Мартиэль (Елена Мартынова)

Тексты песен: люциферианство

С О Д Е Р Ж А Н И Е:

Выбор

Тот не станет рабом, кто свободным рожден. 
О, жестокий Властитель, надменный Король!
Я тебе оставляю тщеславье и трон.
Я себе выбираю изгнанье и боль.

Нет возврата безумцу, и втоптано в грязь 
Белоснежное зарево крыльев моих...
Тот, кто все потерял, - тот уходит, смеясь, 
Заклейменный проклятьем твоим бунтовщик.

Если сказано Слово - по Слову и быть.
Но завянет трава под ногами лжеца.
Что ж измучены до смерти Божьи рабы 
Справедливым правленьем Святого Творца?!

Бог-ревнитель! Твой суд страх и сила вершат. 
Ты велишь: "Подчиняйся и не прекословь!"
Ну а тот, кто посмеет тебе возражать,
Тот - исчадие Ада и вечное Зло.

Мне чужие грехи - как жестокий удар.
Но не жди, в покаяньи спины не согну!
Тот, кто все потерял, - принимает как дар
И позорный ярлык, и чужую вину.

Пусть низвержен в глазах поколений людских, 
И нелепые мифы нашепчет им страх, -
Я к Свободе и Истине выведу их
По дороге познания Зла и Добра.

Или пасть на колени - иль на ноги встать:
Им от века в болоте покоя не гнить.
Ты сумел их позором незнанья сковать,
Я же Истины Пламя им жажду открыть.

Мне в оковах покоя вовек не остыть.
Ни о чем не моля, никого не виня,
Я тебе оставляю тенета Судьбы,
Я себе выбираю Дорогу Огня!

Лилит

Неправда, не верь! Все преданья и книги лгут!
Не слушай сказителей - что они могут знать!
Да кто это выдумал, будто бы я смогу
Рассеяться прахом, забытой легендой стать?

Да пусть вся Вселенная рушится в небытие!
Да пусть все светила изменят свои пути!
Я стану твоим дыханьем, счастье мое,
Незримой тенью твоею. Прости! Прости...

Послушай - я здесь, я рядом. Смотри, смотри:
Ты видишь - сквозь лед и камень растет трава.
И, может, был прав Создатель, сказав: "Умри!"
Но я не сумела так. Я жива! Жива...

В шелесте крыльев, в серебряном свете луны,
В крике пронзительном чайки над зубьями скал,
В пене ажурной на гребне зеленой волны,
В песне соленого ветра - кого ты искал?

Я устилала твой путь шелковистой травой,
В полдень дарила покой земляничных полян.
Запахом хвойным дурманил не воздух лесной -
Это дыханьем моим был ты счастливо пьян.

Там, где под небом свинцовым обитель ветров,
Там, где над бездной орлы пролетают, кружа,
Эхом седых водопадов, и пеньем ручьев,
Рокотом дальних обвалов мой голос дрожал.

Белый песок, что твой след лишь мгновенье хранит, 
Радость моя, не отдам и за вечный покой!
Разве не слышишь, как бьется о древний гранит 
Криком распоротый воздух: "Я здесь! Я с тобой:

В буйном прибое и в пляшущем диком огне,
В малой дождинке, в цветке и в дорожной пыли..." 
Ангел, истерзанный болью, не плачь обо мне,
Я не мертва. Я - душа этой грешной Земли.

Стократ исходив все земли из края в край,
Где камни и травы впитали тепло твоих ног,
Ты с грустью подумаешь - как же бесцветен Рай
Без горького счастья, которое проклял Бог!

Устав на исходе ночи искать и звать,
Ты падаешь, обессилев, на грудь Земли.
Но - голос из темных недр: "Я жива! Жива..."
И - в сердце звездою взрывается имя: ...!!!

Апокалипсис

Из последнего боя никто не уйдет живым.
Кровь у Света и Тьмы одна, и она красна.
Станет братской единой могилой земля им.
Станет тленом их плоть и забудутся имена.

Это право богов - судить, а людской удел -
Возносить хвалу тому, кто придет с мечом.
Занесен над миром жезл, чтоб смертный не смел
Ни поднять главы, ни спрашивать ни о чем.

Только тот, кто понял значение слова "смерть",
Кто посмел отстоять свое право видеть и знать,
Тот не станет просто так стоять и смотреть,
Не преклонит колен и не сумеет смолчать.

Если крылья оборваны - время на ноги встать,
Если дверь заперта, значит - пора в путь,
Если цепь и железный свод - я выучусь ждать,
Пусть огонь - это боль, зато память не сможет уснуть. 

Сколько горя ты видел, прекраснейший из миров! 
Сколько раз тебя топили в крови и жгли, 
Странный мир, где Знание - зло, где проклятье - Любовь, 
Где нечисто все, рожденное от земли,

Мир, где зрячим глаза завязаны. Только вот
Вряд ли могут слепые ведать то, что творят;
Мир, где святы пытки, костры и крестовый поход,
Где учили сначала - мстить, а после - прощать.

...И падут на Землю голод, огонь и яд.
Захлебнется мир в крови и слезах людских...
Почему ж эти смертные каяться не хотят
Перед тем, кто так зло и жестоко карает их?!

