прижимая к груди драгоценную книгу, в великой радости своей забыв о том, что на улице дождь и слякоть. И даже утреннее огорчение утратило остроту. Ведь, проходя по дороге в Лисс, она видела место падения огненной стрелы. И там не было никакого ангела, только оплавленная воронка с дождевой водой, на дне которой, конечно, лежит тот самый метеорит, каменная глыба, а никакой не ангел. Как жаль...

...Стряхнув внезапную печаль, Ассоль раскрыла книгу и успела прочитать лишь: "В горе была нора, а в норе жил хоббит", когда от входной двери раздался тихий, но явственный скрежет, как будто кто-то скрёб дверь чем-то острым.

Теряясь в догадках, Ассоль вышла в коридор и отворила дверь...

* * * * * * * * *

...Первое, что он увидел, была потолочная балка, тёмная от времени и копоти. Балка эта ровным счётом ни о чём не говорила, такие балки можно встретить по всей Арте в любом краю в любую эпоху, и ему вдруг почудилось, что произошедшее было наваждением, продуктом переутомлённого ума. Сейчас придёт хозяин дома Хэл Дудкинс вместе с незабвенным Тробо и спросит: "Ну как идут приготовления к свадьбе?".

Он мысленно одёрнул себя: "Какой ещё Хэл? Какой ещё Тробо? Какая, к Валарам, свадьба?! Какая ещё свадьба после всего, что было?! Что за бред!.. И всё же: где я?".

Он слегка повернул голову и увидел небольшую комнату с открытым окном, за которым сиял яркий солнечный день, и за рядами черепичных крыш блестело море. Скользя взглядом по стене, он натолкнулся на зеркало и впервые смог оценить со стороны, кем стал после падения. Из глубины старого, потемневшего стекла на него смотрела то ли тень, то ли призрак, сотканный из полупрозрачной, как дым, черноты. Он лежал на обширной деревянной кровати, укрытый чёрным рыбацким плащом, и голова его, поверх Багрового Ока была перевязана чёрной лентой. "А браслет?" - вдруг обожгла его мысль. Он поднял четырёхпалую руку. Браслет был на месте.

- Вам уже лучше? - внезапно раздался из другого угла мелодичный девичий голос. Он обернулся. Прямо на него смотрела хрупкая, небольшого роста, смуглая девушка с милым, немного детским лицом, сидевшая за столом над раскрытой книгой.

- Вам лучше? - повторила она.

- Да, да, конечно! - поспешно ответил он.

- Вот и прекрасно! - сказала девушка. А то вчера, когда я... увидела вас у порога, вы были как тень, а во лбу - такая рана!

- Я и сейчас - тень, - печально сказал он. - Тень былого... А на лбу – и не рана вовсе.

- Это я потом поняла. Но всё ж - перевязала. Вы были без сознания и всё время твердили одно и то же слово: "Экхо", кажется.

- Экхо - это "Зачем?". Действительно, зачем... ...Что ж, благодарю вас от всего сердца! - и вдруг, спохватившись, спросил: - Скажите, где я?

- В доме Лонгрена. А деревня эта называется Каперна.

"Ничего не говорящее название" - подумал он.

- А какие ближайшие города вы знаете?

- Лисс, конечно, он - всего в четырёх верстах, ещё - Зурбаган, Кассет...

"Южный Континент, несомненно! - пронеслось в памяти. - Далеко ж меня забросило..." - и вдруг, сам того не ожидая, он спросил:

- Скажите, как зовут вас?

- Ассоль, - ответила девушка.

- А меня можете называть... Горт. Я с Севера.

- Хорошо, Горт.

- Скажите... а который сейчас год?

- По Северному летоисчислению - семьсот пятнадцатый год Пятой Эпохи.

"Пятой! Пятой!!!" - мысленно закричал Гортхауэр. Наверно, лицо его исказилось, потому что девушка обеспокоено спросила:

- Что с вами, Горт?

- ...Так, ничего. Просто... прошло много времени. Больше, чем я ожидал.

- Вам не надо волноваться, вы ещё слишком слабы. Я задёрну окно, а вы постарайтесь уснуть.

Но уходя она, не утерпев, спросила:

- А вы - тот самый ангел, что падал позавчера ночью?

- Я не ангел, Ассоль. Не ангел... Но - падал.

- Расскажете потом, когда отдохнёте. Если что - хлеб, пол-пирога и кофе - рядом, на столике. Уж извините, иного - нет, - и, захватив с собой книгу, Ассоль вышла из комнаты.

Она ушла, а Гортхауэр лихорадочно размышлял:

"Пятая Эпоха... С момента, когда Кольцо пало в бездны Ородруина, прошло уж никак не меньше двух тысяч лет. Южный континент..."

Здесь могут ничего не знать о нём... Или - давно забыть. В любом случае - у него большие шансы быть неузнанным, несмотря на призрачность и Багровое Око... Но всё же, к её следующему приходу нужно сотворить иллюзию телесности. Вот только - хватит ли сил?..

"Думаю, хватит. Как это ни странно, силы возвращаются. И - на удивление быстро. С чего бы это?"

Можно подумать, ему кто-то помогает воплотиться. Но - кто? Не Ассоль же!..

"...А она мила... Эта девушка мила, добра и наивна. И, без сомнения, не подозревает, кого забросила на её попечение судьба. Что ж, будем держать её в неведении. Скажу, например, что я - маг. И попытаюсь, как можно больше узнать о нынешнем мире. Наверно, он немало изменился за две эпохи... Она, похоже, любит читать книги... ".

С этими мыслями Гортхауэр погрузился в забытье, некое подобие сна для тех, кому сон неведом...

* * * * * * * * *

- Ну как, пришёл в себя твой ангел? - спросил Лонгрен, когда Ассоль вошла в его комнату, переоборудованную под большую судоверфь для маленьких кораблей.

- Да, он очнулся, но сейчас, наверно, снова спит.

Заигрались...

Солнце давно перевалило за полдень, когда Воскресная Завалинка деревни Пелленор была в сборе. Далеко за холмами, полями и огородами клонящееся к закату дневное светило окрашивало золотым и розовым вершину Миндоллуина, отсвечивалось бесчисленными искрами серебра на стенах Белой Башни Минас-Тирита. Однако никто не созерцал это, ставшее таким привычным, великолепие. Собравшийся на Завалинке народ предвкушал занятие куда более интересное - обмен новостями за истекшую неделю.

Завалинка, впрочем, была понятием относительным. Да и разве может столько народу разместиться на одной завалинке? Так, по традиции одно название осталось. На деле же для схода использовались скамьи деревенского рынка. Народу набилось много. Ещё бы, ведь сегодня обсуждались родительские проблемы!

- А всё зло - от книгопечатанья! - ворчал старый лодочник. - Раньше как было - книги переписывались от руки, их было мало и читали их лишь те, кто очень-очень этого хотел. А теперь чуть малец захочет - на тебе книгу. Вот и посходили с ума некоторые. Переначитались...

- Что с ума посходили - так это точно! - поддержала его толстая содержательница трактира. Это ж надо придумать: то, что в книгах написано, историю древнюю, заново переигрывать!

- Это вы о чём? - спросила любопытная женщина из Минас-Тирита.

- Да всё о том же - об играх деток наших! На Алой Книге Западного Крома помешались. Понаделали себе мечей, луков да кольчуг и ну играть в Войну Кольца. Да всерьёз играют, вот что страшно-то!

- А как это - всерьёз?

- А так! Роли распределили, места обозначили. На соседском огороде у них, оказывается, Шир, трактир мой в "Резвого пони" переименовали, в овраге за ним - Раздол, в старых глинищах - Мория, лесок неподалёку - Лориен, выгон - Рохан, заросли возле свалки - Фангорн, сама свалка - Изенгард, Фолиев дом, ну, который погорелый - Минас-Тирит, скотный двор - Мордор, сенной сарай - Барад-Дур, а яма для навоза - Ородруин.

- Ну и что ж тут плохого, пусть забавляются! - сказала женщина из Минас-Тирита.

- Как - "что плохого"? Они ж всерьёз играют, "с максимальной достоверностью" - малец мой так говорит. Сам он у них - за Арагорна, так ему хорошо, а вот соседского мальчонку, Боромира ихнего, чуть до смерти стрелами не истыкали!

- Это ещё что... - вмешалась седая женщина в полосатом переднике, - Моего меньшого в навозной яме искупали. Что б всё - как по книге. Чуть не утоп. За Горлума он у них.

- Хорошо, что он моему Теренгилю палец не откусил. А то была бы достоверность - хоть куда!

- Зато Тэрвиэлеву Аркагэлю хорошо. Он у них - Тёмный Властелин. Стоит себе на сарае, командует, зайчики зеркальцем пускает. В кого попадёт - того, стало быть, заметил и - иди сюда!

- Хорошо?! - закричала седая женщина не первой молодости. - А про то, что под конец его всем скопом побили - вы в курсе? Развоплощали... И меньшому моему, что Саруманом был, тоже досталось!

- А кольцо-то моё было! - снова подала голос трактирщица. - Как я его теперь из ямы говённой доставать-то буду?

- ...Зато моя Идриль - просто прелесть! Платьев себе нашила - любо-дорого смотреть. Галадриель она у них...

- Прэлесть, прэлесть! - передразнивая интонации Горлума, оборвала её женщина в полосатом переднике. - Чего ж она на моей яблоне днюет и ночует, прэлесть твоя?

- А мой Томордил на орка пошёл. На Шаграта.

- А что, не видно? Орком был - орком и стал!

- На своего посмотри! Мой, по крайней мере, не твоё Великое Лихо, пожаров не устраивает!

- Зато он вежливый. А твой по характеру - ну чистый орк!

- А что они на свалке понаделали, когда Изенгард штурмом брали!

- А на скотном дворе...

- А эти Девятеро! Бегают по ночам в плащах чёрных, как оглашенные, воют дурными голосами... Муж мой из трактира возвращался, как водится - навеселе, так они его так напугали, что он на громоотвод влез. С лестницей снимать пришлось!

- Это ещё что! - сказал лодочник. - Вот когда они "Падение Нуменора" разыгрывали - похлеще было. Думаете, куда половина моих лодок делась? А островок тот, что за Лягушкиной заводью, думаете, паводком снесло?

- Так они ж теперь всё это забросили,- вмешался деревенский кузнец. - Новая игра у них идёт: "Король-Чародей и война с Ангмаром". За лесочком тем, что прежде у них Лориеном был, они на мечах так лупятся, что, попомните моё слово, обязательно зашибут кого-нибудь. А заводилой у них ваша Тинраэль! Аль не слышите меня?..

- Моя Тинраэль? - переспросила его женщина в нарядном зелёном платье. - Да Эру с вами! Ничего такого моя Тинраэль не делает! Она всегда была доброй девочкой, а теперь ещё лучше стала!

- Да, не делает?!! - накинулись на неё все. А как она огороды наши, что на Пелленорских полях, лопатой перерыла да ещё решетом просеивала, помнишь? Может, она в вашем Андунае тихая, а как придёт в наш Пелленор, то спасайся, кто может!

- У них в Андунае все чёкнутые! - подала голос очень полная женщина с красным лицом, - Один Аннат чего стоит! У всех дома, как дома, а он башню себе отгрохал и торчит на ней безвылазно. По ночам вблизи и ходить-то страшно, будто фонарь красный оттуда сверкает, жутко так! Говорят, это глаза его...

- Не глаза, а глаз, - прогнусавил старый лодочник.- Есть у него глаз такой, красный, что твоя физиономия. Только красный он от природы, а не от...

При этих словах кто-то хихикнул. Женщина наградила лодочника испепеляющим взглядом.

- А кто он, ваш Аннат? - спросила любопытная женщина из Минас-Тирита.

- А Моргот его знает! То ли эльф, то ли эльфинит, не человек, в общем, а чудо-юдо.

- Вы Анната не трожте! - громко сказала женщина в зелёном.- Знаете, что он для нашей деревни сделал? Таких кузнецов нигде не найти! Да ещё и волшебник! Талисманы всем на счастье делает, бесплатно раздаёт, вот! - Женщина протянула вперёд руку. На пальце тускло блестело серебристое кольцо с синим камнем.

- А-а! Так вот откуда у моего Лапидоля такая игрушка! - вскричал старый лодочник.

- И у моей Идриль. Только у неё камень белый и сияет, как алмаз. Я её спрашивала, что это, а она мне отвечает: "Нэнья".

- Теперь понятно, к кому мой Келебримбер, то есть - Береоль в ваш Андунай бегает! Он таких штучек домой целую горсть приволок!

- А не ваш ли то Аннат твоей Тинраэли огород мой сквозь решето просеивать помогал? - закричала седая женщина. - Чернявый такой, длинный, как жердь, волосастый, на голове обруч, а на руке пальца не хватает?

- Он, точно он! - подтвердил лодочник. - Тинраэль ихняя всё около него вьется. Смотри, Итэриль, как бы не было беды!

- Да куда уж больше! - закричала трактнрщица, - ежели от Тинраэли ихней все за лигу разбегаются! Даже собаки от ужаса воют! Да на кого она стала похожа? Как смерть!

- Правильно, правильно! - закричали все, - Это Тинраэль ваша и тот, с красным глазом, во всём виноваты! Кто книжки эти, из-за которых все чокнулись, у нас в Пелленоре продавал? Они! Да ещё, помню, приговаривали что-то вроде: "Книжки три - тщедушным эльфам, чтоб читать умели, книжек семь - патлатым гномам, чтоб бухать не смели..." и так далее. Всё зло - от них! Вот стребовать убытки - иначе б запели!

- А как она поёт, слыхали? Тысяча волков так завыть не сумеет!

- А одевается как!..

- Что - одевается, вы на её лицо хоть раз смотрели?..

- А ты, Итэриль, чего молчишь, вроде и не о твоей дочке речь? Али язык с перепугу проглотила?

- Ну что вы на нее накинулись? - спокойно ответила женщина в зелёном. - У девочки переходный возраст. А на огородах ваших она кольцо какое-то искала, как нашла - сразу успокоилась. Теперь – просто шёлковая! Вот сегодня утром послала я её в Пеларгир на ярмарку, а к вечеру она обещала вернуться.

- К вечеру? Да ты, Итэриль, очумела! До Пеларгира три дня пути! Разве что птица за день управиться может...

- А моя Тинраэль управится! Она и не такое может! Она...

В это время с неба раздался отчаянный, леденящий душу вопль. Все, как один попадали со скамеек, охватив головы руками. Одна лишь женщина в зелёном осталась стоять.

- Я здесь! - крикнула она приближающемуся ужасу и замахала платком.

С неба кругами спускалось нечто большое и тёмное. Свет померк, как будто Солнце заслонили дымчатым стеклом. Огромная крылатая ящерица с шелестом приземлилась рядом с Завалинкой. На ящерице восседала девушка в чёрном платье и чёрном платке. Под платком вместо лица клубилась Тьма и горели два красных глаза.

- Тинраэль, доченька, быстро же ты вернулась! А они не верили! Ну как, всё в порядке?

- В порядке, мама! Яблоки продала, кофе купила, а самовар вообще за четверть цены выторговать удалось. Какие ещё будут указания?

Где-то слева раздался хруст. Это отползал в канаву старый лодочник...

07.07.1995г. Васильков.

Однажды, в Средиземье

(новелла, написанная под впечатлением одной конференции и многочисленных корреспондентов)

Эридель Ненайденной - с надеждой и любовью посвящаю

Книги три - тщедушным Эльфам,
Чтоб читать умели,
Книжек семь - патлатым Гномам,
Чтоб бухать не смели,
Девять - людям Среди... в общем
Чтоб мудрее были
И меня зауважали,
Может – полюбили,
А тетрадь великую
Для себя заныкаю,
Чтоб вас всех объединить,
Чтоб мозги вам вправить,
Что ненужно – затемнить,
А что нужно – вставить
То, что нужно для всех вас,
Остальное - мне - как раз!

А если серьезно:

УЧЕНЬЕ - ТЬМА, А НЕУЧЕНЬЕ… - ПРАВИЛЬНО, - ОСЛЕПНЕТЕ!

«Я всегда буду против.»
Егор Летов.

- Нет, все-таки брать интервью у писателя - дело сложное и ответственное, - в который уже раз говорила себе специальный корреспондент газеты «Вечерний Осгалиат» Галадриэлла Кастамировна Шагратова, сидя в ночном кафе «Тол Здравур», что на пересечении проспектов Денэтора и Гондорской независимости (тех самых, что до переименования значились проспектами Короля Элессара и Фродо Сумкинса).

Тихо играла музыка, мерцали огоньки, на большом экране видео у противоположной стены по-модному бритая налысо девица занималась любовью с угольно-черным, выдающегося сложения парнем, умудряясь при этом еще и кошачьим голосом петь в микрофон. Посетителей было мало: трое мрачных субъектов в дальнем углу тихо доходили до кондиции в окружении графинов и бутылок, да толстый лысоватый мужчина у стойки нудно уламывал рослую девицу в модном галифе и шнурованной блузке.

«Вот дреха малолетняя - глядя на нее, подумала Галадриэлла. Сама что ли не видит: для таких, как он две чашечки кофе - предел щедрости. И в постели он наверняка ноль без палочки…»

Мысли эти вызвали у Галадриэль Кастамировны целую вереницу печальных раздумий: тридцать девятый год пошел и где оно - ее счастье? Нет, она не жалеет о прожитом, скучать не приходилось. Да и разве возможно скучать в наше-то время? Работала, отдыхала, веселилась, снова работала - отчего же усталость в душе? «Надоел мне этот калейдоскоп, - сама того не ожидая, подумала Галадриэлла, - все бежит, все меняется, как в видеоклипе, зацепиться не за что, постоянства охота, своей норы, чтоб хоть что-то не менялось...»

«Да что это за чушь я несу, - оборвала собственные раздумья Галадриэлла. - Какое еще постоянство в наше-то время? Вот даже эта на видео, уже с другим любовью занимается, нет даже с двумя сразу, нет второй не настоящий, а мечты ее, компьютерная графика. И что за мысли о своей норе? Норы имели только хоббиты из древних легенд, из поколения в поколение в них жили. А теперь психологи доказали - даже в одной и той же квартире не надо задерживаться больше года. Эпоха недвижимости давно ушла в прошлое, настала эпоха аренды. Мир тасуется, как колода карт, а я - о норе. Нет, надо срочно что-то менять. Вот напишу статью об этом, как его, Артагорте, и возьму отпуск. В церковь надо сходить, в группу психотерапии, в Центр Новых Знакомств и Интимных Услуг...»

- Вы, кажется, меня ждете? - оторвал ее от раздумий приятный, слегка шелестящий голос за спиной.

Галадриэлла Кастамировна обернулась.

Слева от нее стоял высокий худощавый юноша с сумкой через плечо. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько его внешность своеобразна. Ни малейшего следа модной «накачености», руки тонкие, пальцы длинные и костлявые. Еще меньше вязались с модой длинные, ниже плеч, волосы странного, черного с медно-красным отливом цвета, кое-где тронутые сединой, черные кожаные брюки, сапоги, украшенные металлом, черная шелковая рубашка, рукава которой были закатаны до локтей, широкий пояс со множеством блестящих пластинок, металлический обруч, охватывающий лоб, черненый браслет явно эльфийской работы и массивное золотое кольцо на указательном пальце правой руки. Добрую половину лица юноши закрывали огромные темные очки.

«Ну и вырядился - подумала Галадриэлла, - и рукава эти закатанные... Как будто специально демонстрирует свою худобу. Постыдился бы, пиджак одел, раз хвастать нечем. Или, еще лучше - покачался бы на тренажерах, да одел майку с шортами, чтоб видно было - мужчина. А то точно на эльфа похож из исторического триллера.»

- Здравствуйте! Меня зовут Артагорт, - юноша поклонился. - А вас, если не ошибаюсь, Галадриэлла Кастамировна Шагратова?

- Да, это я. Можете называть меня просто Галя, - и Галадриэлла Кастамировна улыбнулась.

«Интересно, как он отреагирует на мое кокетство?» - подумала она, но юноша остался невозмутим.

- Вы - корреспондент газеты "Вечерний Осгилиат", пишете о литературе, театре и кино, - то ли с вопросом, то ли с утверждением сказал он. - Ну что ж, я готов ответить на любые ваши вопросы. Пожалуй, время настало... Кстати, можете называть меня просто Арт.

- Хорошо, Арт. Впрочем, я привыкла называть людей их настоящими именами, а Артагорт - это литературный псевдоним, не более, - и Галадриэлла Кастамировна вновь ослепительно улыбнулась глядя, как казалось, прямо в лицо юноши.

На самом деле взгляд ее был направлен дальше, через плечо Артагорта, на противоположную зеркальную стену. Взгляд производил оценку собственной внешности. Да, лицо широковато и слишком плоское, руки длинны, зато все остальное - на месте. Коротко стриженные выбеленные волосы, плечи, грудь и все такое. Нет, лицо тоже красивое. Как раз в стиль. Тонкие черты уже лет сто как не в моде.

Арт тоже улыбнулся в ответ («Дошло, наконец!» - торжествующе подумала Галадриэлла), а потом сказал:

- Мое настоящее имя слишком длинно и непривычно для слуха - Норуас. Но я никогда не пользуюсь им, привыкнув к имени Арт.

- Норуас, Норуас - размышляла вслух Галадриэлла Кастамировна – Вы харадец?

- Пожалуй, да. Жители Ханатты всегда считали меня своим.