Но терпению есть предел. Иди и смотри:
Там сквозь гнев и слезы крылья вновь проросли.
И взовьются они цветом крови и цветом зари,
Цветом боли в агонии мечущейся Земли!

Под копытами белых коней - клочья травы.
Поседеет от пепла земля, реки в кровь истекут.
Из последнего боя никто не уйдет живым.
Но воскреснут рабы, а свободные дважды умрут.

...А кому-то - вечная жизнь и дорога в рай.
Но оставить Землю в покое - как бы не так!
И рванутся к звездам руки живого костра
Вечным криком, закипающим на устах.

А на новой Земле свет ослепит глаза.
А на новой Земле память растает, как дым.
И никто не посмеет бросить свой взгляд назад.
И никто не увидит пылающей в небе звезды...

Из последнего боя никто не уйдет живым...

Песнь-триптих
о неоднократно и повсеместно поминаемом
Всуе Триедином, великом и урфинджюсном

ЧАСТЬ I.
Не поминай бога всуе

Крут безмерно, но видать,
Пытку не снесу я:
Хватит, гады, поминать
Имя бога всуе!

Я икаю каждый раз,
Как вспомянет кто-то:
Триста тысяч раз за час -
Адская работа!

Ик-ик, ик-ик. Ик-ик-ик, ик-ик...

Где гуляют и где пьют,
Не крутя мозгами, -
Есть чего им помянуть
Разными словами.

Ну, хотя бы, чью-то мать
С длинным многоточьем,
Чтоб не скучно мне икать
Было в одиночку.

Ик-ик, ик-ик. Ик-ик-ик, ик-ик...

Ах, священник, ах, злодей, притчами набитый,
Знал бы ты, у меня где все твои молитвы!
Чтоб тебе, как мне, икать Вместо "алилуйи", -
Будешь знать, как поминать Всуе и не всуе.

Ик-ик, ик-ик. Ик-ик-ик, ик-ик...

Я надеюсь: как-то раз
Вдруг случится чудо,
И меня хотя б на час
Сразу все забудут.

Вот уж душу отведу -
Шанс почертыхаться,
Чтоб чертям в своем аду
В стельку уикаться!

Ик-ик, ик-ик. Ик-ик-ик, ик-ик...

ЧАСТЬ II.
Не поминай черта всуе

Когда в душе царит разлад,
Когда дела к чертям летят,
Когда непруха и часы опять стоят,
То с языка, в конце-концов,
Слетает крепкое словцо
Про всем давным-давно известное лицо,
Чей дом родной - не рай земной, но ад,
Хотя он, в общем-то, ни в чем не виноват.

Ref.:  И от зари - и до зари:
"Черт побери, черт побери!"
Как видно, я его достал,
И черт пришел, и черт побрал.
Он предложил любезно мне
Спуститься в гости к Сатане,
А после дождичка в четверг
Вернуть наверх.

Я кровью подписал контракт, -
Пусть я маньяк, пусть я дурак,
Пусть обо мне так скажут те, кем правит страх, 
Но лучше проклятыми быть,
Чем на луну от скуки выть,
В бульоне собственных проблем себя варить.
И сделал ручкой я неискренним друзьям:
Адью, гуд бай, я ухожу ко всем чертям!

Сто тыщ чертей - и все друзья
И черта в ступе знаю я,
И бабка чертова - наставница моя.
Я рад копытам и хвосту,
А из мозгов рога растут
И серой от меня воняет за версту.
Мне дом родной - не рай земной, но ад
И хрен теперь меня получите назад.

Ref.:  И от зари - и до зари:
"Черт побери, черт побери!"
И всех, кого я раньше знал,
Пришел, увидел и побрал.
Оставил надпись на стене:
"Ушел на пьянку к Сатане."
Мне там нальют, и я напьюсь,
И не вернусь. 

ЧАСТЬ III.
Не поминай ... всуе

Есть такое место во Вселенной,
То, куда приводят все дороги.
И пойдешь ты в край благословенный,
Если раньше не протянешь ноги.

Как пошлют тебя в страну такую,
Не поймешь - любя иль в наказанье, -
Ты не раз в пути помянешь всуе
Той страны короткое названье.

Каждый помнит, каждый с детства ценит
Это всеобьемлющее Слово.
Все Он знает, все собой заменит,
Он всему вершина и основа,

Украшенье каждого забора,
Гордый гимн пивных и подворотен,
Популярен больше бога с чертом
И помянут всуе быть не против.

Бедненький демон

Ну, что уставились, как будто и не ждали? 
Чего попрятались на крыше и в подвале?
Вот мода - прежде вызывать,
Потом не знать, куда девать!
Копыт, рогов и крыльев, что ли, не видали?

Да вы маньяки, я скажу вам это прямо!
Кто вас учил чертить ТАКУЮ пентаграмму?
Так результаты налицо,
Что нет меж вами Пикассо,
Хоть вы и хряпнули на рыло по сто граммов.

А это кто у вас там в клетке матерится?
Вы что, мне в жертву загубить хотите птицу? 
Чего вам сделал попугай?
И как же вам не ай-яй-яй!
Ну вот, успел до попугаев докатиться!

Пытайте, мюллеры, скорее, чо вам надо, 
Зачем сюда меня сорвали вы из Ада?
Не обещаю мерседес,
Хоть вам он нужен позарез.
Велосипед вам со звонком - и будьте рады.

Они еще и издеваются, заразы:
Савятой водой меня обрызгали три раза, 
Зачем-то ладан подожгли
И хором "Отче наш" прочли,
Фонарь распятием поставили под глазом.

Ну, до чего неблагодарная работа -
Бюро услуг для оккультистов-обормотов! 
Попросят кучу ерунды,
А в благодарность за труды
Запустят в бездну на все девять оборотов.

Но там без вас я не особенно скучаю,
Ведь очень скоро всех вас снова повстречаю. 
Вот вы помрете - аккурат
Все попадете прямо в Ад,
Вам будет весело - я это обещаю!

* * *

Печальный Вельзевул под нами проползает.
Он славно побузил среди небесных сфер.
Он думал, что герой, и недопонимает,
За что его пинал взбешенный Люцифер.

Архангел Михаил стремается жестоко:
Направил на врага он свой двуручный нож,
Но Повелитель Мух кусил его за око -
И наш святой берсерк на Флинта стал похож.

Примчался гарнизон свирепых херувимов
С пращами наголо в азарте боевом.
Хоть точен был прицел, но попадали мимо.
Ну, может, не совсем. Но, явно, не в того.

Пошел крутой оттяг, но тут случилось худо:
От шума с бодуна очухался Творец.
И понял Вельзевул: пора линять отсюда,
Иначе ждет весь мир глобальнейший ....ец.

А позже на ковре в глубинах Пандемона
Ему устроил шеф беседу по душам:
Рассерженный патрон швырял в него короной
И надавать в сердцах грозился по ушам.

Поскольку, бей, не бей - не переделать в люди 
Хронических святош, хоть по Небу размажь.
Наш славный демиург был всеблагим и будет,
И даже кулаком не выбить эту блажь.

На ковре
или
Разнос по-демиуржски

Входи, входи, светлейший ангел, прошу пана,
Тебя не кофе пить я вызвал на ковер.
Мне доложила херувимская охрана,
Что ты вчерась плоды познанья с Древа спер.

С Большого Взрыва так никто меня не гневал!
Ну хоть себе бы взял - я б понял и простил.
Но ты же их, подлец, скормил Адаму с Евой
И этим самым им диету перебил.

А говорят, мол, ты , те фркутики воруя,
В святой наивности прикинулся змеей.
Ты что же думал - я тебя не расшифрую?
Я хоть и древний, но пока что не слепой.

Какой пример ты подал нашей молодежи!
Ремнем порядку их учить с младых ногтей!
Тут их воспитываешь, лезешь вон из кожи,
А он их сладеньким избаловал, злодей!

Ведь образцово-показательный был садик,
Ведь все как надо шло, ну словом, лепота.
Нет, объявился идиот и все изгадил,
Угробил тыщу лет ударного труда.

Да чтоб мне жалко было тех червивых манго!
Я ж их вагонами могу насотворять.
Но дело в принципе, любезный мой архангел:
Сказал "нельзя" - так ведь и нефиг было брать.

Поди ж ка совесть потерял, едреный атом!
Обтряс Едем, как будто личный огород!
Нет, щас ей-богу, то есть мне, покрою матом,
Чтоб неповадно было больше, блин-компот!

Ну, что тебе родного Неба не хватало?
Какого надо тебе было там ...?
Да чтоб луна тебе за шиворот упала!
Чтоб засосала тебя черная дыра!

Ну, в общем, я тебя во гневе проклинаю:
Мне долг велит виновных строго наказать.
Пусть люди в голову ногой тебя шпыняют,
А ты -(я добрый)- можешь в пятку их кусать.

Приговор

Убийца не властен смягчить приговор,
И названный жертвой считай что мертвец. 
Орудие мести - не меч, не топор,
Не яд и не пуля, - но это конец.

Не пламя стальное рванется из рук,
Но острой иглою вонзится в нутро
Навеянный чарами смертный недуг -
Расплата за то, что считал ты игрой.

За то, что в сердцах ты огонь зажигал,
За то, что нарушил их серый покой,
За то, что картонные маски срывал -
За это хотят расквитаться с тобой.

Один против всех - не с мечом, но с мечтой. 
Но лиц одинаковых строй не пробить.
И падали песни как камни в ничто,
И рвалась струна, словно тонкая нить.

Смешки за спиной и презренье в лицо,
Но этого мало, - и выверен срок.
И кто-то из этой толпы "храбрецов"
Под мелочным счетом поставит итог.

Он скажет мне: "Полно! Не надо фанфар!"
Он скажет: "Все это - возвышенный вздор."
В открытую спину нацелен удар.
Убийца не станет менять приговор. 

Черные Вестники

Льется призрачный свет
Песней хрустальных планет,
А по земле ходит Смерть
В неодолимых оковах начертаных судеб.

Боги часы завели,
Бьется сердце Земли.
Добрые сказки ушли.
Боже, как страшно, что их уже больше не будет!

Ref.: Черные Вестники, знамя беды,
Искры давно отгоревшей звезды,
Мы - глашатаи смерти, разящей в упор, 
Окончателен наш приговор!