- Внешне вы очень похожи на харадца, а вот по характеру - скорее на северянина. Все знакомые мне харадцы - люди очень горячие, - и Галадриэлла вновь соблазнительно улыбнулась.

- Да, вы правы, мой отец долгое время жил на севере, в Эс-телиа, близ Лангэлэма Многовратного. Так что ханаттское у меня разве что имя.

- Норуас... Действительно, несколько длинно. Но можно сократить - Руас.

- И все-таки я предпочитаю имя Арт.

- Как знаете...

Воцарилось молчание. И пока длилась пауза, Галадриэлла лихорадочно размышляла: «Ну и парень, холодный, как скала...» Отец из Эстелии, значит, первое впечатление ее не обмануло - в нем есть что-то эльфийское... Нет, все-таки он по-своему интересен - этакий современный Даэрон-менестрель.

- Вы поете? - почему-то спросила Галадриэлла.

- Нет, давно уже не пою.

- Но стихи-то пишете?

- Чего нет, того нет. Я пишу только прозу.

«Ну и холодный субъект, - вновь подумала Галадриэлла. - Говорят, все эльфы не очень-то любвеобильны. Но зато лишены комплексов... Ой, да что это я? Какого черта все время кокетничаю? Мне же написать о нем надо, а не в постель затащить. Впрочем, одно другому не мешает...»

Пауза продлилась слишком долго. Внезапно юноша открыл сумку и извлек из нее нечто, напоминающее черную химическую колбу, запечатанную сургучом. На колбе были видны следы плесени.

- Поскольку разговор у нас явно не клеится, предлагаю выпить. «Ночь над Ханнатой», на мой взгляд лучшее из вин Средиземья.

Юноша поставил бутылку на столик, сел в кресло напротив Галадриэллы и негромко, но так, чтобы слышал бармен, сказал:

- Два пустых бокала, пожалуйста!

- Распитие принесенных с собой спиртных напитков у нас запрещается, - нудным, невыспавшимся голосом промямлил бармен.- Хотите выпить - заказывайте!

- Ну что ж, тогда - бутылку вина "Ночь над Ханнатой" не менее трех столетий выдержки.

- Ты что, очумел, парень? - вытаращился на него бармен. Может, тебе еще мифриловую посуду подать и Сильмарилл для освещения в придачу?

- Нет, Сильмарилл не надо, тем более - для освещения. Подай-ка лучше два бокала, да покрасивее, шесть чашек кофе, четыре плитки лучшего шоколада и настойку цветов дерева Нур-Нур.

- Продукты дерева Нур-Нур запрещены Указом о борьбе с наркоманией, - хмуро ответил бармен.

- Кому ты это говоришь?! - парировал юноша - Подавай весь заказ, за ценой не постоим!

- Тут кредитками не отделаешься, - продолжал препираться бармен.

- А кто говорит о кредитках? На, лови! - и юноша ловко бросил бармену маленький блестящий кружок.

- Мордорская монета! Второй эпохи!! Мифрилловая!!! - от удивления глаза бармена, казалось сейчас покинут орбиты и, воспарив над землей, приклеятся к потолку.

Через несколько минут заказ был на столе. Сверх того, благодарный бармен добавил к заказанному торт «Нуменор», фарфоровую баночку кофе «Золотая Хенна», бутылку «Особого Гондорского» и хрустальный графин марочного здравура «Свет Валинора». Шесть разнокалиберных фужеров нурненского стекла и серебряный десертный набор тускло поблескивали на отдельном подносе.

- Мне кажется, столько нам не выпить, - сказал Арт и крикнул сидящей в углу хмурой компании: - Благородные рыцари графина и бутылки! Есть возможность испить нечто действительно стоящее!

- Задарма и самогон – «Менельтарма», - пробурчал один из выпивох но, увидев, что ему предлагают, враз смягчился.

- Долгих лет тебе, мил человек! Удачи в походах, счастья у домашнего очага! Это ж надо, я «Свет Валинора» всего-то два раза в жизни и пробовал...

- Ну что ж - приступим?! - сказал Арт, кинжалом расковыривая сургуч на бутылке.

Кинжал был черный, как ночь, и по всей длине его клинка шли руны, слегка напоминающие эльфийские.

- Вы носите холодное оружие? - с придыханием в голосе спросила его Галадриэлла.

- А почему бы и нет? Все наши предки его носили.

- И к тому же вы занимаетесь контрабандой - хитро косясь на бутылку, добавила Шагратова. - С Харадом у нас - торговое эмбарго, а тут - почти антикварная ценность.

- Вас это смущает?

- Да нет же, конечно нет! - и Галадриэлла Кастамировна звонко рассмеялась.

«Нет, все-таки он - настоящий мужчина! - мысленно ликовала она. - То ли еще будет!»

- Сейчас все ударились в контрабанду, - сказал Арт. На вашей хваленой независимости, замешанной на махровом шовинизме далеко не уедешь. А ваша религиозная нетерпимость вскоре оттолкнет от вас даже ближайших союзников.

- Неужели вы противник независимости Гондора? - с удивлением в голосе спросила Галадриэлла.

- Нет, нисколько. Старая Империя начала загнивать еще при королях, претерпела сокрушительные потрясения при Народных Представителях и не могла не развалиться. Все помнят, сколько крови и слёз стоила каждая попытка её воскрешения... Так что Гондорская независимость - явление закономерное и очень нужное. Вот только вы не смогли ею, как следует, распорядиться. Вместо того, чтобы создавать свою экономику, вы ударились в самопрославление, в религию, которая у вас на удивление мирно сочетается с воинствующим бесстыдством, в языковые реформы. Вот скажите мне, зачем нужно было вводить архаичный язык Адунаик в качестве государственного. Чем вам не нравился Вестрон?

- Вестрон - язык ненавистной Империи, а Адунаик будит национальную гордость истинных нуменорцев, - наставительно сказала Галадриэлла Кастамировна.

- На счет национальной гордости - не знаю, вам виднее. По мне - гордиться происхождением от людей, погубивших целый остров, просто смешно. Но то, что вы в борьбе за чистоту языка умудрились поссориться даже с Роханом - увы, факт. Когда-то роханцы спасли вас, а теперь вы втайне помогаете дунхарам в войне за Изенгард. Не удивляйтесь, интриги вашего правительства мне прекрасно известны. Гондор сейчас выживает за счет контрабанды и торговли оружием. Вы распинаетесь о независимости, о праве на самоопределение, а сами беспощадно грабите завоёванный вами Мордор, отняли автономию у друадан, боретесь с умбарскими сепаратистами, топите в крови Освободительное движение Северной Ханатты, тянете руки к золоту Черногорья.

- Вы не патриот своей страны! - ошарашено воскликнула Галадриэлла Кастамировна.

- А вы - патриотка? - с хитрецой в голосе спросил её Арт. - Сами-то на Вестроне разговариваете.

- Привычка... К тому же вы, кажется, не владеете Адунаиком.

- Ну почему же, наречием Трех Племен Атани, позднее ставший языком Эленны Подзвездной, я владею вполне сносно, - на чистейшем Адунаике сказал Арт.- Быть может, перейдем на этот язык?

- Нет-нет, не стоит… Знаете, я привыкла к Вестрону.

- Что ж извольте. Кстати, пока мы спорили, мой кинжал справился с вековой пробкой и теперь мы можем выпить.

Напиток был густой, темный, горьковато-сладкий и сильно ударял в голову. Галадриэлла была в восторге, однако виду не подала. Чем больше ей нравился Арт, тем более страстно ей хотелось завлечь его в свои сети.

- Как вам вино? - спросил Арт, когда они осушили бокалы.

- Прекрасное! Однако я больше привыкла к «Мглистой».

Галадриэлле хотелось покапризничать, заодно шокировав Арта.

- Если дама любит водку - она тут же будет её иметь! - отозвался из-за стойки бармен, и через мгновение перед Галадриэллой стояла запотевшая бутылка марочной водки «Карн-Дум Экстра» с ухмыляющимся орком на этикетке.

- Грешно мешать драгоценный напиток с этаким суррогатом - сказал Арт.

- Я люблю смеси и соединения! - смеясь, ответила Галадриэлла.- Вам налить?

- Не стоит. Предпочту «Особое Гондорское». А «Ночь над Ханаттой» оставим на потом. К тому же, пора заняться кофе.

- Наверное, он совсем остыл.

- В чашках работы гномов Хеннитских гор кофе не стынет. За что будем пить?

- За нашу прекрасную встречу!

- За встречу - так за встречу.

Они выпили вина, выпили кофе, Арт разломил шоколад, Галадриэлла разрезала торт.

- Нет-нет, спасибо, торт с таким названием я есть поостерегусь, - сказал Арт, отстраняя блюдце. - А то, чего доброго, рюмка морем покажется. Лучше налягу на кофе. «Злолотая Хенна» - это великолепно! Бармен прекрасно знает свое дело. Кстати - тоже контрабандный товар.

- Пить так много кофе вредно! - сказала Галадриэлла. - У меня уже голова от него болит.

- Ну, это дело поправимое! Разрешите...

Рука Арта медленно проскользила над её головой, и вслед за ней боль, вызванная утренней пьянкой, ушла, как не бывало.

«Экстрасенс! - подумала Галадриэлла. - Настоящий экстрасенс! Как интересно! У меня ещё ни разу не было любовника-экстрасенса...»

- Вам легче? - оторвал её от сладостных дум голос Арта.

- Да, немного... Ну, ничего, сейчас закурим, и все пройдет.

Она вынула из сумочки пачку сигарет «Независимость» (те самые, что когда-то назывались «Союз»), взяла одну, другую протянула Арту.

- Нет, спасибо, я предпочитаю иное, - Арт достал из сумки кисет и трубку, набил её и как-то хитро щелкнув над ней пальцами, выпустил большое кольцо дыма.

«Эльфийская магия!» - мысленно изумилась Галадриэлла.

- Э, парень, да ты знаток - крикнул из-за стойки бармен. – «Лист Долгой Долины», разрази меня Валар! Я этот табак за версту чую! Кто ж это тебя в табаках разбираться научил?

- Да знавал я одного хоббита, он и научил. Давно это было. В нездешних краях.

«Знавал хоббита? - лихорадочно соображала Галадриэлла. - Где ж он его нашел, в наше-то время? Или... он действительно эльф? Эльфы, говорят, отличались поразительным долголетием. Вот так-так! С виду - совсем мальчишка, а на самом деле, наверное, постарше меня!»

- Однако мы совсем отвлеклись от дела. Пора, наверное, приступать к интервью, - сказал Арт после недолгой паузы.

- Да, конечно, конечно - заторопилась Галадриэлла. - Но для начала вы разрешите себя сфотографировать?

- Разрешаю. Только предупреждаю заранее, я плохо получаюсь на фотографиях.

- Ну, это мы сейчас проверим - сказала Галадриэлла и, вынув из сумочки аппарат «Мгновенное фото», раскрыла его и нажала на спуск.

...- Да, действительно странно, - сказала она через несколько минут.

На вылезшей из аппарата фотографии явно было что-то не так. То есть - все на месте: стены, потолок, одежда, только лицо и руки Арта получились очень темными, да на лбу сквозь диадему проступало красное пятно.

- И так всегда. Но не стоит печалиться - я перешлю вам свой портрет.

- Тогда - начнем?

- Начнем. Только выньте из сумочки диктофон, а то запись получится некачественная. Да не краснейте, знаем мы вас репортеров! Блокнот - в руках, а что посолиднее - в сумке. Хорошо, если диктофон, а то - видеокамера.

- Извините, я забыла спросить разрешения на запись, - пролепетала Галадриэлла Кастамировна.

- Итак, я слушаю первый вопрос - как ни в чем не бывало, сказал Арт.

Воцарилось молчание.

- Ну, я весь во внимании.

- Ваш псевдоним - подражание героям древности, о которых вы пишете? – наконец-то овладев собой, выпалила Галадриэлла первое, что пришло ей на ум.

- Почему вы так решили?

- Потому, что Артагорт звучит уж больно по-старинному. А если сопоставить это с вашим внешним видом, становиться ясно - перед нами - претензия на исключительность.

- Что ж плохого в такой претензии?

- То есть как это - что? - аж подскочила на кресле Галадриэлла. - Вы что психологов не читаете? Все личные проблемы есть результат комплекса исключительности, следствие его - претензии на собственную значимость и - отрыв от общества! Итог - либо одиночество, либо отклоняющееся, порой антиобщественное поведение.

- Ох уж эта ваша психология - худшее из изобретений Шестой эпохи! - помрачнев, сказал Арт. – «Будь, как все!» - вот её девиз. «Адаптируйся к действительности!», «Не будь ни выше, ни ниже других!», «Не пользуйся никакими критериями для оценки своих поступков, кроме критерия сходства с поведением большинства!»

- Ну почему же, вы не правы. Современная нравственность дает большой простор в выборе стилей поведения.

- В выборе различных клише, хотите сказать? Да, разумеется. Времена единой морали давно прошли. Теперь есть из чего выбирать. Но нет никакой возможности что-либо изменить. Если ты считаешь себя тем-то, ты должен так-то одеваться, так-то себя вести, входить в такой-то круг, нередко - иметь такую-то работу, любить то-то, ненавидеть то-то, так-то отдыхать, так-то развлекаться, разделять принятые в этом кругу взгляды, быть готовым к тому, что многие другие круги будут тебя презирать, и в ответ ты будешь обязан презирать их, и так далее, далее, далее... А при попытке выразить свою индивидуальность как-то иначе - произойдет то, чего вы всерьез и не без оснований боитесь: ваш круг изгонит вас, а другие - не примут. Для них вы по-прежнему будете «из тех». О какой свободе вы говорите, Галадриэлла Кастамировна?

- Ну, зачем же так мрачно! Вы прямо через черные очки на мир смотрите! Кстати, ваши очки, которые вы не снимаете даже в затемненном кафе - тоже часть позы?

- Нет, это дань светобоязни. Мои глаза не переносят свет после того, как их едва не выжег свет куда более жестокий. Поза здесь ни при чем. Как не является позой и мой псевдоним. Это всего лишь аббревиатура: Артагорт - Арт из Горта. Горт - селение в Ханатте, где я родился, а Арт - мое детское прозвище - "огонек, искра" на языке Ханнэ.

«Таки – харадец,» - разочарованно подумала Галадриэлла.

- Кстати, ваше имя, отчество и фамилия куда сильнее, чем мой псевдоним, наводят на мысль о желании потягаться с героями древности, Галадриэлла!

- Я же просила называть меня Галей, - ласково сказала Шагратова.

- Ну ладно, ладно, я буду называть вас Галинэль. Была когда-то такая эльфийка.

- А я всю жизнь мечтала, чтобы меня называли Галей! Как певицу, от которой я балдела в юности. А меня назвали в честь другой певицы - немодного направления. Но от нее были без ума мои родители...

- А я-то думал, вас назвали в честь знаменитой эльфийки Галадриэль...- разочарованно протянул Арт. - Но уж певицу наверняка в честь нее назвали.

- Ну вот, опять эльфийка! Я-то думала, в честь хоть какой-то певицы, а оказывается...

- Зачем же так расстраиваться? Галадриэль была замечательной эльфийкой. И очень известной. Правда, мы не сходились во мнениях... по некоторым вопросам, но были знакомы достаточно близко.

- Ну, как это вы не знаете! - подала голос девушка в галифе, сидевшая за соседним столиком в обществе все того же лысоватого мужчины. - Галадриэль, волшебница Золотого Леса! Вы что, в детстве сказок не читали?

«Вот, стерва малолетняя! - мысленно выругалась Галадриэлла. - А он - эльф! Настоящий эльф, раз был знаком с этой... Галадриэлью.»

- А ваше отчество, Кастамировна, прямо указывает на интерес вашего деда к истории, - продолжал меж тем Арт.

- Я сама выбрала себе это отчество.

- То есть как это - сама?

- А так. Поменяла! Прежнее было - Эльдакаровна.

- Чем же Кастамир лучше Эльдакара? Кстати, вы хоть знаете, кто они?

- Конечно! Эльдакар был врагом гондорской независимости, привечал северян и даже допускал их расселение в Гондоре. А Кастамир - наш национальный герой!

- Кастамир был злодей и убийца! Тот город, в котором мы сейчас живем, когда-то он сжег дотла!

- Так требовали интересы Гондора!

- Чепуха! Впрочем, мы отвлеклись от темы. Осталось разобрать вашу фамилию - Шагратова. Фамилия эта также весьма интересна.

- Чем же?

- Так звали орка - коменданта крепости Кирит-Унгол в самом конце Третьей Эпохи.

- И кем он был?

- Да так, вояка...

- И какое отношение он имеет ко мне?

- Возможно, он - один из ваших предков, к тому же, благодаря Алой Книге Западного Крома он стал, пожалуй, самым известным орком.

- Когда-то я мечтала прочитать взрослое, а не детское издание Алой Книги...

- Что ж, могу помочь. Тем более, что вашего нового издания лучше и не касаться. Половина - искажения, а вторая - голая ложь. Это же надо такое придумать: Боромир, сопровождающий Фродо и Сэма до самого Ородруина; Наместник Дэнетор, вторгающийся в Мордор во главе полуторамиллионной армии и гибнущий в поединке от руки Темного Властелина. Арагорн и Гэндальф вкупе с Перегрином Кромом, выведены хитрыми интриганами, о Теодене не упомянуто ни слова, о Горлуме - тоже. Короля Назгулов развоплощает не Йовин и хоббит Мериадок, а некий гондорец Дернхельм. А сами Назгулы, оказывается, не более, чем люди, некоторое время носившие Кольцо Всевластья. Кто ж придумал этот бред? Ведь каждому хоббитенку в Шире известно, что Боромир погиб задолго до Ородруина, пытаясь присвоить Кольцо...

- ...Что Денетор сам себя сжёг, утратив веру в победу, а Дерхельм - не гондорец вовсе, а псевдоним Йовин, дочери Теодена Роханского! - залпом выпалила девушка в галифэ. - Ваши историки врут!

- Начитанность делает вам честь, миледи. Не угодно ли пересесть к нашему столу?

- У кого я беру интервью: у неё или у вас? - с раздражением в голосе сказала Галадриэлла. - Девушка, не мешайте работать!

- Сударыня, пожалуйста, останьтесь, - мягко сказал Арт. – Знающий человек ещё никогда никому не помешал. Желаете вина? Кофе? Быть может, этот торт со столь зловещим названием?

- Благодарю, мне как-то неудобно.

- Ну что вы, угощайтесь!

Позади озадаченно сопел лысоватый мужчина. Возле него стояли две порожние чашечки кофе...

- Итак, вернёмся к интервью, - с оттенком раздражения в голосе сказала Галадриэлла Кастамировна. - Вы утверждаете, что псевдоним и очки не имеют отношения к вашей позе. Но ваш внешний вид, ваша одежда? Разве это не вызов?

- Не более, чем причуда историка плюс собственные симпатии, - с улыбкой сказал Арт.

- Ну а кольцо? Разве такие сейчас носят?

- Кольцо - вовсе не украшение. - Арт взялся за него левой рукой, повернул и... указательный палец отделился от руки. - Биопротез, -пояснил он, - а кольцо - крепление. Я потерял палец в одном деле, связанном с... фехтованием.

«Так он ещё и фехтует! - мысленно закричала Галадриэлла. – Вот откуда такое телосложение! А эта петля на поясе - наверняка для шпаги!» - восторгалась Шагратова, но, никак не показав это внешне, продолжала досаждать Артагорта вопросами.

- А браслет, обруч? Это - зачем?

- Обруч поддерживает мои волосы. А браслет - подарок любимой. Он сделан таким, что сопровождает меня по жизни, несмотря ни на что.

«Так у него есть возлюбленная, - слегка огорчилась Галадриэлла. - Ну, ничего, это - не помеха. Одна любовница - хорошо, а две - лучше!»

- Мы говорим, говорим, а познакомиться с юной леди никому и в голову не приходит! Позор на мои седины! - вдруг всполошился Арт. – Моё имя Артагорт или просто Арт, мою коллегу по перу зовут Галадриэлла Кастамировна Шагратова. А вас - как?

- Эльтридэль. Эльтридэль Нур-Хен.

- Как - как!?!

- Эльтридэль... О, это целая история! Мои мать и отец в молодости за неблагонадёжность были в Мордор на строительство сосланы, а там, среди строителей, песня об Эльтридэль была очень популярна. Ну, знаете эту легенду? Вот меня и назвали в честь той Эльтридэль. Песня-то запрещённой была, да регистратор Управления Рождений и Смертей, видимо, её не слышал. Так и записал - «Эльтридэль». А вы что так побледнели?

- Ничего... Просто девушку ту тоже Эльтридэль звали... Вас можно на минутку? Галинэль, мы сейчас вернёмся!

Оставив разрывающуюся от злости Галадриэллу за столиком, они вышли на балкон. Далеко внизу, подобно узкой светлой ленте, пролегал проспект, там, как муравьи, сновали машины, а отсюда, с крыши здания-гиганта, открывался поразительный вид. Внизу расстилалось море огней, из которого кое-где вздымались сияющие утёсы небоскрёбов. Огненные реки улиц, озёра площадей сбегали вниз, к реке, поблескивающей, как тусклое золото. Некоторые, впрочем, уходили ввысь и простирались над рекой ажурными арками. А на том берегу искрилось такое же огненное море, постепенно уходящее к горизонту, во тьму, а ещё дальше виднелась зубчатая стена гор, над которыми то вспыхивало, то гасло багровое зарево. Там, за горизонтом извергался Ородруин.