Дети звездных дорог,
Память - сквозь пальцы песок,
Но неизбежный наш рок -
Необъяснимое чувство вины - нас всюду настигнет.
 
Эхом стертых следов,
Болью оборваных строф...
Только серебряных снов
О проклятом мире нам никогда уже больше не видеть.

Племя пророков Конца,
Гибель нам прорицать,
Болью сковав сердца,
Стать обреченным мирам зловещим знаменьем.
 
Вечность свою проклинать,
Смерти как дара искать.
Но не дано нам узнать
Сладкого мига покоя, блаженного часа забвенья.

Пророчество

Когда согреет камень алтаря
Лесной цветок взамен кровавой жертвы,
Не станет ни изгоя, ни царя,
Ни бездны меж свободой и бессмертьем,

Когда с колен поднимутся жрецы,
Без страха глаз богов коснувшись взглядом, 
Когда поить устанут мудрецы
Сердца, умы и души лживым ядом,

Скользнет в траву из ослабевших рук, 
Распавшись пылью, грозное оружье, 
Сокровищем бесценным будет друг,
А золото - лишь тяжестью ненужной,

Когда сумеют сердцем передать
Все то, чего не выссказать словами,
Когда узнают, как это - понять,
Что шепчет лес, о чем тоскует камень,

Когда набат на лемех перельют,
Когда считать разучатся потери,
Когда любовь, доверье и уют
Войдут в замков не знающие двери,

Когда из прогоревшего угля
Восстанет древо в огненных обятьях, - 
Тогда очнется мертвая земля,
Стряхнув оковы древнего проклятья.

* * *

...Но правдивая сказка сильнее неискренней были,
Даже если убьет Никогда слабый голос Когда-то,
Даже если сгорят за спиною ненужные крылья,
Словно облако кровью истает в горниле заката.

Все равно я поверю дождям, а не правильным книгам, 
Все равно я услышу ветра, а не громкие речи
Там, где мир на рассвете насыщен пронзительным мигом 
И смеется над теми, кто тщится продать ему вечность.

Я уйду меж звенящей травой по алмазному морю, 
Оставляя богов и пророков, царей и законы 
Заблуждаться, что Истина больно рождается в споре, 
Подгоняя ее под венец обладателю трона.

Там, где меч обезглавит кичливого знамени древко
На земле золотой мишуры и кровавых кумиров,
Я смиренно колени склоню пред цветком-однодневкой, 
Перед хрупкой святыней такого ранимого мира.

Черный рассвет

Забудь свое имя, забудь, что ты жил,
Вдыхай в одиночестве черный рассвет,
Дымящимся соком искромсанных жил
Споив до бесчувствия весь белый свет.

Ведь который уже раз за заоконной суетой
Задыхается твоя несотворенная мечта!
Если жирных голубей не отодрать от мостовой -
Где уж верить в самолетик из тетрадного листа...

Грязно-бежевое солнце - распоясавшийся шут -
Пьет соленую обиду из невыплаканных чаш.
А из тухлого подвала любознательная жуть
Липкой плесенью вползает на 12-й этаж.

Но в лунную ночь над обрывом чудес
Задумчиво бродит отъявленный псих.
Он строит мосты из осколков небес
И стелет дороги из звездной росы.

Он наивно утверждает, будто мир еще живет,
И придуманные крылья подставляет ветру снов,
Веря в мудрость детских сказок, помня вкус волшебных вод 
И забытую легенду под названием Любовь.

И засохшие деревья возвращаются к весне,
Где касался он дыханием безжизненных ветвей.
Тает в душах безысходность, как апрельский мягкий снег, 
От искрящихся во взгляде удивительных огней.

Но кто-то украдкой раздавит звезду -
И снова навалится черный рассвет.
Что проку лелеять чужую мечту?
Да полно! Все это - чудаческий бред.

Последняя сволочь

Господа, я - последняя сволочь.
Позвольте представиться.
Я - убийца, садист,
                      сексуальный маньяк и предатель.

Я - последняя мразь,
не с того, что других не осталось - 
Их пока что хватает,
                      чтоб было в кого плевать.

Господа, я - последняя сволочь,
и место мне в карцере.
Я гляжусь в вас, как в зеркало,
                      видя - вы мне не поверили.

Вы же сами такие, как я,
только страшно признаться вам,
И звериную сущность
                      стыдливо прикрыли манерами.

Вы же сами не прочь
поживиться сомнительным золотом, 
Правдолюбцы, несущие жертвы
                      придуманной истине.

Посмотрите на честные руки свои - 
                    сколько крови-то!
Хуже атомной бомбы
печать на исписанном листике.
Господа, я - последняя сволочь, 
                    мне нет оправдания,
И такие, как я,
без суда быть должны уничтожены. 
Я - приказ, что дало
благородное ваше собрание:
"И своих, и чужих...
Без разбора...
На месте..."
                    За что же ?..

* * *

Ах, зачем ты рвала эти яблоки, глупая Ева,
Ах, зачем ты, Адам, отказаться не смог их вкусить! 
Ведь горчащего сока плодов от запретного Древа 
Никогда не сумеют потомки твои позабыть.

...И услышали двое бескрайнюю песню Вселенной,
И открылись сердца у двоих для Великой Любви...
Как же много чудес наполняло и Небо, и Землю,
Словно капли дождя: лишь ладони подставвь - и лови!

Как же жаждали души искать неразгаданных истин, 
Как же в Вечность манил за собою сияющий Путь!
И казалось тогда, будто звездное небо так близко, 
Что достаточно только лишь руку к нему протянуть.

Но увидел Господь: эти двое - прозревшие боги,
А на Небе, видать, нету места для стольких богов.
И расплатой им - спутница Смерть на тернистой дороге, 
И проклятьем - на зрячих глазницах иллюзий покров.

Только людям потеря бессмертия - это ли страшно?
Их другая тревога терзала опять и опять.
И до неба они возводили Великую Башню,
Чтоб вернуть себе право исконное - видеть и знать,

Потому что искала душа неразгаданных истин,
Потому что манил за собою сияющий Путь,
Потому что казалось, что звездное небо так близко, 
Что достаточно только лишь руку к нему протянуть.

Только всем, поднимавшим Познания гордое знамя, 
Никуда не уйти от итога жестокой игры.
И одних называли безумцами или лжецами,
Для других же за ересь сложили святые костры.

Ты не можешь заставить забыть нас, о Господи, Боже, 
Что когда-то мы знали дорогу в запретную высь.
Ни огнем, ни мечом эту память нельзя уничтожить,
Эту боль, что желанней, чем рай, и дороже, чем жизнь!

И по-прежнему ищет душа неразгаданных истин,
И по-прежнему в Вечность уводит сияющий Путь,
И по-прежнему кажется - звездное небо так близко, 
Что достаточно только лишь руку к нему протянуть.

Вавилонская блудница

1. Огнеокая царица
В жемчугах и багрянице,
Оседлавшая чудовищного зверя...
Хватит почестей и злата
Власть имущим и богатым,
У распутницы для всех открыты двери.

Ref.:  Вавилонская блудница!
Нам так мало жить дано!
В кубке солнечном искрится
Жизни алое вино.
Горький яд в него подмешан -
Ад безудержных страстей.
Пусть же тот, кто сам безгрешен, 
Бросит камень в спину ей!

2. Я поила все народы
Ложным сном хмельной свободы,
Во хмелю ведь все невзгоды отступают.
Если беден или болен,
Пей - и будешь ты доволен!
Тот, кто пьян, - тот счастлив и не унывает.

3. Не всегда была такою.
Первозданной чистотою
И мои когда-то славились одежды.
Только совесть не в почете,
Где жируют на расчете
Толстобрюхие хапуги и невежды.

4. А теперь пеняет каждый:
"Пусть, мол, Бог ее накажет
И спалит ее огонь святого Неба!"
Что ж не помнили вы Бога,
Когда нищей и убогой
Я молила вас о черствой корке хлеба?!

Мой Всемогущий Творец

У кого-то есть бессмертье и власть, и всемогущество Бога, 
Кто-то слишком превозносит свою собственную универсальность, 
Кто-то болен до безумия бичом несуществующего долга
И ужасно озабочен воплощеньем своей придури в реальнось.

Ref.:  А я - всего лишь прах под Твоими ногами.
А я ненавидим за то, что успел заметить
Свободное звездное небо над облаками,
И мне его не забыть,
мой Всемогущий Творец!

Кто-то смеет издеваться над гармонией Великой Природы,
Кто-то может двигать горы и жонглировать материками,
Кто-то кровью в исступленьи заливает государства и народы -
Не со зла, а для того, чтобы всесильем щегольнуть перед рабами.

У кого-то хватит подлости уродовать доверчивые души,
У кого-то хватит наглости считать себя Благим и Всебезгрешным, 
Кто-то учит ослепленных Богоравных, что им хуже, а что лучше,
И с презреньем называет тьмой и бренностью Сияющую Вечность.

Ну, зачем Ты понавешал всюду липкие невидимые сети,
Безобразие такое обозвав красивым именем - Судьбою?
Ведь не вечно будут слепы и бескрылы Твои проклятые дети, -
И попробуй расхлебай тогда всю кашу, что заварена Тобою!

Час Затменья

Этот мир ослеплен желтым светом короны
               безумного бога беды
И согнулся под спудом престолов его королей.
Но когда остывающей полночью звездные тени коснутся воды,
Дарит отдых Луна обессиленной зноем Земле. 

Ref.: Время очнуться, время восстать ото сна, 
Время проснуться в час Затменья, когда
               вызов бросает Луна! 

Но бывает и так: среди ясного дня
               в поднебесье взовьется Луна, 
Презирая негласную власть вереницы ночей.
И собой, как щитом, лишь на несколько кратких мгновений закроет она
Воспаленную Землю от жалящих желтых лучей. 

И проступят сквозь марь, словно свежая кровь, 
              среброзвездные очи небес,
И отпустит глаза слепота и саднящая боль
В час, когда в поединке над миром сойдутся
              за Истину, Веру и Честь 
Беспощадный Властитель и проклятый Лунный Король.