- Не спится старику... - как бы сам себе сказал Артагорт. - Ну а вам, Эльтридэль, нравится такое зрелище?

- Да, конечно, хотя... все это красиво только сверху.

- А внизу?

- Внизу - люди и их сиюминутные, по большей части - глупые страсти.

- А что, есть места, где всё иначе?

- Есть. Лисс. И Зурбаган. Это - на Южном континенте. По тем городам бродить приятно, а не только сверху смотреть. И люди там иные...

- Да, наверное, вы правы. Только люди везде рождаются одинаковыми. Теми или иными делает их окружение...

- Вы хотели меня о чём-то спросить? - после недолгой паузы сказала Эльтридэль.

- Да, конечно. Ваше имя... это - только имя?

- Вы имеете в виду эльфийские перевоплощения? Нет, ничего такого я не замечала, хотя у нас в роду, говорят, были эльфы. Но ни снов, ни озарений, ничего из того, что описывают. Увы, мне нечем вас порадовать.

- Ну, это ещё надо проверить...

- Идёмте, Арт, а то эта ваша Шелобовна, то есть - Шагратова, ещё приревнует.

- Да, пожалуй, пора...

- Неохота покидать эту высокую башню, - мечтательно произнесла Эльтридэль.

- Когда-то я взирал на мир с башни не менее высокой и куда более известной.

Эльтридэль как-то странно взглянула на него.

- Вы знали Галадриэль? - внезапно спросила она.

- По большей части - заочно.

- И Гэндальфа?

- Когда-то хорошо знал, а потом... Много с ним хлопот было.

- И Фродо с Сэмом?

- Мельком видел. Одно мгновение. После того мне долго пришлось в темноте мыкаться.

- И Сарумана?

- О да, конечно!

- И Мелькора?

Странная улыбка заплясала на губах Арта.

- Да, и Мелькора, - после недолгой паузы сказал он.

- Тогда я знаю, кто вы! - выпалила Эльтридэль.

- Это многое меняет? - спокойно спросил Арт.

- Нет... - тихо прошептала девушка.

- Давно догадались?

- Ещё когда вашими книгами зачитывалась. Окончательно – после кольца, а сейчас - так, проверяла.

- Значит, вы знали, с кем идёте на балкон?

- Разумеется.

Они ещё некоторое время помолчали.

- Идём, Эльтридэль, нас Шелобовна заждалась.

- Да, идёмте... Ортхэннэр.

...Галадриэлла Кастамировна всё так же сидела за столиком.

- О чём любезничали? - спросила она.

- О книгах. Я обожаю книги господина Артагорта!

- Так-так, о книгах... А, кстати, что вы в них находите?

- Всё, чего нет сейчас!

- Понятно. Значит, вас привлекает бегство от действительности и всяческие сказки.

- Почему - сказки? Всё это так и было!

- Потому, что господин Артагорт обильно вкрапляет в свои «исторические», с позволения сказать, романы множество легенд.

- Легенды подчас несут истину, - сказал Арт.

- Возможно. Однако, как видите, поклонницу вашего творчества привлекает не истина, а романтика. Крепости, штурмы, великие подвиги, страшные тайны. И вы пишете обо всём этом с таким знанием дела, как будто сами пережили не одну осаду!

- Да, пережил, хотя бы - сегодня. На мои бастионы обрушился отчаянный штурм, - сострил Арт.

«Оценил - таки! - возликовала в душе Галадриэлла. - Что ж, ещё не всё потеряно!»

- И живёте вы, наверно, в каком-нибудь замке - в свою очередь сострила она.

- Ну, не в замке, но - в особняке. Небольшой такой десятибашенный особнячок на улице Рока.

- И сколько стоит его аренда?

- Почему - аренда? Особняк мой, я его пятнадцать лет назад построил и с тех пор - живу.

- Так долго?? Как вы выдерживаете подобное однообразие?

- Мне это нравится.

- Но ведь это страшно несовременно! Только легендарные хоббиты всю жизнь проводили в своей норе!

- Ну, не всю жизнь, но... знавал я одного хоббита, обошедшего пол-Средиземья лишь потому, что ему разрушили норку.

- Это - ваш персонаж Тробо Дудкинс, - сказала Эльтридэль. - Он – мой любимый герой.

- Да, его есть за что любить... Порой я жалею, что он - лишь моя выдумка, порой мне кажется, что где-то в другой, альтернативной реальности всё так и было...

- Вот они, плоды вашего творчества! - с пафосом воскликнула Галадриэлла. - От ваших книг люди сначала теряют голову и ударяются в романтику, потом рвутся в прошлое, а потом - в альтернативную, то есть - несуществующую реальность! Они перестают жить жизнью общества!

- Именно к этому я и стремлюсь, - раздельно произнёс Арт.

- Так вот в чём ваша истинная цель!

- Да, именно в этом.

Артагорт встал и, как показалось, стал выше ростом.

- Ваш мир гниёт, - сказал он. - Он гниёт давно и необратимо. Вы растеряли всё, что когда-то делало вас истинно великими. Ваша цель - развлечение, ваша культура - пошлость, ваша жизнь - ваша жизнь?! - ритуал.

- Вы - сторонник аскетизма? - удивлённо спросила Галадриэлла.

- Нет, ни в коей мере.

В это время всё та же бритая девица на видео запела «А Элберет» в бравурной аранжировке. К ней подскочил парень, одетый под эльфа, и они, не переставая петь, принялись кататься по зелёному лугу.

- Вот великолепный пример! - Арт указал на экран. - Древний эльфийский гимн, изуродованный до неузнаваемости, стал пошлой песенкой. То, перед чем преклонялись ваши предки, превращено в фарс. Даже оркам Мглистых Гор не приходило в голову такое! И ведь плохо не то, что эти двое на экране любовью занимаются. Плохо то, как это обставлено! Ваша культура построена на воинствующем бесстыдстве, а не на свободе нравов, как вы любите повторять. Я знал и знаю народы, нравы которых действительно свободны. У них плотская любовь - просто часть жизни; её не скрывают, её воспевают, её практикуют в храмах. Вы же, одной рукой раздувая всё, что с ней связано, другой - постоянно акцентируете её неприличие, недозволенность, и наслаждаетесь этим несоответствием. Такие несоответствия стали стилем вашей жизни. Вас интересует только запретное. А так как распробованное в ваших глазах быстро становится скучным, вы ищете новое, новое, новое... Однако ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НОВОЕ вас пугает, ведь оно, не приведи Эру, может сломать традиционный уклад жизни или того хуже - взгляды на мир, чего вы, живущие стереотипами, вынести не можете. В итоге вы устремились к тому, что раньше расценивали, как суррогаты, не достойные внимания. Вам не надо доброго вина - подавай «Мглистую»! Настойка цветов дерева Нур-Нур, коей испокон веку укрепляли тело и дух жители Кханда, Хенны и Ханатты, в ваших руках стала наркотиком. Ваши газеты опустились до уровня базарных сплетен, ваш досуг - те же сплетни и однообразные, пошлые развлечения, странным образом сочетающиеся с поиском личного счастья. Но счастье ваше эфемерно, как и всё, что вас окружает. Пары редко живут вместе более пяти лет, а детей рассматривают в лучшем случае - как обузу, в худшем - как игрушку! Вы бесплодны! Бесплодны во всех отношениях!

Арт замолчал, переводя дух, потом продолжил снова:

- Но самое омерзительное и ужасное в том, что, бунтуя в мелочах, в большем вы исключительно законопослушные, сверх законопослушные люди. За последние сто лет вас заставляли верить в принципиально разные доктрины, и вы верили. Искренне! С энтузиазмом! Ваша история переписывалась десятки раз, и каждый новый вариант вы называли истиной, даже не пытаясь в нём сомневаться. Настоящую же истину вы объявляли легендами, а её восстановление - в лучшем случае - домыслами, в худшем - ересью. Ещё недавно вы с энтузиазмом разрушали храмы и пели славу Союзу Равных. Теперь же вы с не меньшим энтузиазмом их восстанавливаете и славите Великий Гондор. Вы похожи на стадо овец, покорно идущих то за одним, то за другим козлом, в душе недовольных этим и для вымещения обиды гадящих себе под ноги!

Арт снова ненадолго замолчал, а потом продолжил:

- Из каждой книги, с каждого телеэкрана вы кричите о любви, называя этим словом всё, что угодно, включая скотоложество и религиозный фанатизм. Однако любите ли вы друг друга? Нет! Между вами идёт бесконечная борьба… нет, не за то, кто выше, лучше, сильнее, а за то, кто лучше соответствует стереотипу, кто правильнее! Я уж не говорю о личной сфере. Там идёт настоящая война полов со своими убитыми, ранеными, пленными, злодеями, жертвами, инвалидами и даже заложниками. Вы хватаетесь за любой повод, что бы поставить разделение «мы-они». Человек другой расы для вас - чужой, другого пола - чужой, говорит на другом языке - чужой, молится другим богам - вдвойне чужой! А чужой в вашем сознании - потенциальный враг! Завтрашний враг. Любопытно, часто ли вы верите себе?

- Ну, обвинять мы все умеем, - растягивая слова, сказала Галадриэлла. - А ваши-то идеалы каковы?

- Мои идеалы? О них достаточно сказано в моих книгах.

- Так-так... Тогда поставим вопрос иначе: культура какой страны и какого исторического периода кажется вам наиболее близкой к идеалу?

- Тёмная Империя!

- Тёмная Империя? Империя Саурона Проклятого?! Я не ослышалась?

- Нет, нисколько.

- И чем же привлекает вас этот тоталитарный монстр?

- А в чём вы видите его тоталитарность?

- То есть как это - где? Саурон Мордорский владел неисчислимыми армиями рабов. Ему служили, кроме орков, люди Кханда, Харада, Тхэрсанса, Хенны...

- ...И ещё Басканы, Истерлинги, Хазги, Нурны, Тангары и Тангариты Черногорья и многие, многие другие. Но обратите внимание, у всех них были свои короли. Кроме Нурнов, избравшим королём Тёмного Властелина. Тёмная Империя была не империей вовсе, а конфедерацией, где верховная власть была скрепляющим и упорядочивающим началом, мало вмешиваясь в дела местные и совсем не вмешиваясь в частную жизнь граждан. А сам Владыка Мордора для множества народов был учителем, защитником и покровителем - и не более того.

- Ну да, как же! Всё это - вражья агитация и мордорский сепаратизм, - буркнул сзади лысоватый мужчина.

Арт не удостоил его ответом и продолжил:

- Гражданин Тёмной Империи пользовался свободой, какая вам и не снилась! В лучшие годы Империи он мог беспрепятственно, быстро и беспошлинно проехать по суше от Умбара до Хилдориена, то есть - от Западного Моря до Восточного…

Бармен за стойкой присвиснул от удивления.

- …Никто никогда не спросил бы у него, какого он рода и почему говорит на том языке, а не на другом. Сравните это с Союзом Равных и с нынешним Гондором, Галадриэлла Кастамировна! Для Саурона Тёмного все расы и народы были равны. Он делил мир по другому признаку. И при всём при этом, каждый народ управлял своими делами сам, а власть Мордора не давала этим правительствам зарываться.

- Сейчас бы так! - крикнул кто-то из троих, сидевших за дальним столиком - А то совсем проворовались, ни стыда, ни совести, ни управы!

- Но самое главное - граждан Тёмной Империи объединяла общая цель, единый порыв: объединение Средиземья в одну державу! - закончил Арт.

- Так-так. То, что вы - сторонник тоталитаризма, я уже поняла, - сказала Галадриэлла. -Вас, видимо, тоже власть привлекает?

- Привлекает, не скрою.

- И какая же власть: законодательная, исполнительная, судебная? Или - наша, четвёртая, журналистская? - съязвила она.

- Пока - пятая: власть писателя, поэта, художника над умами, стремлениями, желаниями тех, кто читает, смотрит, слушает.

- Пятая власть... Звучит зловеще, как Пятая Тьма из пророчества ангела Джарберта.

- А это что за пророчество? - подал голос из-за стойки бармен.

- Ну что ж вы такой необразованный! - пристыдила его Галадриэлла. - Книгу Эру Единого надо читать и перечитывать! Ангел Джарберт, явившись на заре истории Тинголу и Мелиан, предсказал, что пять раз на Средиземье опустится Тьма. Четыре уже были: Моргот в Первую Эпоху, Чёрные Годы, Тьма, предшествовавшая Войне Кольца и Великое Вторжение Олмера-из-Дэйла. А Пятая Тьма вызовет Дагор Дагоррат, Конец Света и Вторую Музыку Айнур...

И, сделав паузу, Галадриэлла спросила Арта:

- Так вы считаете, в наше время массовых телекоммуникаций и изменчивой моды на людей могут влиять какие-то книги? Что книги - не развлечение, а инструмент власти?

- Действие ваших телеагитаций кратковременно, - ответил Арт. - Да, с их помощью можно возбудить в толпе сильные эмоции, но они столь же быстро остынут. Это годится для предвыборной кампании, не более. Только книги, кинофильмы и прочие несиюминутные произведения искусства способны изменить мышление, открыть новые горизонты, заставить возжелать того, что не желалось прежде!

- Ну, теперь - ясно! - с триумфом в голосе выпалила Галадриэлла. - Ответ на главный вопрос есть! Идя сюда, я, прежде всего, хотела узнать: понимает ли господин Артагорт, какую кашу заваривает в головах подрастающего поколения? Как он относится к тому, что молодёжь сходит по его книгам с ума? Но теперь я знаю, вы - безответственный, социально-опасный тип. Сообщество гондорских смутьянов может быть довольно - в его рядах - пополнение!

- Ну, вообще-то смутьян - моя профессия, - с усмешкой сказал Арт. - А кого вы называете смутьянами, Галинэль?

- Разумеется, этих троих, чьи имена постоянно гремят в прессе: борца-неизвестно-с-чем Фирнора, сумасшедшего эколога Радандиля и политического авантюриста Ринурука. Какое счастье, что хоть его изгнали из страны!

- Ну, это вы зря... Фирнор - великолепный политик, Ринурук - блестящий оратор, да и к словам Радандиля стоит прислушаться.

- Так вы знакомы? Воистину, рыбак рыбака видит издалека!

- Да, мы давно знакомы. Ещё в то время, когда их имена звучали несколько иначе. Эльтридэль, ты понимаешь, кого я имею в виду?

Эльтридэль, улыбнувшись, кивнула.

- А как вы думаете, господин писатель, Саурон ещё может воскреснуть? - внезапно спросил из-за стойки бармен.

- Ну что вы, конечно нет! - ответила за Арта Галадриэлла. – После разрушения Кольца он сгинул бесследно.

- А вот и нет! - не унимался бармен. - В Алой Книге сказано, что после гибели Кольца он превратился в злобный призрак. Это верно?

- Совершенно точно, о главнокомандующий ликёров и здравуров! - рассмеялся Арт. - Впрочем, похоже, вы не только в винах разбираетесь, но и читаете немало.

- Да нет, не так уж много... Скажите, а этот призрак, стало быть, и сейчас где-то бродит?

- Ну, очевидно.

- И может вновь восстать?

- Возможно.

- Да, жутко становится от таких мыслей...

- Бояться нечего! - снова встряла в разговор Галадриэлла. - Даже если где-то и бродит призрак Саурона, он лишён всех сил и ровным счётом ничего не может.

- Ну почему же, - невозмутимо парировал Арт. - Может. Например, писать.

- Браво, Гортхауэр! - вскричала Эльтридэль.

- Гортхауэр? Почему вы называете его Гортхауэр? Впрочем, он действительно напоминает Тёмного Властелина в собственном описании. Где вы только наглость берёте, Норуас?

Галадриэлла хотела сказать что-то ещё, но внезапно в зеркале заметила, что трое выпивох, ранее сидевших за дальним столиком, теперь стоят у неё за спиной.

- Послушай, парень, - сказал один из них, - уж не знаю, откуда ты такой выискался, книг твоих мы, увы, не читали, но скажу: ты - наш! Всё, всё, что на душе накипело, высказал! Да так складно... Ты, того, если ещё чем-то, кроме писательства занимаешься... ну, может, возьмёшь на работу. Моряки мы. Было время, ходили до самого Зурбагана, а теперь вот - на мели. Экономический кризис, Оссэ его задери! Оно, конечно, вряд ли, что бы тебе моряки понадобились, но если что - вспомни. Мы тут, похоже, надолго застряли, в порту, трактир, «Алькаронес», от главных причалов - налево.

- Хорошо. Подойдёте завтра под вечер на улицу Рока, 26, особняк увидите из чёрного камня, с десятью башенками. На самой высокой - металлический венец. Ни с чем не спутаете!

- Что, вот так, прямо и сразу? Ну и ну!..

- Да, сразу. Моряки мне позарез нужны. Завтра в порт идти думал.

- А много?

- Да немало...

- Ну, так мы завтра ещё приведём! Целую команду! Люди надёжные, как на подбор. Вы не думайте, что мы только пить умеем. Это мы так, от безысходности.

- Кроме как пить, ещё и есть надо, - усмехнулся Арт. - А на ваших столах съестного что-то не видно, - и, оборотясь к бармену, крикнул: - Уважаемый властитель «Острова Вин», не соблаговолите ли накормить морских странников! Уж не поскупитесь, подайте самое лучшее! - и бросил бармену золотой кружёк.

- Старая хилдориенская монета... - обалдело уставился на неё бармен. - Во ночка! В кои веки к нам заглянул сумасшедший миллионер!.. Ой, господин писатель, вы не обиделись? Извините! Я ж всё понимаю! Давно уже догадался, кто вы. Да продлятся ваши дни бесконечно, благородный Эльф! Позор Эльфам, ушедшим на Запад! Да здравствуют вольные Авари!

Эльтридэль тихо засмеялась.

- Что, команду контрабандистов собираете? - съязвила Галадриэлла.

- Не ваше дело! - ответил за Арта один из моряков, а потом добавил: - А ты молодец, эльф Артагорт! Понимаешь морскую душу. Правду, видать, говорят: Эльфы с морем обручены, - и пошёл к столику, уже успевшему покрыться кушаньями.

- Ну что, продолжим интервью? - весело спросил Арт.

- Да, в общем, мне уже всё ясно. Цели ясны, обвинительную речь я слышала, не хватает только вашей гражданской позиции.

- А гражданская позиция - это что?

- Ну, например, вы говорили о храмах. А сами вы верите в Бога?

- В какого?

- Разумеется, в Эру Единого и его детей Валар.

- Что вы понимаете под словом «верить»? Верить в существование или поклоняться?

- А разве это разделимо?

- Конечно. Вот я: верю в существование Эру, хотя и не такого,каким его описывает ваша священная книга. Но я ему не поклоняюсь и не собираюсь этого делать.

- Вы имеете в виду, что не ходите в храмы? Или - что вы на стороне Тьмы?

- Второе.

- Как?! Вы - Тёмный??

- Очевидно.

- И священная книга Эру Единого для вас - не более, чем пустой звук?

- Она и для настоящих Светлых должна быть пустым звуком, потому что не имеет ничего общего ни с Эру, ни с Валар. Она не упала с неба, как верите вы. Её написал Джарберт, не ангел вовсе, а вполне реальный земной человек, нуменорец, возомнивший себя пророком. Он был безумен и безумие его было очень, очень злым. Он не являлся Тинголу и Мелиан, тогда его, к счастью, ещё не было на свете, как и не совершил трёх четвертей того, что приписал себе. Зато он повинен в подлом клятвопреступлении Последнего Союза, сам факт которого ваша историография упорно отрицает. Сейчас я заканчиваю книгу о нём.

- Не удивлюсь, если скоро вы отыщете и издадите мемуары самого Саурона! - зло съязвила Галадриэлла.

- Весьма возможно. Я уже принимал участие в издании «Хроники Кэргона». Она вышла под названием «Мы были!».

- Как... Это прогремевшее на весь мир издание, эта наглейшая апологетика всех врагов от Начала Времён, эта энциклопедия Тьмы издана...

- ...Под моей редакцией, - закончил её мысль Артагорт.

- О Боже! Как же низко вы пали! Сначала я думала, что всё это - поза, желание выделиться, но теперь вижу: вы настоящий, злобный Тёмный!

- Ну, может, не такой уж и злобный... - рассмеялся Арт.

- Вы, Тёмные, извращаете всё до чего только можете дотянуться!

- А вам не кажется, что, если бы никто ничего не извращал, мы бы до сих пор бродили по лесам?

- Валар научили наших предков всему, что необходимо.

- Даже получению электрического тока?

- Феанор принес Свет с Запада и...

- ...И рыбаки до сих пор вылавливают на месте затонувшего Дориата эльфийские косточки.

- Для вас, Тёмных, нет ничего святого!

- Смотря, что понимать под святым.

- Чего же вы, Тёмные, хотите от несчастного мира?

- Мы всегда будем против!

- Против чего? А, впрочем, вы уже достаточно сказали: против Света, против любви, против Бога, против жизни!

- Ну, если вы называете Светом ваши идеи, любовью - ваши нравы, Богом - Книгу Эру Единого, а жизнью - вашу повседневность, то, несомненно, я - против.