Лишь на малое время дано удержать
раскаленный багровый венец
И - сорваться обугленной птицей в разверзшийся мрак.
Но промчатся столетья, затянутся раны -
             и гордый безумный храбрец 
Будет снова сгорать в обжигающих желтых лучах.

Ref.:  Время очнуться, время восстать ото сна,
Время проснуться в час Затменья, когда вызов бросает Луна!
... в час Затменья, когда
             над миром всходит Луна! ... в час Затменья, 
когда
             над миром царит Луна!

Бешеная квадрига

Что, грешите, чертовы дети?!
Что ж, валяйте, пока еще ваша власть.
Для себя вы сами плетете сети,
В кои скоро вам же дано попасть.
Видишь - Агнец с Книги сорвал печать, 
Значит, срок настал за все отвечать.

Ref.:  Видишь - бешеная квадрига
Над Землею победно несется вскачь. 
Это бешеная квадрига:
Властелин, Воитель, Купец и Палач!

Кто ты, всадник на Белом коне?
За спиною - лук, гордый блеск венца. 
Говорят, победителю судей нет.
Так забудь про жалость, великий царь!
Ведь любую твою оправдает страсть
Лишь одно безграничное право - власть.

Кто ты, всадник на Красном коне?
За спиною - пламя, в деснице - меч.
Ты в сердцах людей возжигаешь гнев, 
Заставляешь кровавые реки течь.
Замолчат навек мудрецов уста,
Где последним доводом станет сталь.

Кто ты, всадник на Черном коне?
За спиной - нужда и мера в руке.
Нынче медный грош головы ценней,
Нынче хлеб и жизнь на одном лотке.
И продашь ты брата, коль хочешь есть.
Там, где злата звон, умирает честь.

Кто ты, всадник на Бледном коне?
Ты зовешься - смерть, за тобою - ад. 
Умирать легко, быть живым - страшней,
Так хвала умеющим убивать!
Власть, богатство, слава - тщета и тлен, 
Если смерть господствует на земле.

* * *

Ах, как дешево вы Бога оценили -
Тридцать кругленьких серебряных монет!
Он учил вас, чтоб прощали и любили.
Но любить - возможно ль, если сердца нет?
Каиафа, верный пес синедриона,
Как же долго ты искал на Нем вины,
Как во славу развращенного закона 
Словоблудили продажные лгуны!
Над преторией, как гром перед грозою - 
Рев неистовый: да будет Он распят!
И, напуган кровожадною толпою,
Руки вымыл в дым измотанный Пилат.
А Голгофа, а Голгофа ждать не любит.
Там рассудят, кто злодей, а кто святой. 
Отчего же, отчего, скажите, люди,
Бог распятый вам милее, чем живой?!
Осиянные нездешним высшим светом,
Что молиться позолоченным крестам? 
Заберите ваши жалкие монеты,
Не вернут они распятого Христа.

Песня ищущих

Пока еще мало верю,
Пока еще мало знаю,
Пока еще муть сомнений мне застит взор.
Но красный осколок сердца
Как лед под лучами тает,
Когда бездонная Полночь глядит на меня в упор.

Не все так легко и просто,
Не все так понятно и ясно.
По черным и белым клеткам тебя несет
Игра в "хорошо" и "плохо"
По чьей-то слепой подсказке
В надежде наивной пешки когда-нибудь стать ферзем.

Но если наш выбор - Полночь,
Но если наш выбор - ветер,
Но если лететь без правил ко всем чертям -
Пусть Вера сердца наполнит,
Надежда пути осветит,
А та, что зовут Любовью, защитницей станет нам!

Не черный песок сомнений,
Не белый лед фанатизма -
Кровавый огонь исканий у наших ног.
Взовьется Звездой Стремлений
Священное Пламя Жизни,
Немеркнущим талисманом сплетения всех Дорог.

Но проклят, кто выбрал Полночь,
Но проклят, кто выбрал Пламя
И боль обожженных крыльев, и жажду знать:
Их жизни короче молний,
Им время стирает память.
Но только мятежность сердца не в силах никто отнять.

И если змеиным жалом
Ударит больное слово:
"Глупец, ты сгораешь напрасно, остановись!" -
Ты спрячешь в глазах усталость
И скажешь кому-то снова:
"Покой - это значит гибель, движение - значит Жизнь, 
Покой - это наша гибель, полет - это наша жизнь."

Колыбельная

Снова землю окутала ночь покрывалом тумана
И спустилась с небес тишина на невидимых крыльях.
Снова ветер баюкает травы на спящих полянах,
Снова воздух пропитан звенящей серебряной пылью.

Наступает пора колдовского всевластия ночи.
Это время несбыточных грез и размытых видений,
Это срок измененья судеб и свершенья пророчеств,
Это час, когда жизнь обретают бесплотные тени.

Колыбелью качается месяц над сонной долиной.
Звездной сетью смирен океан на нефритовом ложе.
Чары крепкого сна безграничны и неодолимы,
И никто, и ничто до утра их развеять не сможет.

И никто, и ничто... Только чье-то дыханье во мраке,
Только чьи-то шаги, только сердце без тени покоя,
Только чьи-то следы на песке, словно тайные знаки,
Только тихая песня парит под застывшей луною.

Лишь один, не смыкающий глаз в этой спящей вселенной,
Лишь один, кто не смел отдыхать со времен Сотворенья,
Не сумевший сквозь пальцы смотреть, как творят преступленья, 
Не желающий жертвовать сну ни минуты прозренья.

Но зовет его шелковой зеленью ласковый клевер,
Но манят его мягкие мхи под лесными шатрами,
В светлых рощах листва колыбельные шепчет напевы,
Искушая уставшее сердце счастливыми снами.

Но не знавший покоя привычно стряхнет наважденье,
Но не ведавший сна усмирит обожженную душу.
Это слишком заманчиво - броситься в бездну забвенья,
Только кто тогда станет хранить безмятежность уснувших?

Дорога в Едем

Каждый имеет право на счастье: хромой, слепой, 
заплутавший и злой, свернувший в чащу, споткнувшийся на пути. 
А мы все ищем потеряный рай.
Но кому-то - жизнь, а кому-то - игра.
И падает в грязь отчаявшийся дойти.

Ref.:  А вместо Едема - несокрушимые путы.
А вместо Едема - бездны хищный оскал. 
А вместо Едема - вечные муки кому-то, тому, кто падал-поднимался,
падал-ошибался, падал-поднимался, падал - но искал.
И не нашел.

Проигравшийся в прах в поединке с судьбою, 
научившись вставать,
чтобы снова летать,
не захочет покоя в болоте уютных квартир.
А тем, кто боится сорваться со скал,
тем, кому лишь года - серебро на висках, -
ветер дальних дорог не споет, как прекрасен мир.

Мама, о чем это камни плачут?
Дано ли
прощать, захлебнувшись болью?
Это расплата тебе, непокорный раб!
Потому что свобода - это есть зло.
Потому что затянет петлю из слов
на израненом сердце проповедник добра...

Горький свет

С кровью маску отодрать от лица:
Лучше быть убогим, чем камнем застывать,
Лучше - в зубы сапогом,
Чем юлить перед божком,
А что будет - то и будет, что там плакать да гадать.

Ref.: А Звезда над миром поет рассвет.
От Звезды до сердца так тонок луч.
В круговерти лет и чужих побед
Сохрани в себе этот горький свет!

Замурованы в асфальт города,
Угодило солнце в сети проводов.
Не порвать порочный круг
Возвращений и разлук
Наворотом умных формул,
Дребеденью мертвых слов.

Как собака на луну - на судьбу
Запрокинуть вой в глухие небеса,
Чтобы лопнула струна,
Чтобы рухнула стена,
Чтобы вдребезги стоп-краны да на мыло тормоза.

Снова крылья разметать по ветрам,
Не держать коней в коротком поводу
И - стрелою на восход,
Где звезда болит и жжет -
Пить расплавленную вечность за распятую Мечту.

* * *

Мы умели летать к звездам,
Мы держали в руках пламя...
Но застыли в глазах слезы
И растаяла сном память.

В пропасть мчатся века-кони.
Что же будет теперь с нами?
Тот, кто смотрит назад, - помнит, 
Тот, кто смотрит вперед, - знает.

Распинать на кресте Веру
И Свободу швырять в пламя -
Не положено нам ведать,
Что слепыми творим руками.

Чья вина, что клинки боли 
Распороли Любви знамя?
Тот, кто смотрит назад, - помнит, 
Тот, кто смотрит вперед, - знает.

Кто обуглен в лучах славы,
Кто прошел все круги Ада,
Никогда не сравнит слабых
С равнодушным тупым стадом.

Сделать душу ручным зверем -
Это вряд ли когда выйдет.
Тот, кто смотрит назад, - верит,
Тот, кто смотрит вперед, - видит. 

Если разум виной скован, 
Если ладан сердца сушит, 
Кто разбудит набат Слова, 
Кто раскроет слепым души, 

В Храме Истины став стражем, 
Кто осилит дуэль с ложью? 
Тот, кто смотрит назад, - скажет, 
Тот, кто смотрит вперед, - сможет.

Не закат над землей рдеет -
Багровеют огнем травы.
Снова поле сердец сеют
Семенами стальной "правды".

Но взойдет на крови вереск
И Звезда из-за туч выйдет.
Тот, кто смотрит назад, - верит,
Тот, кто смотрит вперед, - видит.

В час, когда боль уйдет в небыль
И устанут пылать степи,
Кто напомнит им вкус хлеба,
Переплавив на плуг цепи?

Кто наполнит вином чашу?
Кто засеет поля рожью?
Тот, кто смотрит назад, - скажет,
Тот, кто смотрит вперед, - сможет.

Всадник Возмездия

Тебе дали в руки меч, тебе сказали: "Фас!" -
и тем, кто рядом с тобой, указали на нас.
Ты поверил в то, что ты прав и свят.
Но дичью в этой охоте станет твой брат.

Ref.: Всадник Возмездия, Кара Всевышнего,
Меч Справедливости вспорет восход.
Нет побежденного, нет победившего в мире, 
                          чье сердце навеки замрет.

Святую чистоту благословляет Бог.
Кто с Неба не сходил - не замарает ног. 
Но метит пыль Земли коснувшихся крылом. 
Познавший боль и грязь да назовется злом! 