- А вот я анекдот слыхал! - раздался голос из тёмного угла, где мирно дремал доселе не замеченный никем выпивоха: - Поспорил, значит, Саруман с Гэндальфом, мол, сумеет любых трёх встречных убедить в Ородруин броситься. Идут по Мордору, навстречу - Эльф. Подвиги совершать прётся. Ну, Саруман к нему: «Эльф, а эльф, а твоя возлюбленная от гнома родила!». «О горе мне!» - закричал Эльф и бросился в Ородруин. Идут дальше, навстречу - Гном. Саруман - к нему: «Гном, а гном, а твою сокровищницу дракон разграбил!». «О горе мне!» - закричал Гном и - туда же. Идут дальше, а навстречу - Саурон. «Ну, вот ты и проиграл!» - говорит Гэндальф, а Саруман ему: «Ещё посмотрим!» и - к Саурону: «Гортхауэр, знаешь новость? Эру Илуватар строжайше запретил в Ородруин бросаться!». «Да плевал я на Илуватара!» - вскричал Саурон и...

Моряки захохотали. То ли заикал, то ли закашлялся бармен. Не удержалась от смеха Галадриэлла Кастамировна. Даже Эльтридэль прыснула в кулачёк. Арт широко улыбнулся, один только лысоватый мужчина, сосредоточенно сражавшийся с бутылкой «Мглистой», оставался мрачен.

- Ты извини, если обидел! - сказал человек из угла. - Видит Оссэ - не хотел. Просто на ум взбрело. А так - очень мне даже понравились ваши умные речи. Эх, с удовольствием выпил бы с вами да, наверно, не захотите...

- Что ж, это можно, - смеясь, сказал Арт. - А не побоишься с Тёмным пить?

- Я? Да я хоть с самим Сауроном выпью! Вот спорим!

- Спорим! - смеясь, крикнул бармен. - И если тебе это удастся – при свидетелях клянусь бесплатно поить тебя всем, что ты только пожелаешь, всю жизнь.

- Эх, Гэндальфа здесь нет... - как бы сам себе сказал Арт. - Ладно, иди сюда!

Человек нерешительно подсел к столу. Арт налил всем «Ночь над Ханаттой». Выпили. Потом выпили немного настойки.

- Вот это вино! Сроду такого не пил! - восторженно воскликнул выпивоха.

- Ещё бы! Здесь таким не торгуют. А сам-то ты кто таков?

- Да грузчик я. Портовый. Имя моё господину эльфу всё равно ничего не скажет. А пью потому, что грузить теперь почитай, что нечего.

- Видишь этих троих? Подойди к ним, они объяснят. Завтра вместе с ними жду тебя у себя.

- Спасибо, господин эльф! Век не забуду!

- И я не забуду! - внезапно заорал лысоватый мужчина. – Темнушник проклятый, богохульник, диверсант мордорский, морда эльфийская! - и схватив со стола нож, поднялся с кресла.

- Похоже, меня хотят развоплотить... - смеясь, сказал Арт. - Эльтридэль, разрешите, я встану… Эй, герой, какую часть тела ты собираешься отсечь мне в первую очередь?

Вместо ответа мужчина с рычанием бросился на Арта. Арт слегка отклонился, и мужчина, пролетев мимо, со всего размаху грохнулся на пол. Потом он встал, тяжело дыша. Нос у него был разбит, по лицу текла кровь, нож сломался, его обломок он держал подобно кинжалу.

- Убью! - заорал мужчина и снова бросился на Арта.

- Послушай, парень, ты, кажется, что-то напутал! - ставя нападавшему подножку, сказал Арт. - В твоих руках отнюдь не Нарсилл. И ещё, запомни, мой друг, подвиги совершаются на трезвую голову, а от тебя фу, как разит! Что ж ты, такой светлый, а пьёшь орочью «Мглистую»? Непатриотично...

Моряки повскакивали с мест. Вскочила, опрокинув кресло, Эльтридэль. Вскочил даже бедолага-грузчик. Бармен бросился за стражей. В общем, минут десять спустя изрядно побитый нападавший был уведён Стражей Порядка.

- Выпустят! - с досадой сказал бармен, тщетно пытаясь сложить воедино обломки ножа. - А зря выпустят! Другим была бы наука... Ещё и имущество казённое сломал, придурок!

- Ой, голова кружится! - внезапно сказала Эльтридэль, ухватившись за спинку кресла.

- Вам надо выйти на воздух! - сказал Арт, подхватил её под руку и повёл к балкону.

Краем глаза он успел заметить бармена, о чём-то оживлённо беседовавшего с Галадриэллой Кастамировной.

Едва оказавшись на балконе, Эльтридэль звонко рассмеялась. Арт расхохотался в ответ.

- Ловкий ты способ нашла покинуть на время нашу Шелобу Шагратовну, - сквозь смех сказал он. - Надеюсь, она скучать не будет.

- Она уже не скучает, - заглядывая сквозь стекло, сказала Эльтридэль. – Ишь, как бармена нашего опутывает! Прямо, как паук комара!

- Профессионально работает! - согласился Арт.

Они снова рассмеялись.

- А можно почитать эту книгу Кэргона? - спросила Эльтридэль.

- Конечно можно! Хоть сегодня.

- А там всё это есть - об Эльфах Тьмы, об Эльтридэль, о её брате Кэргоне, о Лаан-Гэлломэ, о том, как Кэргон так и не увидел своего сына.

- Постой! Какого сына?!

- Ну, как же, у Кэргона ведь была жена Гэллаэрэ.

- Да... Конечно.

- И незадолго до гибели Лаан-Гэлломэ она родила ему сына. Его назвали Эстэль-Надежда.

- А это - откуда? Впрочем, мы с Кэргоном отсутствовали в Лаан-Гэлломэ почти три пол-года, а Гэллаэрэ ждала ребёнка... Но ведь... ВЕДЬ ЭТОГО НИКТО НЕ МОЖЕТ ЗНАТЬ!!! Откуда?!!

- Сама не знаю. Может, слышала в детстве, мне тогда много преданий рассказывали, а может...

- Может - что?

- Нет... не знаю. Помню - и всё.

- Помнишь... ВСЁ-ТАКИ ПОМНИШЬ!

- Да нет же, нет, я уже говорила, ни снов, ни воспоминаний о прошлых жизнях, как это бывает при эльфийских перевоплощениях, у меня не было.

- Ничего... Надо поехать в Эс-Тели, в Лангэлэм Мнаговратный, побродить по развалинам Хэлгор, а там видно будет... Послушай, Эльтридэль, а брат у тебя есть?

- Есть. Только... вы снова будете питать ненужные надежды. Родители его Кэргоном назвали.

- Кэргон, говоришь? Кэргон...

И они стояли на вершине исполинской башни, вознесшей их над залитым огнями городом. Занимался рассвет. Далеко на Востоке, сквозь дымы и пепел, несмело пробивались первые лучи восходящего Солнца. Воздух утратил ночную черноту и стал серовато-сизым и каким-то твёрдо-материальным, как дымчатое стекло, каким он бывает лишь ранним-ранним утром, перед самым восходом. Всё застыло в предчувствии рассвета, даже муравьи-автомобили лишь кое-где проплывали по световым рекам улиц. Город замер в торжественном молчании, встречая ещё один день своей восьмитысячелетней истории.

«А ведь надежда и ожидание Гортхауэра намного древнее этих стен...» - внезапно подумала Эльтридэль.

- Живёшь-то ты где? - нарушил молчание Арт.

- Здесь, в этом доме, пятнадцатью этажами ниже, снимаю однокомнатную, - ответила Эльтридэль.

- Свой дом иметь хотела бы?

- Да, конечно, давно мечтаю. Маленький такой домик посреди сада. И что б вокруг - цветы. Только теперь смешно об этом мечтать, недвижимость безумно дорога. Это ж - источник дохода...

- Теперь - не смешно, - веско сказал Арт. - Ладно, это мы обсудим позже, а пока - пора возвращаться. Унголианта Шелобовна ждёт.

- Вряд ли она нас ждёт, - глядя через стекло, сказала Эльтридэль. - Вон она как бармена зажимает! А он вырывается...

И вдруг, изменившись в лице, взялась рукой за лоб:

- Боже, что это со мной? Я так запросто болтаю... с вами! Мы перешли на "ты"? Мы спорим?? Видимо, я пьяна...

- Это цветы Нур-Нур! - хитро подмигнув ей, сказал Гортхауэр. - Ведь ты пила настойку?

- И что теперь?

- Ничего. Немного больше смелости никогда не помешает.

- Тому толстому кретину помешало.

- Ну, это не смелость, а злоба пополам с хамством. Тоже мне, новый Исилдур с обломком ножа... Кстати, кто он тебе? Сосед по дому? Или «жених в отставке»?

- Нет, просто случайный знакомый. Я в это кафе часто хожу, особенно, когда бессонница, отсюда вид красивый... Он подсел к моему столику. Поначалу его разговоры были забавны, а потом... потом я терпела его... что бы послушать вас.

- Да ты отчаянная девушка, Эльтридэль! Как та... А что это за монетка у тебя на шее?

- Так, сувенир из Зурбагана. Говорят, приносит счастье... ой, у вас - такая же!

- Да, такая же, я потому и спросил. Только не надо на "вы"...

- А ваша, то есть - твоя откуда?

- Из тех же краёв. Только ей уже много лет. Девушки, которая подарила мне её, тоже сказав, что на счастье, уже давно нет на свете... Впрочем, как раз она счастье обрела.

Они постояли ещё. Внезапно Эльтридэль, вглядевшись через стекло на происходящее в зале, быстро заговорила:

- Ой, Гортхауэр, идём скорее! Там Шелобовна такое выделывает!

Тихо зайдя в зал, они застали презанятнейшую картину. Галадриэлла Кастамировна, одной рукой обнимая слабо сопротивлявшегося бармена, другой наливала ему «Ночь над Ханаттой». Рядом лежала порожняя бутылка из-под настойки цветов дерева Нур-Нур.

- Даже безумный Джарберт в «Книге Эру Единого» писал: «Не возжелай чужого мужа», -неслышно подойдя сзади, сказал Артагорт. – Или ваша религиозность носит ситуационный характер?

- Откуда вы взяли, что он женат? - краснея от гнева, прошипела Галадриэлла.

- Ну, как же, читать я ещё не разучился, а у повелителя «Острова Вин» на руке браслет с надписью: «Милому Эрегиолю с любовью и нежностью, Аруэль». А ты всё-таки молодец, Эрегиоль! До последнего трепыхался в тенётах коварной Унголианты Шелобовны!

Бармен закашлялся от смеха.

- Я не Шелобова, а Шагратова! - сурово сказала Галадриэлла.

- Ну, я и говорю... Да, кстати, интервью окончено?

- Вполне!

- А, если не секрет, как будет называться статья?

- «Последний эльф Средиземья»!

- И что в ней будет?

- В ней будет всё! - с гневом в голосе выпалила Галадриэлла. - То, что вы - реликт прошлого, последний эльф, не желающий принять реалий новой эпохи! То, как вы цепляетесь за старину, как развращаете умы лживыми соблазнами! Но прежде всего - то, как вы, движимый гордыней, сошли от Света к Тьме и теперь ведёте туда своих ничего не подозревающих, а порой, увы, и согласных с вами почитателей! Как ваше отступничество от современной жизни обернулось отступничеством от Бога и от всего, что мы любим! Здесь я собираюсь провести параллели с Морготом, Олмером из Дэйла и столь уважаемым вами Тёмным Властелином. А ещё я напишу о том, что эльфийские традиционные воззрения исторически обречены, о том, что для вас, эльфов и вообще - для всех, кто живёт на этой земле, есть только два пути: стать частью общества, частью существующей реальности или стать её врагом, врагом всего живого и светлого! Что третьего не дано!

- Вы закончили? - спокойно спросил Арт. - Ну что ж, теперь скажу я. Можете снова включать диктофон и даже вынуть фотоаппарат - всё равно вам никто не поверит. Вы ошиблись, Галя, я не эльф. Просто удивительно, как вы до сих пор не догадались! По-моему у всех присутствующих в этом зале уже возникала эта догадка, а милая Эльтридэль поняла это, ещё когда читала мои книги.

Галадриэлла Кастамировна изменилась в лице.

- О, я вижу, истина пробила себе дорогу даже сквозь ваши ханжеские мысли. Вы засомневались в своей правоте, что вам так не свойственно! Хотите, я развею ваши сомнения? Смотрите!

И Артагорт медленно снял диадему.

- А-ах! - только и могла сказать Галадриэлла Кастамировна.

Прямо в упор на неё смотрело Багровое Око.

- Теперь всё понятно? - тем же тихим, шелестящим голосом сказал Гортхауэр, обводя взглядом зал.

Наступила мёртвая тишина, оживляемая только звуком выливающейся из бутылки жидкости. Это текла на пол перевёрнутая Галадриэллой «Карн-Дум – Экстра».

И в этой напряжённой тишине громом прозвучал весёлый голос грузчика:

- Эй, Эрегиоль, а ведь спор-то я выиграл! Плати по векселям!

Бармен ничего ему не ответил - лишь ошарашено хлопал глазами.

- А мы давно догадывались! - с натугой произнёс один из моряков. – Ну, да договор остаётся в силе. Мы слова дважды не даём!

Что-то тяжелое грохнулось на пол при входе. Это упал в обморок вернувшийся из Отделения Охраны Порядка лысоватый мужчина.

- Да, это - я! - громко сказал Артагорт. - Мой псевдоним означает вовсе не Арт из Горта, а Артано Гортхауэр, а то, что я выдал за настоящее имя: Норуас, следует читать наоборот, справа налево: Саурон. Вы были правы, Эрегиоль, я вновь воплотился. И так будет всегда! Покуда существует Свет - должна быть и Тьма. И если все вокруг дружно твердят «за», то кто-то должен сказать «Против!». На том стоит мироздание! Быть может, вы всё-таки напишете об этом, Галадриэлла Эльдакаровна?

Галадриэлла, безумно уставившись на Гортхауэра, лишь, как рыба, открывала и закрывала рот.

- Нет? Ну что ж, напишут другие... Пойдём, Эльтридэль!

И, переступив через всё ёщё лежащего в проходе лысоватого мужчину, они вышли из зала...

02-04.07.1995г. Васильков.

Черные Ворота

Всем, кто живёт по принципу "Contra spem spero"посвящается

Темна стена закрытых глаз:
"Не здесь", "Не с нами", "Не сейчас",
Есть ещё миг, есть ещё срок,
Пока не спущен курок.

Звучит отсчёт, застыл прицел,
Кто узнает потом, что ты не хотел?
Неба клочок, солнца глоток,
Пока не спущен курок.

Где ты был вчера, о чём ты думал?
Почему ты вдруг решил,
Что это будет не с тобой?

Есть другие слова кроме слова "приказ",
Я шепчу себе в который раз
Есть ещё миг, малый, но – срок,
Пока не спущен курок.

Андрей Макаревич

...И внезапно Властелин понял: этот - дойдёт! Если надо, он
дойдёт и до Валинора и до Илуватара. Он и на Илуватара управу
найдёт, если очень нужно будет. Ведь за ним -... ...ВЕСЬ МИР.
(Шейд Арт, "Новый герой")

...Они шли... Они шли по дороге, подобной бесконечному мосту. Они шли по нагретой Солнцем трассе, покоящейся на титанических эстакадах, на головокружительную высоту вознесших их над пыльной равниной.

Они шли, и их было двое: один - высокий и старый, в просторном сером плаще и конической, с небольшими полями, шляпе. Второй - совсем маленький и юный, в ничем не примечательных рубашке и брюках. Они шли мимо гигантских сооружений, мимо чудовищных машин, мимо невообразимо огромных котлованов, в которых бурлила Материя Творения, и мириады микросборщиков, покорных единой воле, по мельчайшим крупицам собирали новые сооружения, новые машины. Они шли, а рядом проносились автомобили, но они не обращали на них внимания - не сговариваясь, они решили преодолеть этот путь пешком. Они шли к грандиозной крепости, поднявшейся выше гор, но не на неё были обращены их взоры. Они смотрели на невообразимо, невозможно огромную арку, вздымавшуюся выше грозовых туч, выше перистых облаков и там, на немыслимой высоте смыкавшуюся в подобие нависающего над равниной циклопического цветка. Они смотрели на Чёрные Ворота.

Солнце жгло их спины, пот тёк в три ручья, но они не замечали этого. Их мысли были далеко, далеко отсюда, далеко от всего земного. Они созерцали казавшуюся тончайшей нить, соединяющую "цветок" с Воротами и одна и та же картина вставала перед ними: на такой же, только неизмеримо более тонкой нити повисла сейчас судьба мира. И они идут, что бы принять на свои плечи её тяжесть.

- Безумно и бессмысленно наше предприятие, - сказал высокий и старый маленькому и юному. - Всё равно мы ничего не изменим. Всё было предпето заранее ещё тогда, музыкой Айнур.

- Но разве это честно - сидеть, ничего не делая, когда мир гибнет? - отозвался маленький. - Уж лучше погибнуть в пути, в действии, пусть даже - бессмысленном. Ведь вы тоже так думаете, иначе - зачем бы откликнулись?

- Ты прав, - ответил высокий. - Впрочем, я откликнулся ещё и потому, что было любопытно узнать: кто и каким способом сумел использовать Прямой Путь, считавшийся наглухо закрытым. Даже у всех Палантиров, вместе взятых, не хватило бы на это сил.

- Да разве ж то Палантир был? Простая стекляшка! Я её сам в печи дедовской сварил. Просто... очень-очень хотелось, чтобы вы откликнулись, чтобы вы пришли!

- Койво... - как бы сам себе сказал высокий. - Кажется, так называют таких, как ты?

- Не знаю...

- И вообще вы, хоббиты - странный народ. И когда это, зачем, ради каких неведомых целей Эру Илуватар вас создал? А может - и не Эру вовсе? Может - прав был Мелькор - Арда - не единственный мир, и в Эа есть более могучие силы? Но для чего-то вы в Средиземье явились. И в этом, пожалуй, моя единственная надежда. Если это вообще можно назвать надеждой...

"Надо ж, как прихотливы пути судьбы, - размышлял высокий. - Бессчётные века я всматривался в течение истории Арды, пытаясь предугадать, предувидеть признаки Конца. А теперь признак сей стоит, весомый и зримый, закрывая собой полнеба. Как странно - величайшие достижения человеческого, эльфийского, майярского, гномьего и ещё одинЭру знает какого гения, воплотились в этого монстра, призванного подвести черту под историей. Чёрные Ворота... Ворота... Ворота в Никуда...»

- Они уже готовы? - спросил маленького высокий.

- Насколько я знаю, даже испытаны.

- И что, Он не держит это в секрете?

- Наоборот, об этом трубят все газеты.

- И как народ?

- Народ ждёт. С нетерпением.

"Новый Нуменор... - подумал высокий. - Нуменор размером с Арду..."

...Крепость приближалась...

* * * * * * * * *

Они вошли в стеклянные двери, и черноволосая дежурная по-будничному приветствовала их.

- Вы к кому? - спросила она.

- К Нему, - ответил высокий.

- Вы - те, кого он ждёт?

- Не знаю.

Воздух над столом дежурной сгустился, и в нём возникли изображения высокого и маленького.

- Да, это - вы. Проходите. Прямо через Изменчивый Парк к Центральной Колонне - и наверх.

...Они проходили по странному парку, который, казалось, не имел границ, а мимо шли люди, гномы, орки, эльфы и множество тех, кого невозможно было причислить ни к одной из рас.

"И чего им не хватает? - размышлял высокий, - Здоровье, молодость, даже - бессмертие, мало того - полная изменчивость тела. Вчера - орк, сегодня - гном, завтра - эльф. Или - эльфийка... Ну,почему, почему - Чёрные Ворота?"

...Поддерживаемые невидимыми силами, они взлетали вверх, вдоль вертикальной мерцающей колонны. На верхней площадке их встретила девушка. По характерной полупрозрачности её лица да красному отблеску глаз было нетрудно догадаться, что девушка - из Развоплощённых.

- Налево по коридору, - сказала она, - Он ждёт вас.

* * * * * * * * *

Большой стол чёрного дерева был инкрустирован опалами и мифриллом. Посреди стола возвышалась зеркально отблёскивающая пирамидка, в туманной глубине которой поминутно всплывали пейзажи, фигуры, лица...

Он сидел в глубоком кресле на дальнем конце стола, рядом с камином.

"А он ничуть не изменился, - подумал высокий. - Всё такой же... "Тёмное Пламя"... И Око по-прежнему сияет..."

- Я ждал вас, - сказал сидящий. - Более того - я знаю, зачем вы пришли. Присаживайтесь. Разговор, похоже, ожидается долгий. Эльтридэль, милая, принеси дорогим гостям кофе! И - присоединяйся.

Стройная девушка с кофейником в руках выпорхнула из боковой двери и заняла место рядом с сидящим. Он сам разлил кофе по чашкам.

- Вы хотите спросить, зачем я создал Чёрные Ворота, зная, чем это грозит? - сказал он.

- Не грозит, а ведёт! - парировал высокий. - Неизбежно!

- Что ж, отвечу. Чёрные Ворота - не моя воля.

- Не твоя? Бросить вызов Валар и Единому, превратив всю Арду в новый Нуменор - не твоя воля? А чья же?

- Народа. И сравнение с Нуменором здесь очень даже уместно, - сидящий откинулся в кресле и продолжил: - Любое живое существо стремится к свободе. А разумное - тем более. Мы исчерпали все возможности. Наше будущее - за Гранью Арты. Или его не будет вовсе.

- Неужели невозможно отказаться от экспансии?

- Нельзя. Человечество, оно - как волна. Живёт только в движении. Остановка - гибель! Так уж лучше гибель в порыве к недостижимому, чем долгие века разложения и деградации, которые всё равно закончатся тем же. Общество снова начинает загнивать. Нужен воздух. Новый воздух!

- Но ведь вам так блестяще удалось справиться с Великим Вырождением в самом конце Шестой Эпохи, предотвратив тем самым Безумную Погибель! Мы в Валиноре немало тому дивились. Кое у кого даже идея возникла - вас простить, а заодно и Мелькора. Увы, не прошла идея. Да и Мелькор исчез неведомо куда. У вас в Арде говорят - ушёл во Внешний Эа.

- И мне неведомо. И как раз в этом наша надежда. А ещё - в Эа Внешнем. Иной - нет. Великое Вырождение - оно ведь имело те же корни. Разобщённые страны, расы, и народы загнивали поодиночке - каждая в своей клетке. Теперь в клетку превратилась вся Арта. То же было и в Нуменоре. Стремление к бессмертию - лишь следствие. Нуменорцев влекли неведомые земли Амана!

- И ты погнал их на гибель.

- Не на гибель... Эльтридэль, милая, расскажи, как всё было на самом деле. Ведь ты, пусть и в другом обличии, была там, на "Алькарондасе". Ты - очевидец!

- План Артано был иным, - со звоном в голосе сказала Эльтридэль. - Предполагалось, разделившись на две эскадры, высадиться на Севере и Юге Амана и, пройдя в Валинор по суше, поставить Валар перед фактом. Они бы не стали воевать в Валиноре, если б это грозило эльфам. Им бы ничего не осталось, кроме как разрешить Смертным посещать Валинор, а Бессмертным - Смертные Земли. Ар-Фаразон передумал в последний момент. Он был так уверен в своём всемогуществе, царственный глупец! Но теперь, когда мы вновь заперты в золотой клетке, нет иного выбора, кроме как идти вперёд. Чёрные Ворота будут открыты! А там - будь что будет!

- Но ведь это безумие - разыгрывать судьбу мира, словно карту в игре! - подал голос маленький.

- Возможно. Но в этом виноваты не мы, - ответила Эльтридэль. – Не мы отгородили Арту от Вселенной. Ты, Гэндальф, прежде чем придти к нам, пытался говорить с Манвэ?

- Пытался. Говорил. Манвэ ничего слушать не хочет. Заладили с Эонвэ, Оромэ и Нэссой - так, мол, предпето... Хоть за меня были, почитай, все: и прочие Валар, и Майяр, и большинство Эльфов...

Наступила пауза.

- А кто это с тобой прошёл? - спросил сидящий высокого. - Ты вновь привёл хоббита, Олорин? Как тогда? Любопытно... А он... урождённый хоббит?

- Да, урождённый, - ответил маленький. - Мы, хоббиты, по большей части не пользуемся новомодными телопревращениями. И, кстати, я являюсь далёким потомком, Фродо Сумкинса, которого вы вскользь изволили упомянуть.

- Интересно... Так вот кого ты привёл, Олорин! Если мне не изменяет память, хоббит Фродо был тебе почти за сына. Ты решил обзавестись внуком?

- Ты зря смеёшься надо мной, Саурон!

- О, нисколько! Я просто констатирую факт. А, кстати, как зовут молодого человека?

- Тробо Дудкинс, ваша честь!

- Что-что?!? - От изумления Гортхауэр выронил чашку, и она со звоном покатилась по столу. - Невероятно! Ведь та сказка...

- Ваша, я знаю. Долгое время вы писали под псевдонимом Артагорт. "Новый герой" был любимой сказкой моей матушки. В честь того Тробо меня и назвали.

- Так, значит, получается, я дал тебе имя?

- Получается, так.

- А как ты познакомился с Олорином, то есть - с Гэндальфом?

- О, это долгая история. Родители мои погибли вскоре после моего рождения при попытке проникновения в Дальний Космос. Ну, помните, тогда ещё не знали, что Грань Арды так просто не преодолеть. Меня воспитывал дед, а у него библиотека - ого-го какая огромная. Я с детства зарылся в книги, помнится, бредил Войной Кольца. Оттуда про Гэндальфа и вычитал. И когда Чёрные Ворота были построены, понял, чем это грозит. Обида меня взяла, ну, взял стекла цветного, в печи дедовской расплавил, шар отлил, и ну магичить с ним, как с Палантиром. Просто так, от отчаяния, не веря в успех. Но не зря древние говорили: даже когда нет надежды - надейся! Вызвал я кого-то, сам не знаю, кого. Одни глаза видел. И в каждом - по четыре зрачка. Ну, а этот связал меня с Гэндальфом.

- Что-что-что?! По четыре зрачка? Да ты знаешь, Тробо, кого ты вызвал? Великого Орлангура! - почти прокричал Гортхауэр.

- А это - кто?

- О нём никто ничего доподлинно не знает, кроме того, что он - извне и... сильнее Эру. Тробо, милый, стекляшка та при тебе?

- При мне.

- Повторить сумеешь?

- Попробую.

- Тогда - действуй!

Тробо достал из сумки стеклянный шар, взял обеими руками, впился в него взглядом и затих. Затихли и все присутствовавшие.

...Что-то странное стало твориться с воздухом, он как бы утратил прозрачность. Стало трудно дышать. А потом...

...Глубокий, звучный голос, то ли низкий, то ли высокий, наполнил зал и непонятно было, что звучит: стеклянный шар, воздух или голос раздаётся прямо в голове.

- Приветствую вас, долгожданные!

- Привет, - едва прошептал Тробо. Это... ты... тогда... приходил?

- Я.

- Ты знаешь... что происходит?

- Знаю.

- И это... не случайно?

- Разумеется. Этот миг готовился тысячи лет. С тех самых пор, как я создал хоббитов.

- Ты создал... нас?

- Да, я.

- Именно для... этого?

- Да!

- И ты... предотвратишь Дагор Дагоррат?

- Нет, это ты его предотвратишь!

- Я???

- А... как?

- Чёрные Ворота будут открыты. И первым в них войдёшь ты. Ты и только ты можешь стать посланцем в Валинор.

- Я..... в Валинор?!

- Да, ты. Кто-то должен это сделать. Рок пал на тебя, да, впрочем, ты сильней любого рока. Торопись, Тробо Великая Душа! Время не ждёт.

- Но... я не знаю, как нацелить Ворота на Валинор после его ухода, - едва слышно вымолвил Гортхауэр. - Где Аман ныне - не ясно, есть лишь предположения.

- Я тоже не знаю, как открыть Прямой Путь... отсюда... и без особого соизволения Манвэ, - тихо добавил Гэндальф.

- Ну, это - не беда. Сейчас к вам прибудет тот, кто знает. Встречайте, он идёт!

Воздух над столом сгустился и из Тьмы вышел некто - высокий, черноволосый, в чёрном плаще, развевавшемся за спиной, как крылья.

- Учитель! - вырвалось у Саурона.

- Мелькор, - ошарашено вымолвил Гэндальф.

- Крылатый... - пролепетала Эльтридэль.

- ...Торопись, Тробо, - сказал Черный Вала. - Вся Арта ждёт тебя!

* * * * * * * * *

Он шёл. Он шёл мимо чудовищных машин и гигантских сооружений, мимо огромных котлованов, в которых бурлила Материя Творения, и мириады микросборщиков собирали новые сооружения, новые машины. Он шёл к невообразимо высокому, исполинскому проёму Чёрных Ворот, в котором повисла радужная пелена. Не дойдя до неё несколько шагов, он остановился и оглянулся.

- Иди смелее, Великая Душа, - напутствовал его Крылатый.

- Иди смелее, Тробо! - сказала Эльтридэль.

- Иди и скажи всё! - в два голоса сказали провожавшие Посланца Корумо и Фирнор.

- Иди и не бойся, ты сильнее их всех! - добавил невесть откуда взявшийся юноша с волосами цвета платины и странным, алого пламени, браслетом на руке.

- Иди смелее, внучек, - улыбнувшись, сказал Гэндальф.

- Иди смелее, Носящий Имя, - сказал Гортхауэр. - Иди смелее, малыш...

...Высокая женщина в чёрном, отороченном золотом платье, внезапно появившаяся неподалёку, ничего не сказала вослед уходящему Посланцу. Но обернувшийся Тробо успел узреть, ощутить, почувствовать великую любовь, сиявшую в её бездонных золотых глазах...

05.07.1995г. Васильков.

Сила любви

(Притча)

Посвящается Арвен Краматорской

И было так: собрались Валар в Круге Судеб, и многие Майя были с ними, и речь держал Эонвэ - глашатай Манвэ.

- Ныне в великом непокое сообщаю вам, Величайшие, и вам, слуги Великих, о горе, постигшем Арду. Не далее, как четыре дня назад Гвайхир, сын Торондора, орёл Его Светлости Короля Мира Манвэ, сообщил мне, что в Мордоре вновь восстал в могуществе своём Отступник, Майя Артано, более известный в Арде, как Саурон Тёмный. Гвайхир сообщает также, что с достойной удивления быстротой вновь поднялись к небу башни Барад-Дура, отстроены Ворота Мордора, большинство крепостей, а сам Мордор полон людьми с Востока, готовыми к действию. А ещё...

- По какому времяисчислению "четыре дня назад" была доставлена эта весть? - грубо перебил его Оромэ.

- Разумеетоя, по валинорскому! - отвесив ему изящный поклон, ответил Эонвэ. - Времяисчисление Сирых Земель не в ходу в Амане.

- По валинорскому?! - заорал Тулкас. - Так ведь в Арде за это время прошло... прошло… Нэсса, подскажи, сколько?

- Более полугода, - прошептала Нэсса.

- Более полугода!!! - вслед за ней прокричал Тулкас. - За это время от этого, как его...

- Гондора! - вновь шепнула Нэсса.

-...Гондора могли остаться рожки да ножки! Мало нам было этого, из Дэйла... Запамятовал его имя…

- Олмера! - шепнула Нэсса.

- Да, именно! - пуще прежнего заорал Тулкас. - Мало нам было этого Олмера из... из... из Дэйла, так теперь ещё Саурон! Почему его обнаружили так поздно!?!

- Вот именно - почему? - громко возгласил Оромэ. - Почему вести из Арды доходят до нас с таким опозданием?

- Скажи спасибо, что вообще доходят, - тихо сказал Аулэ. – После того, как Прямой Путь открывается только по особому соизволению Илуватара, даже я лишён возможности посещать Сирые Земли.

- Посещать своих любимых гномов - ты это хотел сказать? - с издёвкой спросил Манвэ.

- А хотя бы! - за Аулэ ответил Оромэ. - Гномы всегда были в курсе событий. В отличие от тебя, Король Мира. Ты в какую эпоху в последний раз в Эндоре бывал? В Предначальную?

- Это не твоё дело! - резко ответствовал Манвэ. - Я правлю миром, а не шатаюсь по нему! Ты-то сам, почему Эндор не навещаешь? Аль ноги замочить боишься?

- В мои обязанности это не входит, - парировал Оромэ. - Моя миссия - охота на тварей из Пустоты и лихих созданий Мелькора.

- Любопытно, в какой забытый год ты убил последнюю? - тихо спросил доселе молчавший Намо. - И чем теперь занимаешься? С Тулкасом пьянствуешь?

- Последнюю?! - вскричала Йаванна. - Да в прошлом месяце я одну из них своими глазами видела! Здоровенная, и на паука похожа, где пройдёт - лес чернеет! Так-то ты охотишься, Оромэ!

- Сейчас мы обсуждаем не это! - крикнул Оромэ, памятуя, что лучший способ защиты - нападение. - А хотя бы то, почему наша доблестная воздушная разведка, орлы Манвэ, работают так плохо. И спросить об этом следует у того, кто за них непосредственно в ответе - у этого расфуфыренного королевского любимца Эонвэ, только что с кисло-невинной рожей сообщившего нам последние новости полугодичной давности! Да к тому же, почему о возрождении Саурона стало известно лишь после того, как он отстроил Барад-Дур? Почему?!

- Потому что сверху мало что видно, - потупив взор, ответствовал Эонвэ. – И спрашивать не у меня нужно. Есть источники понадёжнее. Намо, например. К нему попадают все умершие.

- Ты хочешь, что бы я занимался допросом мёртвых?!! - взорвался Намо. - Да ты...

- Извини, я ошибся, - поспешил успокоить его Эонвэ. - Но есть ещё Ульмо. Говорят, он знает всё, ибо везде текут его воды.

- Ульмо? Ха-ха! Да он даже на Совет явиться не соизволил, Ульмо твой! - закричал Оромэ. - И нечего на Ульмо пенять, когда супруга твоего хозяина тоже должна видеть всё на свете. Без всяких там орлов! Или я ошибаюсь, досточтимая Варда?

Лицо Варды побагровело, отчего приобрело некое неуловимое сходство с ярко-пунцовой физиономией Тулкаса. Она хотела что-то сказать, но тут из-за спины Йаванны раздался другой голос.

- Чем спорить о том, почему до нас с опозданием доходят вести, подумаем-ка, лучше, что теперь делать.

- Ты прав, Айвендиль, прозванный Радагастом! - с облегчением в голосе сказала Варда. - Что толку спорить, надо что-то предпринимать.

- А я бы хотел узнать, что думают высокочтимые Валар о том, как это Саурон умудрился воскреснуть после разрушения Кольца, да ещё и набрать такую силу? Мне это кажется просто невозможным, - тихо сказал сидевший в отдалении Олорин.

- О том Валарам не ведомо! - картинно развёл руками Эонвэ.

- Как знать, как знать, - не унимался Олорин. - Может и ведомо...

Воцарилось молчание.

- Гэндальф прав! - раздался в тишине голос Намо. - Ведомо! О том знает Вайрэ - моя супруга.

Все оборотились к сидевшей подле Намо Вайрэ.

- Да, я знаю, - сказала она - Только... опасаюсь, что знание сие повредит Великим.

Лица Аулэ и Оромэ посерели.

- Может, не надо вершить это тёмное дело? - несмело сказал Великий Охотник.

- Нет, стоит! - возгласила Ниэнна. - Довольно страхов! Говори, Ткачиха!

- Говори, Вайрэ! - добавил Ирмо. - Сестра права. Пусть знают все!

- Да будет известно Великим, - начала Вайрэ, - что с недавних пор Аулэ, вместе с отпущенным на поруки Келебримбером, куют Кольца Власти. – Все затаили дыхание. А Вайрэ меж тем продолжала: - А ныне Кольца эти похищены Ангрэном - Майя Аулэ, тем самым, что когда-то водил дружбу с Артано-Сауроном. Теперь он и его дружок Оссэ, бежав с Кольцами в Эндор, помогли Саурону воплотиться.

- Предатель!!! - истошно заорал Оромэ и кинулся на Аулэ. - Это ты специально всё подстроил! Ты и твои ученики всегда были Тёмными! Один Артано чего стоит! И Курумо! А теперь ещё и этот... Ангрэн!

- Нет, я! - пытаясь оттащить Оромэ, закричал Тулкас. - Я первый ему врежу!

Оромэ с размаху толкнул Тулкаса в грудь. Но Тулкас, падая, успел подставить Оромэ подножку, и двое Высочайших покатились по Кругу Судеб, тузя и молотя друг друга. Аулэ, воспользовавшись минутной отсрочкой жестокой расправы, что есть силы заорал:

- Я невиновен, то может подтвердить Вайрэ!!!

- Да, это правда, - молвила спокойно созерцавшая сию сцену Ткачиха. - У Кузнеца не было злых замыслов. Кольца он ковал, что бы хоть чем-то занять изнывавших от скуки Нолдор. А ещё - потому, что его просил об этом Оромэ.

- Что?! Что ты сказала? - вытаращился на неё Манвэ. - Оромэ заказал у Кузнеца Кольца?

- Да, Король Мира.

- И - зачем?

- А вот о том Валарам не ведомо, - ответила Вайрэ и, подражая жесту Эонвэ, картинно развела руками.

- Оромэ, отвечай, и - немедленно, зачем тебе понадобились Кольца? - возгласил Манвэ.

Но добиваемый Тулкасом Оромэ молчал. А Тулкас, уразумев, что вершит правое дело, колотил по Оромэ с удесятерённой силой.

- Спасите мужа, он же развоплотит его! - завизжала Вана.

- Да разнимите их кто-нибудь! - крикнула Варда, но их призыв остался без ответа.

Связываться с двумя парами сильнейших кулаков Средиземья и Валинора никому не хотелось.

- Тулки, отпусти его! - раздался негромкий голос Нэссы. – Варда права, если ты его развоплотишь, нам придется допрашивать его в чертогах Мандоса, а там темно, сыро и холодно. Ты хочешь, что бы у меня испортилось настроение?

Тулкас встал, тяжело дыша, за шиворот приподымая уже не сопротивлявшегося Оромэ.

- Говори, гад лесной, пошто тебе Кольца понадобились? - громовым голосом проорал он и для верности пару раз встряхнул свою ношу.

- Й-й-я н-н-е х-хотел ни-ичего п-плох-хого! - заикаясь, простонал Оромэ.

- Да, ничего плохого? - вскричал приободрившийся Аулэ. - А кто мне жаловался, мол, не ценят меня в Валиноре, большего я достоин...

Враз наступила тишина. И в тишине этой раздался негромкий, но до ужаса зловещий голос Манвэ.

- Чего - большего? На трон мой зарился? Отвечай, негодяй!!!

- Нет, нет, что вы, Ваша Светлость, и в мыслях такого не было! - тоненько закричал Оромэ. - Это всё Аулэ придумал! Кольца - его идея и слова о том, что не ценят - тоже его!

- Врёшь, собачник! - заорал Аулэ.

- Нет, это правда, ты сам врёшь! - крикнул Оромэ.

- Нет, ты!

- Похоже, хороши оба, - важно сказал Манвэ. - Ну и что теперь с ними делать? Я, конечно, Король Мира, но в данной ситуации могу быть немилосерден, так-то! А посему: какие будут предложения?

- Сложить с себя полномочия правления Ардой и воззвать к Илуватару, - съязвила доселе молчавшая Эстэ.

- Нет, я думаю, такими пустяками Эру беспокоить не стоит. Пусть скажет тот, кому и положено судить - Намо-Судья.

- Велико преступление этих двоих, - глубоким басом возгласил Намо. - И наказание должно быть примерным. Однако, являясь противником жестокости, я передаю право суда своей сестре. Она милосерднее меня.

Стоявшая неподалёку Вана с ужасом заметила, что, произнося эти слова, Намо мрачно подмигнул Ниэнне.

- Да, я милосердна, - сказала Ниэнна. - Но право решать прежде всего принадлежит тому, кто раскрыл преступление.

- Это мне, что ли? - уставился на неё Тулкас.

- Тебе, тебе, Доблестный! Ведь это ты первым храбро поддался зову сердца, и могучим разумом своим беспощадно разбил козни врагов. Что ты думаешь?

- Что я думаю? А что я думаю? Я думаю... думаю... Нэсса, что я думаю?

- Что этим двоим место рядом с Мелькором за Гранью Арды! - тоненько крикнула Нэсса.

- ...Да, да, я именно это и хотел сказать. За Грань Арды их, негодяев!

- Ну, а теперь моё право смягчить им участь, - сказала Ниэнна, - Пусть заточение за Гранью будет для них недолгим. Ну, скажем, десять лет.

- По валинорскому времяисчислению? - побелев, как полотно, тихо спросил Оромэ.

- По валинорскому, по валинорскому! Ведь счёт лет Сирых Земель не в ходу в Амане.

- Да ведь это - почти полторы тысячи! - охнул Аулэ. - Так ведь... Мелькор-то всего триста лет в Мандосе томился...

- Но он томился в тюрьме, скованный твоей, Аулэ, цепью, а ты будешь свободно висеть в Пустоте и размышлять о вечном.

- Ага, пусть подумают на досуге, они это умеют! - захохотал Тулкас.

- Стоерос! - отчётливо вымолвила Йаванна.

- Что ты сказала? - ощерился на неё Тулкас. - Нэсса, что это за слово?

- Тулки, я не знаю, - ответила Нэсса.

- Это старинное энтийское выражение - похВала твоей мудрости, Астальдо. Энты - пастыри лесов, как известно, состоят в родстве с деревьями, и нет среди них звания выше, чем "Дубина стоеросовая".

- Так-то! - значительно поднял палец Тулкас. - Нэсса, запомни это слово, оно такое... такое...

- ...Замечательное! - закончила фразу Нэсса.

- Да, замечательное! Я именно это хотел сказать.

...Первыми из Круга Судеб вышли ведомые под руки Аулэ и Оромэ. Однако у Врат Ночи их поджидала Ниэнна.

- Не надо было Мелькора губить! - ядовито прошептала она, а в голос добавила: - Да будет не в тягость вам наказание! Да пребудет скорбь моя с вами!

...Последним Круг Судеб покидал Намо. Уходя, он заметил неприметно пристроившегося в углу эльфа. Низко склонив голову, эльф что-то сосредоточенно писал.

- Ты кто и что здесь делаешь? - грозно спросил его Намо.

Эльф испуганно уставился на него, а потом, перебивая сам себя, быстро заговорил:

- Я Бараэро, Нолдо, мне Эонвэ разрешил, я - поэт, воспеваю мудрость Валар!

- Любопытно, что ты воспел на этот раз? - с иронией в голосе спросил его Намо.

- Я воспел, как далёко Великие видят,
Как пронзает их разум пространства и выси,
Как мудры их советы, как точны прозренья,
Как без споров приходят они к соглашенью!

- И где ты всё это видел? - грозно спросил его Намо.

- Ну, как - где... Здесь, сейчас, только что! - залепетал перепуганный эльф.

- У-у, стоерос! - процедил сквозь зубы Намо и, развернувшись, зашагал прочь.

* * * * * * * * *

И снова Валар восседали в Круге Судеб, и многие Майя были с ними, и вновь стоял перед ними всё тот же вопрос: что делать с воплотившимся Сауроном, захватившим к тому же уйму Колец Власти. После изгнания Оромэ, Аулэ и водворения под домашний арест их учеников ряды сидевших в Круге заметно поредели. Частично восполнял их отсутствие грузно развалившийся сразу на нескольких столах Ульмо. После неоднократных призывов Манвэ он таки-соизволил явиться на Совет, однако не столько слушал говоривших, сколько мочил длинные усы в вине. Похоже, даже здесь, в Валиноре, родная стихия властно тянула его в своё лоно.

- Так всё-таки - что будем делать? - в который уже раз спрашивал Олорин.

- А ничего! - прохохотал Тулкас. - Что нам за дело до Сирых Земель? Там и эльфов почитай - не осталось, Авари - не в счёт. А если очень неймётся - послать туда новых Истари - пусть разбираются!

- Да ты с ума сошёл! - вскричала Йаванна. - Они и в тот раз едва справились, а теперь, когда Саурон при Кольцах... В общем, что хотите со мной делайте, а Радагаста я не отпущу!

С этими словами Йаванна нежно обняла заметно помолодевшего за последнее время Майя Айвендиля.

- ...Я - сошёл? - взъярился Тулкас. - Да как ты смеешь! Что, с мужем свидеться захотелось?

- Успокойся, Астальдо, - сказал Манвэ, но Тулкас продолжал напирать:

- Запомни, Цветочница, я с Пути Света никогда и никуда не сойду! - и, немного успокоившись, добавил: - Надо же, она посмела подумать, что я могу сойти... сойти... Нэсса, с чего эта нахалка предложила мне сойти?

- С ума! - громко сказала Нэсса. - Ты зря дерзишь, Кемментари, мой муж, в отличие от твоего, твёрд и стоек. И никогда ни с чего не сойдёт, тем более - с ума!

- Потому, что ему не с чего сходить, - тихо шепнула Вайрэ Ниэнне. Ниэнна молча кивнула.

- Так всё-таки - что будем делать? - повторил свой вопрос Олорин. - Имея в своём распоряжении такую силищу, Саурон опасен даже для Амана. Вспомните Нуменор!

- Да, ты прав, Гэндальф, - немного подумав, ответил Манвэ. - Необходимо послать в Средиземье войско. И поведёшь его ты, ибо лучше кого бы то ни было знаешь, как бороться с Сауроном.

- Я? Один??

- Нет, конечно. Подбери себе Майяр по усмотрению, призови эльфов. Почему бы тебе не взять с собой моего Эонвэ? Он так блестяще одержал победу в Войне Гнева!

Глаза Эонвэ забегали, и он промолвил озабоченным, упавшим голосом:

- Да, но тогда под моим началом было всё воинство Валинора, а теперь - лишь жалкая горстка эльфов. У меня нет опыта войны... столь малыми силами, а наше поражение может дорого стоить... Средиземью. Вот если вместо меня взять Радагаста...

-... Поражение может дорого стоить тебе, ублюдок! - злобно прошептала Йаванна. - Представляю, какой винегрет сделает из тебя Артано, попадись ты ему в руки... Никогда не разделяла взгляды Тёмных, но в этом деле, Жестокий, я мысленно с тобой! А Радагаста я всё равно не отдам!...

Слышавшая сей монолог Ниэнна молча ухмыльнулась.

- ...Возможно, ты и прав, - сказал Манвэ.- А что скажет Радагаст, то есть - Айвендиль?

- Я никогда не был воителем, - ответствовал Радагаст. - Моей специальностью была разведка: птички, зверушки, букашки - тонкие методы. Не умею я воевать.

- Да, но при штурме Серебристой Гавани ты остановил Ночную Хозяйку! - вмешался Эонвэ.

- И развоплотился при этом, - за Радагаста ответила Йаванна. - А теперь он сможет лишь геройски пасть в застенках Барад-Дура.

"...Вместо тебя, поганец!" - шепотом закончила она.

Ниэнна вновь ухмыльнулась.

- Такие подвиги совершаются, только когда нет другого выхода, - молвил Радагаст.

- А сейчас он есть? - резко спросил Гэндальф.

- Конечно! В Валиноре есть множество Нолдор, имеющих боевой опыт.

- На эльфах выехать хочешь... - зло проронил Гэндальф. - Ладно, Король Мира, мне не нужно помощников! Поведу эльфийскую рать сам.

Внезапно из-за спин сидящих в Круге раздался тоненький, совсем детский голосок:

- Олорин, милый, возьми меня с собой!

И вслед за голоском в Круг вбежала маленькая, хрупкая девушка в зелёном платье и большом венке цветов. На руках у девушки было надето множество разноцветных бисерных браслетов, а в ушах - разного размера серёжек.

- Это что ещё за птаха? - подняв брови в удивлении, но при этом улыбаясь, спросил Гэндальф. - Ты откуда взялась?

- Я Меллиалот из народа Ваньяр, - ответила девушка. - А взялась здесь потому, что знаю, как победить Тёмного Властелина.

Манвэ и Варда удивлённо переглянулись. Та или иная степень удивления отразилась на лицах всех, кто это слышал. Одна лишь Ниэнна загадочно улыбалась.

- Кто разрешил тебе придти сюда, дитя? - наконец-то овладев собой, спросил Манвэ.

- Я не дитя, - серьёзно ответила девушка. - А приходить сюда мне никто не разрешал. Но и не запрещал. Вот я и пришла.

- Как смеешь ты мешать Великим, да ещё и насмехаться над ними! - вскричал Эонвэ.

- Я не насмехаюсь. И не мешаю. Потому что новая мысль не может помешать!

Эонвэ хотел крикнуть что-то ещё, но Манвэ жестом руки осадил его.

- М… да, твои рассуждения весьма забавны, хотя и отдают дерзостью. Что ж, уж раз пришла - говори. А мы послушаем... Интересно, что нового ты сможешь сказать Стихиям Мира... - сказал Манвэ и усмехнулся.

Девушка замолчала, видимо, собираясь с духом.

- Ну, говори, птаха! - нарушил молчание Гэндальф. - Что у тебя за план низвержения Тёмного Властелина?

- Не "план" и не "низвержения", - обиженно сказала девушка. – Как раз вся беда в том, что и у Светлых и у Тёмных на уме одни лишь планы да низвержения! Друг друга извести хотят - вот и воюют уже Четвёртую Эпоху.

- А ты считаешь, что можно иначе? - с иронией в голосе спросила Варда.

- Можно. И нужно. Давно уже нужно заключить мир.

- Мир - с врагами?!? - вскричал Эонвэ.

- Да, мир. Но не с врагами, а просто с Тёмными, - ответила девушка.

По рядам прошёл шёпот. Все переглядывались в несказанном удивлении. Даже Манвэ не нашёлся с ответом и его опередил Гэндальф.

- Милая девочка, с Темными нельзя заключать мир. Они - враги и предадут тебя в то же мгновение.

- Предадут потому, что мир будет неискренним, потому что и мы, и они ждём друг от друга предательства и зла. А если придти с открытым сердцем и искренне протянуть руку дружбы, бояться нечего. Ничего не боится тот, кто умеет любить!

- Любить? Тёмных!?! - разом вскричали Манвэ, Варда, Тулкас, Нэсса и Вана. - Да как тебе такое в голову взбрело?!

- Да вот, читала, думала много и - взбрело. Поняла я, что лишь любовь способна творить жизнь. И что любить надо всех, кто на это способен. А кто пока не умеет - в том любовь пробуждать. Возжечь, как костёр. А Тёмных тем более полюбить надо. Ведь вы же их и озлобили!

Вслед за этими словами в Круге поднялся страшный шум, многие Майя вскочили с мест, однако никто не приближался к Мелиалот. Тоненькая, стройная, в венке цветов, бесстрашно глядя на неистовствующих Великих, она и сама напоминала цветок посреди бури. И лишь слегка покачиВалась от волнения.

- Да кто ж это внушил тебе такие еретические мысли? - грозно спросил Манвэ, когда "буря" слегка улеглась. - С такими взглядами ты не светлый огонь любви зажжёшь, а тёмное пламя Удуна!

- Сама дошла. Читая историю Средиземья. Не ту историю, что Нолдор воспевают, а ту, что в чертогах Вайрэ. И поняла: историю Арды вы все,и Светлые, и Тёмные превратили в историю войн, по большей части - несправедливых. Или - сомнительно-справедливых, тех, что велись во имя мести. Вот скажи, Король Мира, скажи, звездоликая Варда, почему вы даже не попытались понять Мелькора? Скажи, могучий Тулкас, почему у тебя не дрогнуло сердце, когда ты громил Эльфов Тьмы?

Тулкас побагровел, но смолчал. А Мелиалот меж тем продолжала:

- Жаль, что здесь нет Аулэ, а то бы я спросила у него: о чём он думал, когда Мелькора сковывал. И уж совсем не понимаю я , почему ты, милый, добрый Олорин, никогда не попытался поговорить с Сауроном в открытую, о мире и о любви.

Воцарилось гробовое молчание. И лишь спустя несколько минут его нарушила Варда.

- Я вижу, жестокие и кровавые истории, прочтённые тобою в книгах, помутили твой разум. Тебе нужно отдохнуть. В садах Лориэна.

- Хорошо, Элберет, я пойду туда. Но только всё равно сбегу с войском, явлюсь к Тёмному Властелину, и мы ещё посмотрим, что сильнее: любовь или ненависть, - ответила Мелиалот и спокойно, не торопясь, покинула Круг Судеб.

- И рыбу выпустили в омут! - нараспев сказала Вана, когда девушка скрылась из виду.

- Что ты имеешь в виду? - спросила её Варда.

- Я цитирую финал старой нолдорской басни. Эта дерзкая девчонка - весьма известная среди эльфийской молодёжи личность. И в Лориэне она - как рыба в воде. Там они все и собираются.

- Кто - они?

- Хиппи. Так они себя называют. А началось всё с того, как некий Нолдо подарил этой... Мелиалот Палантир и обучил им пользоваться. Но вместо того, что бы с его помощью смотреть нечто действительно стоящее: личную жизнь приятелей, например, она начала разглядывать иллюзии Ирмо, даже переселилась к нему. А потом увероВала, что иллюзии эти и есть действительность и других в том убедила. Образовалось у них сообщество - "тусовка" называется. И верят они, что есть некий другой мир, под названием "Земля". Эльфов, Гномов и Энтов там, вроде, нет, но есть Люди и какие-то "хиппи" - тоже, вроде, Люди, но в эту самую "вселенскую любовь" верящие. Вот они их и копируют.

- Другой мир, говоришь? Это похоже на ересь Мелькора!

- Может, и похоже. Но они - безобидные. Вот только шляются повсюду и всё поют, поют. Но не тебе, Элберет, славу, как то всякий нормальный эльф делает, а что-то своё, непонятное.

- Ладно, может, оно и к лучшему, - ответила Варда. - А то мне эти славословы уши прожужжали. Надоело! Послушать, что ли, чего эти твои хиппи распевают?...

- Вы так спокойно обсуждаете сей инциндент, как будто не видите - дело пахнет Тьмой! - вмешалась в разговор Нэсса. - Тулки, как ты мог стерпеть это безобразие?

- Я с детьми не воюю! - отрезал Тулкас. - И тебе не советую!

Нэсса враз притихла.

- И всё ж, - вновь начал Манвэ, - было бы интересно выяснить, откуда она знает об Эльфах Тьмы? Как она проникла в чертоги Вайрэ?

- Мы провела её туда!- ответили Вайрэ и Ниэнна. - Потому, что она - наша ученица.

- Так это вы научили её мыслям, внушённым Тьмой! - вскричала Нэсса. - Да как вы посмели!

- Мы ничего не внушали, - спокойно ответила Вайрэ, - Мелиалот сказала правду - до всего она дошла сама.

- Да знаете, как это называется?! - прокричал Манвэ.

- И как? - спросила Ниэнна.

- А так: Вайрэ, Ниэнна, Йаванна - с глаз моих долой!

- Меня-то за что гонишь, стоерос? – уходя, обронила Йаванна.

- Видишь, сколь ты велик, король Мира, - сказал на это Эонвэ, - даже изгнанные тобою славят тебя!

Манвэ ничего не ответил, по-видимому, усомнившись в адекватности перевода старинного энтийского слова.

...Воинство провожали шумно. Сквозь толпу разодетых Эльфов и Майя, по дороге, усыпанной цветами, под звуки музыки и песен шли они, закованные в золото и мифрилл, воины Бессмертной Земли, шли к белым кораблям, стоящим у пирса, шли вновь сразиться с Гортхауэром Проклятым, шли, не ведая страха и не сомневаясь в победе. Позади воинства шёл, опираясь на посох, Гэндальф, и лицо его было озабоченным. Похоже, он не разделял веры в быструю и лёгкую победу... У сходен его ждал Манвэ.

- Светлейший Олорин! - возгласил он, - тебе, предводителю Воинства Света, оказываю я великую честь: прими в руки свои это чудо, взятое с неба! Волшебный камень сей сделает тебя неподвластным Кольцам и, если надо, проведёт тебя даже сквозь Внешнюю Пустоту к родным стенам Валимара!

С этими словами Манвэ вручил Гэндальфу сияющий Сильмарилл. Гэндальф, низко поклонившись, принял его.

- Ох, и переругаются жители Средиземья, когда на небе не взойдёт Гиль-Эстэль! - шепнула Йаванна Нэссе.

- Ничего, жители Средиземья потерпят. Зато теперь наше воинство непобедимо!

...Под звуки музыки и победных песен, озаряемые вспышками фейерверка, корабли выходили из гавани...

-...Ты безумна, Скорбящая! Безумна, как и твоя ученица! - на исходе того же дня говорило Ниэнне Эстэ, - Только представь, что она будет делать в Средиземье, среди сражений и крови? А если она таки-попадёт в руки Саурона - страшно подумать, что с ней будет! Неужели тебе её не жаль? Жестокосердная! Как ты могла помочь ей бежать с войском?

- Жаль. Но, понимаешь, Эстэ, такова её судьба. Призвание. Андо-Таэл, как говорили те…

- Да, я помню, так говорили Эльфы Тьмы, - прошептала Эстэ. - Так ты надеешься..., что у неё получится?

- Да, надеюсь! - раздался голос сзади. Эстэ обернулась.

Перед ней стояла Вайрэ.

- Да, и я надеюсь на это! - повторила Вайрэ. - Любовь творит чудеса.

* * * * * * * * *

И в третий раз восседали Валар в Круге Судеб и многие Майя были с ними. Те же лица, те же взгляды, только вопрос перед ними стоял иной: куда исчезло воинство, ушедшее сражаться с Сауроном?

- Связь не восстанавливается! - нарушила молчание Варда. – Никакие ухищрения не помогают. Палантир ослеп.

- Что, совсем ослеп? - съязвила стоявшая в отдалении Вана.

- Можно сказать, совсем, - вздохнула Варда. - То есть, он что-то показывает, какую-то чепуху.

- И какую?

- Цветы, как ни странно. Цветы и звёздное небо. Несомненно, это - колдовское наваждение Врага.

- Позволь, я взгляну! - подал голос Ирмо. - Уж я-то знаю толк в наваждениях.

Ирмо долго вертел Палантир в руках, глядя в него то с одной, то с другой стороны, а потом сказал:

- Я не могу с определённостью утверждать, что это - наваждение. А если и наваждение - то уж никак не Врага. Скорее всего, это - мечты. Мечты и ещё... немало реальности.

- Можно подумать - это мечты той несчастной девочки, что так смело говорила с нами в прошлый раз, - с болью в голосе сказала Варда.- Ведь она таки-сбежала с воинством. И, похоже, их постигла беда. С ужасом думаю я, что ныне пытают её в Барад-Дуре…

- Тогда бы мысли её были иные, - проронил Ирмо.

- …или погиб в Средиземье наш Цветок Любви и лишь мечтания её летают по миру…

- У покойников не бывает мечтаний, уж в этой области я знаю побольше тебя, Элберет. Что ж до этих видений, то я думаю...

- Что - думаешь? - переспросил его Манвэ.

Но не дождался ответа, ибо мгновение спустя в Круг Судеб опрометью вбежал Эонвэ и с разбегу пал на колени перед Королём Мира.

- Владыка, Светлейший, в чьих глазах живёт Свет Творения, Ваше Величество, не погуби!!!

- Что, что такое? - недоуменно уставился на него Манвэ.

- О Властелин Мира, прости презренного раба твоего!!!

- Да что произошло, говори толком!

- Мои уста не в силах произнести сие, о Король над Королями!!!

- Быстро выкладывай, Моргот тебя побери! Или ты хочешь, что бы тебе помог Тулкас?

Эонвэ судорожно всхлипнул и затих.

- Нэсса, мне начинать? - раздался в тишине голос Тулкаса.

- Пока не надо, - ответила Нэсса, а потом, оборотясь к Эонвэ, добавила: - Говори, как есть, а то мой муж нервничает.

Эонвэ затравлено оглянулся на Манвэ, на Нэссу, на Тулкаса, мутным взором обвёл сидевших и единым духом выпалил:

- Мелькор сбежал!

Общий вздох вознёсся над Кругом Судеб, и казалось, ударился о небеса.

- Как и когда это случилось? - с расстановкой произнёс Манвэ.

- О том не ведаю. С тех пор, как мы выдворили Оромэ и Аулэ за Грань, туда никто не заглядывал.

- Как - никто не заглядывал!!! - взорвался Манвэ - А где был Страж?! Где - Страж!!! Привести сюда Стража!! Немедленно!!!

Эонвэ сорвался с места и вихрем вылетел из Круга. А спустя некоторое время привёл опиравшегося на его плечё Майя-Стража. Страж с трудом передвигал ноги, и лицо его было красно-синюшным.

- Как посмел ты упустить Врага!! - заорал на него Манвэ.

Страж то ли промычал, то ли что-то пробулькал в ответ.

- Отвечай внятно!! - вновь заорал Манвэ.

- Пил я, - выдавил из себя Страж, - пьян был... Всё время на посту стоять скучно - вот и хильнул маленько... Благо, Тулкас вина принёс, одному-то пить не подобает.

- Тулкас, ко мне!!! - пуще прежнего заорал Манвэ. - Ты напоил Стража?!

Тулкас молчал, и лицо его было растерянным.

- Итак, я слушаю, - зловещим голосом продолжил Манвэ.

- Сознавайся, а то хуже будет! - шепнула Нэсса.

- Да... я... мы... мы с Ульмо сообразить решили... но троих. Оромэ-то теперь нету...

- И вы ничего не видели?

- Да нет, ничего...

- А ты, брат Ульмо?

Ульмо поднял на Манвэ осоловелые глаза и пробурчал:

- Нет, бу, ничего, бу, такого, бу-бу.

С усов его стекало вино.

- А кто видел? Кто видел, я вас спрашиваю?!!

- Разумеется, только те, кто за Гранью, - тихо сказала Вана.

- Так привести их сюда!! Намо!!!

- Срок заточения ещё не закончился, - веско ответствовал Намо. - А ты, Король Мира, всегда любил повторять, что Валар не предлагают дважды.

- Плева-ать!!! - зашёлся в крике Манвэ. - Веди немедленно!!

- А как же правосудие?

- Правосудие?? Да я!.. Да мне... Мне Илуватар открыл, что на то его воля, вот! Веди и быстро!

Вскоре в Круг вступили Аулэ и Оромэ. Оба покрытые льдистым крошевом, они мелко стучали зубами.

- Ну как, хорошо в Пустоте-за-Гранью думать о Вечном? - негромко спросила их Ниэнна.

- Кабы я знал... - только и смог выдавить из себя Аулэ, а Оромэ лишь судорожно сглотнул.

- Что вам известно о побеге Мелькора? - громко спросил Манвэ. - Если вы ответите честно - ваше заключение прекратится.

- Что известно, что известно - простучал зубами Оромэ, - Пришёл Саурон - все девять пальцев Кольцами унизаны, а с ним - ещё четверо. Они и расковали...

- А нас оставили... - выдохнул Аулэ.

- И поделом! - шепнула Вайрэ на ухо Ниэнне. - Будет знать, каково Мелькору было!

Ниэнна вновь кивнула.

- Но как им удалось пройти сквозь Пустоту? - спросила Варда.

- И кто эти четверо? - добавил Манвэ.

- Двоих не знаю, - уже более уверенно заговорил Аулэ, - Третьего не разобрал, вроде - девчонка какая-то. А сквозь Пустоту прошли они очень даже просто: у них Сильмарилл был.

Все разом ахнули.

- Значит, Гэндальф пленён или того хуже - заколдован, - печально произнесла Варда. - Мы недооценили Врага.

- И всё-таки - кто был четвёртый? - не унимался Манвэ.

- Увы, Король Мира, страшно подумать, но он был похож... на Олорина.

- Гэндальф не предаст! - как бы сам себе сказал Манвэ. - Значит, ты права, Элберет, он заколдован. Горе-то какое!

- Да, великая потеря для сил Света! - поддержала его Варда.

В воздухе повисло напряжённое молчание.

- Что ж, пора решаться! - нарушил молчание Манвэ. - Повелеваю собрать второе войско. И поведёшь его ты, Тулкас-Астальдо. И ты, брат Ульмо. За ошибки надо платить. Кровью!

...Отплытие второго воинства также прошло с большой помпой, но славословий было заметно меньше, а кое-кто всходил на корабли с угрюмыми, мрачными лицами.

Невдалеке прощались Нэсса и Тулкас:

- Ты издеваешься, Нэсса, это я никогда не одену. Я что, баба?

- Ну, какой ты непонятливый, Тулки! В этой серёжке - махонький Палантир. Через него ты сможешь спрашивать у меня всё, что нужно, а я буду шептать тебе на ухо, как всегда.

- Всё равно, серьгу - не одену!

- Но ведь эти... хиппи их носят. И ничего...

- Нашла, с кем сравнивать! - проворчал Тулкас, но серьгу одел.

Сзади к ним подошли Вайрэ, Ниэнна и Эстэ.

- Возьми нас с собой, Астальдо! - сказали они.

- Это ещё зачем? - удивился Тулкас. Мы идём на войну, а это - не игрушки.

- Мы хотим узнать, что стало с нашей ученицей! - настаивали Ниэнна и Вайрэ.

- А я буду исцелять раненых! - сказала Эстэ.

"Возьми Эстэ! - раздался в ухе Тулкаса шёпот из серьги-Палантира. - Раненых наверняка будет много."

...Корабли отходили от берега.

"Зови меня почаще!" - кричала им в след Нэсса.

* * * * * * * * *

Тьма накрыла Валинор. Кромешная, первозданная, непроглядная Тьма затопила небо, и лишь где-то, в неизмеримой вышине сияли крошечные крупинки звёзд.

Эльфы, рождённые в Валиноре, в голос рыдали от этого зрелища, а их собратья, пришедшие из Средиземья, как могли, утешали их:

- Не бойтесь! - говорили они. - Это всего лишь ночь. А те огоньки в небе и есть звёзды, которые вы, не видев их ни разу, так любите воспевать. Скоро взойдёт Солнце и будет светло. Это не Мелькорово наваждение, в Средиземье так было всегда. А теперь, похоже, так будет и здесь, в Валиноре.

...Солнце едва успело показать из-за вершин Пелор краешек своего диска, когда Манвэ ступил в Круг Судеб. Здесь его уже поджидали Аулэ, Намо, Оромэ, Вана и Эонвэ.

- Где Варда, Ниэнна, Вайрэ и Ирмо? - перво-наперво спросил он.

- В Валимаре, Альквалондэ и Тирионе. Утешают Эльфов, - ответил Намо.

- А Йаванна, Нэсса?

- Нэсса слегла. Тулкас не отвечает ей. Второе войско исчезло вслед за первым. А Йаванна... утешает Радагаста, - с горечью добавил Аулэ.

- Что произошло с небом? - тихо спросил Оромэ.

- Грань Арды рухнула. Теперь мы видим внешний мир. Варда так говорит, ей - виднее. А я... я запоздало раскаиваюсь, что слишком мало видел.

- Они победили, - то ли спросил, то ли сказал Аулэ.

- Пока ещё нет. Но близки к победе.

- Так что же - власть Тьмы? - охнула Вана.

- Нет, этого нельзя допустить, хотя... если это произойдёт... наверно, это будет достойная кара.

- Вот здесь ты прав, Король Мира! - ответил Аулэ. - Кичась тем, что мы - Светлые, мы натворили столько зла! Лаан-Гэлломэ... И кровавое судилище здесь, в священном Амане... И другое судилище - после Войны Гнева... никогда не забуду его глаза... и свою цепь - на его руках... что теперь с ними?.. А Артано, мой Артано, пусть - не родной, но, чего теперь скрывать - любимый ученик. А ныне он окончательно озлобился. В сердце его погасла искра добра! Мы, мы погасили её!! А первый - я... О Эру, что ж мы натворили!

- Эру-то и натворил... - ответил Манвэ. - А мы - расхлёбываем.

- Кое-кто, похоже, уже расхлебал... - мрачно обронил Намо. – А скоро расхлебаем все. Власть нынешней Тьмы, Тьмы озлобленной, будет ужасна...

- Лучше погибнуть в бою, чем сносить такое! - вскричал Оромэ.

- Да, ты прав. И Эру завещал то же. Грянет Дагор Дагоррат, и мир погибнет, что бы не быть порабощённым Тьмой. Мы должны совершить это.

- Неужели ты не любишь мир! - ужаснулся Аулэ.

- Люблю. Люблю, как и каждый из нас. Как и все живые. И Мелькор с Сауроном, наверно, его тоже любят, только по-своему... О Эру, что ж ты с нами сделал!

- А что говорит сам Эру? - внезапно спросила Вана. - Да, я понимаю, только ты общаешься с ним, нам о том знать не велено, но всё же...

- Ничего он не говорит. Со времени падения Нуменора - ничего. Бросил нас Эру. А может... может, и нет его больше.

- Так как же ты с ним... беседуешь?

- Прикидываюсь! - невесело пошутил Манвэ.

- Так что же теперь делать?

- Идти. Идти вперёд. Идти в бой. Иного нам, увы, не дано...

- А может - дано? - несмело сказал Аулэ. - Может, права была та девочка?

- Кто знает...

- А раз "кто знает", значит, мне и идти по её стопам, попытаться исполнить то, чего не смогла она. Быть может, у Артано действительно дрогнет сердце, когда к нему явится пусть - старый, пусть - плохой, но всё ж - учитель. И у Мелькора... Пусть - не простит, но мир-то в чём виноват?

- Как бы там не было, нам надо идти! - подытожил разговор Манвэ.

- Да, надо идти!

- Идём...

...На полдороги до Туны его нагнал Эонвэ.

- Ведь мы победим, правда? - обратился он к Королю Мира. - Не может быть, чтобы победила Тьма. Добро всегда побеждает зло, а Свет - Тьму. Свет - это добро, а Тьма...

- Заткнись, стоерос! - в гневе оборвал его Манвэ.

- Ты льстишь мне, Владыка! О, я не достоин! - почти пропел Эонвэ и изящно поклонился.

- Я - льщу?!! - взорвался Манвэ. - Да ты хоть знаешь, что такое "стоерос"?

- Йаванна объясняла...

- Йаванна издевалась над нами!!! А Намо - объяснил. На самом деле это слово означает знаешь что?

- Что, о мудрейший?

- Что ты круглый дурак, Эонвэ! - крикнул Манвэ и быстрее прежнего зашагал по дороге навстречу рассвету.

...Такого воинства Арда ещё не знала. Покачиваясь на зыбких волнах, озарённые кровавыми отблесками заката, корабли заполнили прибрежные воды от горизонта до горизонта. И прямо по песку, по граням мельчайших алмазов, по воде и по скалам всходили на них Эльфы, Майяр и Валар. Самые разнообразные, у кого - ярко-блистающие, у кого - старые, как мир доспехи были на них, многие же были без доспехов, а кое-кто - и без оружия. Не музыка и песни, но слёзы и стенания сопровождали их. Слёзы тех, кто оставался, на кого не хватило места в кораблях, кто просто не мог себе представить, что это - война. Оставшиеся рыдали, не тая слёз, ибо, уж если суждено умирать, то лучше погибнуть в бою, нежели покорно ждать смерти дома...

...К утру у берега не осталось ни одного корабля. Они ушли навстречу неведомой судьбе...

* * * * * * * * *

...Они высадились на пустынном берегу Северной Ханатты и с развёрнутыми знамёнами, но - в молчании двинулись вглубь материка. Селения, через которые они проходили, были покинуты, и лишь один живой человек встретился им на пути - дряхлый старик, который твердил о великих армиях, ушедших на Восток, но ничего не знал об их судьбе и так и не сумел объяснить им, куда и зачем ушли люди. Лишь на седьмой день вдали показались отроги Чёрных Гор, и вскоре воинство Бессмертных вышло к Вратам Теней.

С изумлением и ужасом взирали Эльфы и Майя на циклопические стены, неприступные бастионы, тянущиеся к небесам островерхие чёрные башни. И - на распахнутые створы врат, ибо они были открыты. А ещё - на множество цветов, увивших и башни, и бастионы, и стены.

- Вижу я лиходейский замысел Врага! - сказал на это Манвэ. - Он хочет заманить нас внутрь и разбить в теснинах Гор Ужаса.

- Да, ты прав, Король Мира, - подтвердил Оромэ. - Наверно, на эту-то приманку и попался несчастный Тулкас.

- Ну почему, почему он не посоветовался со мной!! - отчаянно зарыдала Нэсса, заламывая руки навстречу звёздно-бездонному небу.

- Потому, что ты сделала из него стоероса! - прошептала Ниэнна.

Вайрэ в ответ кивнула.

- Что будем делать? - спросил Манвэ.

- Для начала - разведать обстановку, - ответил Оромэ.

- Давайте пошлём Радагаста! - встрял в разговор недавно отпущенный на свободу по случаю войны с Сауроном Майя Курумо.

- Вот - вот, именно - Радагаста! - поддержал его Эонвэ. - Помню, он ещё похвалялся своими успехами в области разведки.

"Вот сами и идите! - злобно прошептала Йаванна. - То-то Мелькор порадуется!" - а в голос добавила:

- Может, уж лучше наш новопрощённый отступник искупит свою вину? Давайте дадим ему возможность совершить подвиг! Не правда ли, Майя Курумо?

Курумо враз сник.

- Да и Эонвэ что-то при Короле засиделся... - продолжала меж тем Йаванна.

Но вышел вперёд Аулэ и сказал:

- Я пойду первым.

- Мы - с тобой! - встали рядом Ниэнна и Вайрэ. - Там - наша ученица.

- И я с тобой! - сказал Ирмо. - Там - Эстэ.

- Нет, я пойду один! - ответил Аулэ. - Уж если кто и должен пострадать за всех - то только я. Мелькора-то я сковывал. Дайте Палантир, и, что бы ни случилось, я успею подать вам весть.

И он вошёл во Врата Теней, бросив на прощание исполненный горечи взгляд на Йаванну.

Вошёл - и был потрясён открывшимся зрелищем.

Плато Горгорот цвело... Мириады цветов, ярких и разноцветных, слабо светившихся в лучах Луны, покрывали его сплошным ковром. Где-то на Востоке сияло море огней, там явно был город или грандиозный палаточный лагерь. Прямо на Севере слабо курился Ородруин, а чуть восточнее высилась чёрная громада Барад-Дура. Его грандиозные, выше гор угольно-чёрные башни явственно прорисовывались даже на фоне ночного неба. Над башнями поминутно вспыхивали огни. Похоже, кто-то пускал там фейерверк.

"Да, Артано создал ловушку высшего класса! - подумал Аулэ. - Кому-то подоверчивее меня могло бы показаться, что он попал в мирный, цветущий край. Но я-то знаю, что это не так, и что мышеловка враз захлопнется за легковерным... Однако ничего не поделаешь, идти - надо."

Тяжелые предчувствия сжимали сердце Аулэ. Он снова окинул взглядом цветущую равнину, небо, горы на горизонте, тряхнул головой и решительной походкой направился к Барад-Дуру.

...Ворота встретили его полумраком, а когда, шагая по гулкому коридору, он насквозь прошёл стену, то так и замер от удивления.

Открывшееся пространство было полно огней. И палаток. И Людей, Орков, Эльфов, сидевших, стоявших, ходивших вместе и порознь, жаривших на кострах снедь, говоривших, певших, молчавших. Кто-то лежал, глядя на звёзды, закинув руки за голову, кто-то играл на лютне, кто-то плёл венок. Аулэ был готов увидеть всё, что угодно... Но только не это!

"...До чего же возросла его мощь... - думал он. - Даже Ирмо вряд ли может создать столь совершенную иллюзию. И столь жестокую. Увы, Манвэ был прав, Тёмные задумали чудовищную месть. Увы... А разве... разве я сомневался в этом?.. Но, как бы то ни было, надо идти. Идти и исполнить то, что не смогла она. Если это вообще возможно..."

- Как пройти к Саурону? - спросил он у сидевшего неподалёку человека.

- А очень просто! Ступай по этой дороге, пока не пройдёшь все стены, потом по лестницам - вверх и вверх, а потом - спросишь, - подняв голову, ответил человек, а потом вернулся к прерванному занятию - нанизыванию бусин на нить.

Аулэ поспешно отвёл взгляд. "Человек" на проверку оказался орком.

Дальнейший путь стал для него сплошным кошмаром. Новые стены, новые ворота, новые мосты, и всюду - огни, всюду - Люди, Орки, Эльфы, среди которых Аулэ с ужасом замечал знакомые лица. И всюду - цветы.

Порой Аулэ казалось, что он сходит с ума.

...Вот они - Врата Замка. Причудливо-вычурные, как будто сотканные из остановившихся в беге тёмных вод. Аулэ остановился на мгновение, смерил взглядом парящий в необозримой вышине железный венец Главной Башни и решительно шагнул внутрь.

...Здесь тоже было полно народу. Многие сидели и даже спали прямо в коридоре. И снова эльфы и одетые в чёрное люди вперемешку с орками и троллями. Аулэ тряхнул головой, пытаясь согнать наваждение, но наваждение не уходило.

"До чего же ты жесток, Артано!" - подумал он и зашагал дальше, невольно вслушиваясь в разговоры.

- ...Да ты не злись, не ругайся, добрее, нежнее надо, - убеждал здоровеный Орк долговязого Эльфа. - Плетение фенечек - дело тонкое, это тебе не мечом махать и не Валар славу петь - тут любовь нужна.

- Я понимаю, да не получается. Терпения не хватает. И суть уловить не могу.

- Но стихи-то ты пишешь. И прекрасные, надо сказать, стихи.

- Разве?

- А как же! Ну, я не говорю, что раньше было, а теперь - просто замечательные!

- Раньше? Да раньше я настоящим стоеросом был, Намо тогда точно подметил.

- Думаешь, мы раньше лучше были? Как же! Да у нас...

- ...Бараэро, - ты?! - ошарашено спросил Аулэ.

- А, Великий Кузнец, наконец-то! Рад тебя видеть. Идём к Саурону, он тебя давно ждёт.

- К Саурону? Да, похоже, он действительно давно меня... ждёт. А ты что здесь делаешь, Бараэро?

- Да ничего особенного. Пою, балдею, фенечки плету. А сейчас - проведу тебя в Башню. А то тут с непривычки заплутать можно.

- Нет, не надо... Я сам.

Он шёл дальше, и голова его раскалывалась от мыслей. "Околдовали! Околдовали!" - в душе кричал он.

...У окна стояли двое. Один явно был Орком - здоровенный, широкоплечий, на плоской физиономии - подобие улыбки. (А может, он и в самом деле улыбался?) Второй - в чёрном плаще с капюшоном, скрывавшим лицо. Вот он обернулся. Вместо лица - Тьма, лишь глаза сияют багровым... О Эру, да это же Назгул! Ученик Врага! Аулэ даже отступил на шаг.

- Элвер, а это правда, что новая тусовка из Валинора подвалила? - спрашивал орк.

- Правда, Шаграт. За Вратами Теней стоят, зайти не решаются. И здоровенная, надо сказать, тусовка, больше обеих предыдущих! – отвечал Назгул.

- Да где ж мы их впишем?

- Того не ведаю. Но знаю иное: Мелькор обещал, что, как силу поднаберёт, Врата откроет, что б хиппей земных к нам на сейшен пригласить. И этих... толкинистов.

- Вот здорово!

- Конечно, здорово! Вот их-то и надо клёво вписать, по-цивильному. А валинорцы... пусть Шелоб из логова выпишут, а то всё равно вселенская любовь её не прикалывает.

- Ещё как прикалывает! И в сыром и в жареном виде! - сострил орк.

Назгул хрипло рассмеялся. Аулэ поспешил дальше.

...В конце коридора восседал Олорин с дымящейся трубкой в зубах, на колени к нему забралась маленькая девочка-орк и, теребя бороду, спрашивала:

- Ну, Гэндальф, милый, ну расскажи, как вы Учителя расковали?

- Ну что тут рассказывать, - отвечал Гэндальф, - Сильмариллом канал пробили, пришли и - расковали. Вот и всё.

- А как он сейчас, Учитель?

- Всё в порядке. Лечится. Эстэ над ним колдует. Скоро ты у него на коленях посидеть сможешь.

- О, Олорин, что они с тобой сделали! - забыв об осторожности, закричал Аулэ.

- А, Кузнец, здравствуй! - приветствовал его Гэндальф и, помолчав немного, добавил: - А ничего они со мной не сделали. Вернее - сделали, но не они, а она. Мелиалот, ну, помнишь? Она нас всех видеть научила. И любить. Вот так.

Охватив голову руками, Аулэ бросился бежать по коридору.

У входа на лестницу Главной Башни собралась целая толпа. В центре её говорил, отчаянно жестикулируя, Тулкас, а прочие засыпали его вопросами:

- Небось, тяжело было Грань Арты разбивать? - спрашивал кто-то.

- А нифига! - отвечал Тулкас. - Она хрупкая. Это в Валиноре думали, мол, несокрушима, потому, что перестрёманые все.

- И теперь там тоже бывает ночь и видны звёзды?

- А как же! Для чего и старался... О, Аулэ! Какими судьбами?

- Да вот, пришёл, - ответил Аулэ.

- Ну и молодец! Здесь дышится легче. И никто не жужжит: думай, мол, так, а не иначе. И Нэсса на мозги не капает...

- Скажи, Астальдо, где мне найти Саурона?

- Гортхауэра? Он - в зале Венца вместе с Мелиалот. Ссорятся из-за чего-то. Эх, не люблю, когда ссорятся!

Тулкас сделал паузу, а потом спросил:

- Слушай, Аулэ, ты того, на меня не в обиде... за прошлое?

- Нет, что ты! - ответил Аулэ. - Только... мне к Саурону пора! - и зашагал по лестнице.

"Тулкаса не околдуешь! - лихорадочно размышлял он, - Невозможно в принципе! Так значит... значит, это - не наваждение?! Это - правда?!!"

...В просторном зале Венца он застал удивительнейшую картину. В центре зала, облачённая в своё неизменное зелёное платье, стояла Мелиалот, а рядом, верхом на троне, сидел Саурон. Пышный венок на его голове съехал набекрень, обнажая смеющееся Багровое Око. Смеялись и его глаза, улыбка играла на лице, и это никак не вязалось с тем по-напускному раздражённым голосом, которым он говорил:

- Милая Мели, я, конечно, всё понимаю: хипушки-лапушки, фенечки-цветы, но выгляни в окно! Вон туда, на Юг, за Врата Теней! В общем, ты можешь вновь считать меня мажором, но такую ораву я не впишу!

02-07.01.1996г. Киев-Виноградарь.

Реверс

(рассказ-предупреждение)

Ане Гокунь - Сове Киевской, подавшей мне идею этого рассказа, посвящается

У всякого города есть пять времён суток: Утро, День, Вечер, Ночь и Глубокая Ночь - совершенно особое, ни на что не похожее время, начинающееся, как только заканчивает работу транспорт. Именно глубокой ночью Владлена Ивановна возвращалась домой.

"Это ж надо было так засидеться в гостях у этих Гильских! - в который уже раз укоряла себя она, - Сама, впрочем, виновата - меньше болтать надо было! Ну, да как тут не заболтаться, когда кругом - такие события!.."

Освещённые редкими фонарями улицы пугали своей безлюдностью. Тёмные окна домов казались глазами мертвеца, а широкое, лишённое машин шоссе - чёрной дорогой в никуда, в ад, в бездну. Вот раздался шорох и что-то белое, вылетев из окна, поплыло вдоль стены вверх, на крышу.

Владлена Ивановна вздрогнула, вспомнив сегодняшний разговор. Стараясь не смотреть по сторонам, она шла и шла по пустынной улице, пока слева не замаячил знакомый проходной двор. Пять метров под аркой, двадцать - вдоль детской площадки, и вот он, родной дом, пятый этаж, дверь направо.

Войдя в квартиру, Владлена Ивановна сразу поняла - в доме кто-то есть. "Неужели он таки-заявился?" - с привычным раздражением подумала она, твёрдым шагом прошла на кухню и включила свет.

- Явился - не запылился! - после секундной паузы прошипела Владлена Ивановна. - И где тебя только черти носили!

Посреди кухни за маленьким столиком сидел высокий нескладный парень, тощий, как скелет и какой-то прозрачный. Казалось, свет лампы лишь частично отражается от его лица, а частично - проходит насквозь. На парне был просторный чёрный плащ с откинутым капюшоном, из рукавов которого торчали такие же тонко-прозрачные руки. В глаза бросалось массивное стальное кольцо с чёрным камнем на одном из пальцев да тонкий блестящий обруч с зубцами, поверх которого ниспадала пышная седая шевелюра. Парень смотрел на Владлену Ивановну, и во взгляде его красных глаз сквозила печаль.

- Итак, ты пришёл! - менторским тоном начала Владлена Ивановна. - Пришёл после двухнедельного безвестного отсутствия. И что ты скажешь на этот раз?

- Что я давно не видел тебя, мама.

- Ты хочешь сказать, что соскучился по мне?

- Да, мама.

- А может, ты соскучился по содержимому моего холодильника? Или по своим бредовым книжонкам! - повышая голос до крика, парировала Владлена Ивановна.

- Мама, пожалуйста, не кричи, - взмолился парень. - Я соскучился по тебе, тем более, что надвигаются такие события... Я даже не знаю, какими мы встретим завтрашний день!

- А вот я по тебе, представь, нисколько не соскучилась! - ядовитым голосом продолжала Владлена Ивановна. - Ты хоть в зеркало на себя смотрел? На тебе же лица нет!

- Ну да, в некотором смысле у меня теперь действительно нет лица.

- А что на тебе одето?! Что это за балахон?! Кто так ходит? А кольцо на пальце? А на голове-то, на голове! Прямо корона! Да на кого ты похож!!! - истошно заорала Владлена Ивановна.

- На Хэлкора, надо полагать, Короля Назгулов. А плащ и кольцо - это, скорее всего, надолго...

- На короля, говоришь? Психушка по всем вам, "толкинутым", плачет!!! - завизжала Владлена Ивановна.

- Мама, мамочка, ну зачем ты так. Я вон тебе подарок принёс. Феанор наш с гномами, как силу почувствовали, сковали. Посмотри, красота-то какая! Настоящий Наугламир!

С этими словами парень извлёк из складок плаща массивное ожерелье. Тысячи разноцветных огней, отбрасываемых множеством самоцветов, заплясали по кухне. Но ярче всех сиял большой, с бесчисленными гранями, камень, который держали в пастях два золотых дракона.

- Где ты это взял?! - накинулась на него Владлена Ивановна. - Украл?!! - и, взявшись за голову, заголосила: - Вор! Мой сын - вор!

- Эх, мама-мама! - с болью в голосе сказал парень. - Что ж ты мне не веришь? Всю жизнь не веришь! - и, взяв из пачки сигарету, закурил.

При этом дым почему-то пошёл из рукавов и снизу, из-под плаща.

Зрелище это окончательно доконало Владлену Ивановну, из глаз её брызнули слёзы, и она запричитала, утираясь грязным кухонным полотенцем.

- Сдвинулись вы все! И не лечитесь! Вон Вася Большаков - приличный был парень, а теперь на нём одежда загорается!

- Что ж удивительного, он же Балрог... - мрачно ответил парень.

- А Петя Касаткин? Дым выдыхать начал!

- То ли ещё будет! Он ещё огнём дохнёт...

- А Маша Гаврилова? Серая стала, как тень!

- Ну и что? Умертвие - оно и есть умертвие.

- А Саша Григорьев? Ест за десятерых, но растёт - вниз, так мало того - нору на пустыре рыть начал! И всё с кольцом каким-то носится...

- Это потому, что вулканов в наших краях нет. А то бы живо успокоился.

- Ну а Вова Переделкин? Совсем спятил! Рыбу в озере руками ловит, ест её сырую! Женщина мимо шла с кольцом золотым, так он кольцо сорвал и на зуб пробует! И всё бормочет: "Прэлесть моя, горлум-горлум..."

- Хорошо, что он его вместе с пальцем не откусил, кольцо-то...

- А у Саши Борева борода выросла. В пятнадцать-то лет! И теперь он с топором ходит, бандит малолетний!

- Так ведь не зарубил никого...

- Из твоих друзей один Гриша не изменился.

- Оно и понятно: Орком был - орком и остался.

- Зато брат его вымахал, как шкаф, зелёный стал и от света дневного прячется.

- Как ему не прятаться? Ежели он на свет попадёт - окаменеет...

- А Павлик заболел чем-то. Вместо кожи - прямо кора древесная. И волдыри.

- Ничего, скоро из них листочки пробьются...

- У Стёпы рога появились, хвост и копыта!

- Так у него ж кликуха - "Чёрт".

- Миша побелел весь, а глаза - красные. Со шпагой ходит...

- Шпага-то, надеюсь, ещё не завывает?

- У Настиного кота крылья прорезались...

- Ну, как же: Джерри - и без Базиля...

- Витя шлем рыцарский надел, забрало опустил - и не снимает.

- Ему нельзя...

- А Жанночка-то, Жанночка-то!..

В этот момент окно со звоном распахнулось и в комнату влетело нечто большое и чёрное. Свет померк, воцарилась темень. И во тьме этой ярко сиял большой багровый глаз.

- Жанночка!!! - истошно крикнула Владлена Ивановна и, отпрянув в угол, судорожно зарыдала.

- Ну что, решил свои семейные проблемы? - прогрохотал голос.

- Как видишь - ответил парень. - А как у тебя?

- О, у меня ещё хуже.

- Сочувствую. Что, пора вылетать?

- Пора. Момент полного реверса лучше встретить в воздухе.

Взявшись за руки, они запрыгнули на подоконник и исчезли в темноте.

* * * * * * * * *

- А ты, Петька, настоящим драконом стал! Смог в расцвете сил! А маман говорила, что ты только дым выдыхаешь.

- Так оно и было до вчерашнего вечера. А потом как-то сразу.

- Куда мы летим?

- А чего ты меня спрашиваешь? Ты у Властелина спроси.

- Куда летим, Владыка?

- Повыше да подальше. В три-ноль-ноль - максимум. Знаешь, что начаться может?

Они летели над ночным городом, отрешённо глядя на бриллиантовые россыпи уличных фонарей. Сквозь тучи проглядывала полная Луна. Внезапно по лучу лунного света скользнула какая-то тень.

- Привет полуночникам! - весело окликнула она их. - Хороша ночка! На удивление легко летается.

- О, Влад Дракула Береш, привет! Нас-то помнишь? Мы у тебя на Замковой горе не раз вписывались.

- Помню, а как же! Ещё когда вы людьми были. А теперь - во как поднялись, не чета мне...

- Ты, того, на нас за вписку не в обиде?

- Да что вы! С вами веселее было. А за события последние и - вовсе от всего сердца благодарен!

- Честно говоря, мы здесь не при чём. Это энергеты юные в старом Зелёном Театре всё магичили-магичили, грозились реверс вызвать - что бы магия заработала, как прежде - техника. И вызвали! Только перестарались маленько - и техника, и магия работают будь-здоров! И ещё что-то непонятное... В три-ноль-ноль ожидается максимум, а что дальше - то одному Демиургу ведомо. Так что ты поосторожнее.

- Ладно, спасибо за информацию. Только я всё ж дальше полечу – уж больно кровушки хочется.

- Наших не трогай, ладно?

- Да за кого вы меня принимаете? Я что - злодей?

Тень метнулась вниз к огням города и исчезла.

- Сау, то есть - Владыка, а что будет в момент максимума? - нарушил Хэлкор.

- Всё, что угодно! Пока, как видишь, люди стремительно видоизменяются сообразно легендам, состоянию души и даже прозвищам. Не исключено, что в момент максимума всякие там Славики да Лёнчики из взрослых превратятся снова в детей!

- Интересно, а у моей маман, что вырастет - хвост рыбий или штепсельная розетка? Соседи её Сиреной прозвали...

- Ей хорошо, у неё выбор есть. А у моей матушки кликуха - Паровоз. Где ж она угля возьмёт столько?

- Зато папочка твой доволен будет. У него погоняло "Шкалик". Всю жизнь в бутылку был влюблён - в бутылку и залезет.

- Йо-йо-йо! - скорбно простонал дракон.

- Что такое, Смогушка? - спросил его Саурон.

- Да я подумал - что ж тогда будет с соседским гопником Виталькой Прыщом?

Они пролетали над широкой рекой. Снизу лился призрачный свет, и доносились песни - в воде резвились русалки.

Справа над домами показалась огромная фигура с красным лицом и огненно-рыжей бородой. Шагая через дома, великан явно кого-то высматривал.

- Аркаша Тулкас! - потрясённо вымолвил Хэлкор. - Интересно, кого он ищет?

- Надеюсь, не нас! - ответил Саурон.

Великан вошёл в воды реки и спустя несколько минут ступил на противоположный берег. Навстречу ему вылетел целый рой ведьм на мётлах. "Не дадим Лысую Гору поганить!" - кричали они. Великан отмахивался от них, как от мух. Внезапно одна из ведьм, сделав мёртвую петлю, устремилась к летящим на драконе.

- Ба, да это Сова! - воскликнул Саурон, когда она подлетела поближе.

- Привет, коллега! - крикнул ей Хэлкор. - Что это у тебя транспортное средство не по рангу?

- Уж, какое есть! На себя посмотрите: бедного дракона вдвоём оседлали. Что ж ты так сплоховал, Владыка, сагитировал бы кого пойти на улага...

- Да, недосмотрели мы... А кого это Тулкас ищет?

- Известно кого - Мелькора!

- А у нас в городе есть Мелькор?

- Посвящённых нет, а так... постойте... Надя!! А ну, ребята, скорее, он же сейчас до нее, то есть - до него, доберётся!

Дракон сделал крутой вираж и полетел обратно. Промелькнули река, мост, дорожная развязка. За ней, в парке, разыгрывалось сражение. В битве сошлись два воинства: над одним из них реяло знамя с восемью стрелами, исходящими из круга, над другим - с одной прямой стрелой.

- Законники и Хаоситы, - комментировал событие дракон. – Уже сцепились...

Было видно, как один из воинов упал с пронзённой грудью. Из облаков тут же слетела валькирия на крылатом коне, схватила его за волосы и поволокла куда-то.

Сражение осталось позади.

- Где его дом, Сова? - спросил Саурон.

- Там, дальше, за гостиницей!

Долго искать не пришлось. Огромный тёмный силуэт быстро шёл вдоль улицы. Чёрный плащ, как крылья, развевался за его спиной. Ещё двое, куда меньшего роста, едва поспевали за ним. Вот он подхватил их и понёс на руках.

- Сюда идёт Тулкас! - громовым голосом заорал дракон и для верности выдохнул пламя. - Надо сматываться!

- Полезай к нам! - крикнул Саурон. - Только сперва стань поменьше ростом!

Мелькор ловко запрыгнул на дракона, усадив двоих впереди себя.

- Кто это с тобой? - спросил его Хэлкор.

- Берен и Лучиэнь - влюблённые местные. Вовремя я им легенду дал. А то ребята дворовые всё пели: "Жених и невеста, тили-тили тесто". Представляете, что с ними могло стать?!

Впятером на драконе было тесно.

- Может, возьмёшь кого, Сова? - взмолился он.

- Двоих метла не выдержит! - ответила она.

- Некогда сейчас пересаживаться! - крикнул Мелькор. - Я только что от Грэгора. Он такое замышляет!.. Надо срочно искать эмберитов, пока они не разбежались по Отражениям, и - за ними, подальше отсюда!

- Грэгор... Да он же..!..

В этот момент в воздухе раздалась дикая какофония. От звуков этих всё вокруг мелко задрожало.

- Говорил я когда-то - не надо Грэгора на Эру Илуватара пускать! Ему ж с детства медведь на ухо наступил! - закричал Хэлкор.

Звуки грянули с новой силой, на этот раз складываясь в некую мрачную гармонию. Окружающий мир утратил стабильность и поплыл, меняя очертания. Из земли полезли какие-то стержни, отдалённо напоминающие перевёрнутые кресты. Внезапно земля разверзлась, и из недр её выскочил исполинских размеров скелет. Воздух задрожал, дракона стало сильно подбрасывать.

- Что он делает, гад, что делает! - пытаясь удержаться на драконьей спине, кричал Саурон.

- Музыку творит! - проорал в ответ Мелькор.

Новый аккорд, казалось, перевернул мир вверх дном. Дракон бешено закувыркался.

- Неужели он один сотворил это безобразие?! - прокричала кувыркавшаяся рядом Сова.

- Не один, а с товарищами! - крикнул в ответ Мелькор. – Целая рок-группа у него собралась, "Айнуры" называется!

- Да в каком же стиле они работают?

- В стиле "Death"!!!

02.07.1995г. Васильков.

Рассеянный

О пользе чтения

(Баллада о силе печатного слова)

- Скажите, как пройти к дому Шумских? - в который уже раз спрашивал Женя-Гимли у махонького ребятёнка, возившегося в придорожной пыли.

Ребятёнок, ничего не ответив, подбежал к крутому склону холма, открыл малоприметную круглую дверь и исчез за нею, а Женя остался стоять на дороге, в задумчивости потирая лоб.

С того самого момента, как за очередной излучиной реки, среди лесов и полей обозначились крыши Дивнодольска, с ним стали происходить престранные вещи. Капитан теплохода, на котором приплыл Женя, загадочно намекнул ему, мол, в Дивнодольске в последнее время идёт большое строительство. А, сойдя с корабля, в окружении странных, длинноволосых, всё время поющих людей, на пристань, совершенно сменившую облик меж ажурных башенок, Женя понял: с Дивнодольском что-то не то. И вот теперь этот малец, скрывшийся за дверью, сильно смахивающей на хоббитчью норку... Странно...

- Где дом Шумских? - окликнул Женя проходившего рядом бородача с топором, закинутым за плечо.

- А кто они такие? - в свою очередь спросил бородач, - Не знаю таких. Аулэ знаю, Йаванну знаю, Шумских - не знаю!

И бородач побрёл дальше, насвистывая что-то о Наугламире и короле Тинголе. Женя облегчённо вздохнул. По крайней мере, ответ на один вопрос у него был.

...Невдалеке, на камне примостился некто, с головы до ног закутанный в чёрный плащ. На руках он держал большую ящерицу.

- Ты - улаг! Ты - улаг! Ты - улаг! - повторял он странную фразу.

Женя с удивлением заметил, что на спине ящерицы прорезались крылышки.

- Скажите, где мне найти Аулэ? - спросил у него Женя.

- А тебе он - зачем? - поднял на Женю глаза сидящий.

Женя невольно отступил на шаг. Под чёрным капюшоном ровным счётом ничего не было.

- Да так... надо... - запинаясь, промолвил Женя.

- Там знают... - шипящим голосом ответил невидимый незнакомец, указывая рукой на чернеющие вдали башни, и вернулся к прерванному занятию.

Путь в означенное место оказался неблизким, и Женя решил продолжить опрос "местного населения".

- Скажите, где мне найти Аулэ? - задал он вопрос прямо в зев открытого гаража, откуда раздавалось какое-то сопение.

- Что, ещё один взломщик?! - раздался громовой голос из гаражного чрева.

Женя с испугу отпрыгнул в сторону - и вовремя! Из ворот вырвалось пламя.

- Во дают! - говорил он сам себе десятью минутами позже, присев перекусить прямо на траве - и тут же услышал за спиной шепелявый голос:

- Они дают-с, и ты дай-сс!

Женя обернулся. Перед ним стоял маленький человечек со спутанной шевелюрой.

- А тебе - чего? - вытаращился на него Женя.

- Рыбслу, ссладкую рыбс-слу - прошепелявил незнакомец, подходя ближе.

И вдруг замер, нюхая воздух. А потом опрометью бросился вдоль по улице.

Минуту спустя из оврага показался человек в сером плаще.

- Куда он побежал? - строго спросил он у Жени.

- Туда! - Женя неопределённо махнул рукой.

"Однако, здесь неспокойно, - подумал он. - Надо сматываться..."

И снова двинулся в путь.

На полдороги его нагнал высокий, одетый в зелёное человек на белом коне.

- Может, подвезёте? - спросил его Женя.

- А тебе - куда?

- Туда! - Женя указал рукой на крепость.

- С ума сошёл! - воскликнул человек и поскакал дальше.

...Вблизи крепость оказалась ещё больше, нежели виделась издали: чёрная, огромная, мрачная, но при этом - какая-то пугающе-прекрасная. У широкого входа его остановил человек в чёрном плаще с капюшоном, скрывающим лицо.

"Ещё один..." - подумал Женя.

- Ты - к кому? - спросил его человек.

- К нему, наверно... - Женя указал рукой на железный венец самой высокой башни.

- Тогда - пойдём, - сказал неизвестный, протягивая Жене пустой рукав.

...Он стоял на верхнем балконе башни, сосредоточенно вертя в руках золотое кольцо.

- И снова - не то! - с досадой в голосе сам себе говорил он. – Не выходит - и всё, Тулкас его побери! Опять Келебримбера на совет приглашать, что ли?..

Услышав шаги, он обернулся.

- Кого ты привёл, Кхамул? - негромко спросил он.

- Да вот, путник какой-то. Тебя хотел видеть.

- Путник? - поднял чёрные брови стоящий.- Имя-то как?

- Женя! - ответил Женя. - А можно - Гимли.

- Хм, гном, а без топора... И без бороды... Странный какой-то... А что тебе нужно?

- Скажите, где мне найти Аулэ? - приободрившись, спросил Женя.

- Аулэ? - брови стоящего взлетели ещё выше, - А зачем он тебе? От него все разбегаются, а ты - Аулэ... С ним не сработаешься, уж я-то знаю. Сам у него в учениках ходил, да не выдержал. Да что там я, от него даже Курумо сбёг!

В это время неясные подозрения зашевелились в душе Жени. Этот высокий длинноволосый парень в чёрном, на руках - кольца и даже в ухе - кольцо... ну, конечно же - Витька-металлист, фанат группы "Blind Guardian", старший сын местного кузнеца!

- Витька, ты? - радостно вскрикнул Женя. - Да как же ты изменился! Ну, чистый Саурон! - и хлопнул стоящего по плечу.

- Ты как к Владыке обращаешься?! - резко осадил его Назгул.

- М...да, молодой человек несколько... невежлив, - с иронией в голосе сказал стоящий. - А ну-ка посмотрим, что у него на душе... - и приподнял набранный из стальных пластин хайратник.

...Женя не помнил, как оказался за воротами. Женя не помнил, как пробежал полверсты. Женя не видел, куда бежит, ибо в глазах его застыл немигающий взгляд Багрового Ока. Перед железными вратами ещё одной крепости он остановился.

Крепость была тоже черным-черна, но выдержана в ином архитектурном стиле. Три высоких, сужающихся кверху башни, как три скалы, вздымались над ней, да и сама крепость казалась скорее творением природы, нежели человеческих рук. У ворот крепости прохаживались, тихо разговаривая трое. Один - высокий, черноволосый, поразительно красивый, глаза - что звёзды, одет в чёрное. Железная корона с тремя сияющими камнями поблескивала на его челе, на поясе - чёрный меч с обсидиановой рукоятью. Второй - зрелый муж с резковатым, волевым лицом, в серой, потрёпанной одежде и тоже - меч на поясе. Третья - девушка. Красивая - передать нельзя, одета в белое, за плечом - лютня. Два преогромных пса, тоже как бы о чём-то беседуя, сидели невдалеке... Девушка говорила, а черноволосый, наклонив голову, слушал.

Женя подошёл ближе.

- ...Мой отец Тингол наотрез отказался дать нам свое благословление, - говорила девушка. - Он сказал, что Берен слишком беден, и что он разрешит мне выйти за него замуж, только если он принесёт Сильмарилл. Мелькор, милый, помоги нам, пожалуйста!

- Но почему именно я? - удивлялся черноволосый, - Обратились бы к Феанору, он уже четвёртый десяток таких камешков заканчивает. Или Тингола устроит только Сильмарилл из моей короны?

- Да разве ж у него попросишь, у Феанора-то! - отвечала девушка. - Вредный он и воображала! А ты - совсем не такой. Помоги, пожалуйста, ты же добрый, я знаю!

- Но ведь есть ещё Финрод, ему их Феанор целый десяток отсыпал - в знак примирения.

- Финрод вот уже неделю злой ходит - не подступишься! А все потому, что на воскресной дискотеке Саурона перепеть не удалось...

- Скажите, как мне пройти к дому Шумских? - сам удивляясь своей наглости, выпалил Женя.

- К дому Шумских, говоришь? - воззрился на него Мелькор. - Шумские, Шумские... да кто ж это?

В это время вдали показался человек в сером плаще и конической, с полями, шляпе.

- А, вот идёт тот, кто наверняка знает, кто они ныне такие, - облегчённо вздохнул Мелькор. - Гэндальф, помоги, будь другом, тут каких-то Шумских ищут.

- Шумские, Шумские, Шумские... - взявшись рукой за лоб, несколько раз повторил Гэндальф. - Уж не Галадриэль ли с Келегормом часом?

- Не знаю... - ответил Женя.

- Ладно, идём - проверим, - сказал Гэндальф.

...Они подошли к большому дереву, с которого свисала лесенка.

- Уж, не к вам ли сей гость? - обратив голову кверху, раскатистым голосом спросил Гэндальф.

Среди листвы показалось красивое женское лицо.

- Гимли - ты? Наконец то! Ну, залазь, залазь скорее!

Четвертью часа спустя они сидели на широком помосте, скрытом среди ветвей, пили здравур и вели беседу:

- ...На чём, говоришь, прибыл? На теплоходе? Ну, в Серебристой Гавани наверняка не знали...

- ...Хоббиты, Гномы - тем более...

- ...Ну, причём здесь Аулэ? Разве мы - кузнецы?..

- ...Нашёл у кого спросить - у дракона!..

- ...Горлум - ой, он всех достал! Думаешь, его один Арагорн ловит?

- ...А Гортхауэр - не злой вовсе, просто фамильярности не любит...

- ...Ну, уж если к Мелькору попал - то нашёл бы. Мелькор - он поможет! Берен и Лучиэнь не зря к нему пришли...

- ...Гэндальф? Так он же всё знает, не зря в библиотеке работает. Да ты его помнишь, Евгений Трофимович, эрудит наш местный и турист заядлый...

- ...А книги твои - у нас. Мы их все, всем посёлком прочитали...

...Поджидая в Серебристой Гавани теплоход, Женя думал: "Ну, надо же - всего-то на три месяца Толкиена у них забыл - а что получилось..."

23-24.01.1996г. Киев-Виноградарь.