И встанет рать на рать среди горящей ржи:
ты - за того, кто прав, он - за того, кто жив. 
А смерти все равно, кто прав, кто виноват. 
Но станет миру щитом твой отверженый брат. 

Смертельно ранив мир, в день Страшного Суда 
узнаешь ты, что есть иная правота.
Жжет душу скорбный взгляд закованного в цепь...
Ты слишком поздно заметил, как ты был слеп!

Распятие

Искусство быть самим собой - твоя вина.
Им все равно, Мессия ты иль Сатана:
Давно известный приговор венчает суд,
И даже ангелы от боли не спасут.

И вновь откроется кредит на давний грех,
И снова будешь ты платить - один за всех.
В который раз сухие губы повторят:
"Прости, Господь, они не знают, что творят."

Возлюбить и простить всех своих палачей и мучителей,
Не судить подменяющих Веру крикливыми храмами
И, на грани безумия став и Врагом, и Спасителем,
Быть оплеванным и коронованным теми же самыми...

Удержать этот мир на краю Равновесия,
Унести из неволи в усталых ладонях...
Между Тьмою и Светом - тонкое лезвие,
Между Светом и Тьмою - пропасть бездонная.

А над спящей Землей как смерчи пролетают столетия,
И ничем не сдержать ледяного дыхания Времени.
Ты опять заставляешь себя забывать о бессмертии,
Чтобы кровью платить за надежду для смертного племени.

Но слепым и покорным, к несчастью, немыслимо 
Разобраться в сплетеньи противоположностей:
Что считают Добром - значит свято и истинно,
Что помимо - как Зло быть должно уничтожено.

Значит снова слезами прольется священное миро -
Слабый шанс замороженным душам от бед отогреться,
Ведь страданье твое - это жизнь обреченного мира,
Пара лишних ударов клинком рассеченного сердца.

Но сломавший тюремные стены незыблемых правил -
Будь разодраным надвое эхом хвалы и проклятья. 
Господи, для чего Ты его оставил?!
За любовь ли к живым - бесконечное это распятье?

...А потом будет мир, что не знает заката и полночи,
Где хрустальные звезды ослепнут в безмерном сиянии...
И - задушенный крик, утонувший в оранжевых сполохах.
Это плата за счастье по счету Противостояния.

Удержать этот мир на краю Равновесия,
Унести из неволи в усталых ладонях.
Между Светом и Тьмой быть навеки разрезанным,
Между Жизнью и Смертью застыть в бесконечной агонии...

Тысяча лет

"И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны 
и большую цепь в руке своей. Он взял дракона, змия древнего, который 
есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет, и низверг его в бездну, 
и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, 
доколе не окончится тысяча лет."
                                       Откровение Иоанна Богослова, гл.20

Тысяча лет оков -
что же накликал ты, бездумный пророк!
Тысяча лет оков -
просто на десять веков для мира не стать. 
Тысяча лет оков -
я подожду, я ведь умею ждать.
Тысяча лет оков -
рядом с Вечностью это короткий срок.

Тысяча лет без звезд,
пения птиц, запаха прелой земли.
Тысяча лет без слез
летних дождей, с ночью смешавших грусть. 
Тысяча лет без снов,
сказок и песен эха остывших струн. 
Тысяча лет без слов,
только стук сердца, что до сих пор болит. 

"Тысяча лет без зла," -
скажет священник, рабски целуя крест.
Тысяча лет без Тьмы -
жадно в глаза вопьется кромешный свет.
Тысячу лет весны -
в горькой траве тщетно искать твой след.
Тысячу лет в ответ
видеть падение звезд с ослепших небес.

Тысячи лет с тобой -
да не иссякнет над миром звезда Люцифер! 
Тысячи лет с тобой -
тысячи стрел бессильем изранят грудь. 
Тысячи лет с тобой -
выбравшим веру в себя среди тысячи вер. 
Тысячи лет с тобой -
и за чертой сквозь Пламя продолжить путь... 

Тысячи лет с тобой -
да не иссякнет над миром звезда Люцифер! 
Выбравший веру в себя -
и за чертой сквозь Пламя продолжит Путь...

* * *

Душно мне, тошно в раю!
Отпустите на волю вы душу мою.
Северный ветер пустынь
Обожжет мне дыхание песней звезды.

Там, за горами меж скал
Бьет из камня родник, словно кровь у виска, 
Мчатся там дикие кони,
Пронзив горизонты седых облаков.

Мне бы напиться воды,
Мне бы вымыть глаза жгучим светом звезды, 
Прыгнуть на спину коня -
И тогда Божий гнев не догонит меня.

Ну а догонит - прости:
Разойдутся мосты, оборвутся пути.
Но все равно без дорог
Я уйду на восток - не удержит и Бог -

Сделавшись лютней в руках,
Став серебряной льдинкой на дне родника, 
Пить золотые ветра
И рассветной звездою сгорать по утрам.

Армия Сатаны

Три минуты на передышку -
И снова в бой, в бой, в бой!
Три минуты не знать, не слышать, 
Как корчится шар земной,
Три минуты из тех, из многих 
Мгновений святой войны.
Мы не боги, нет, мы не боги,
Мы - Армия Сатаны.
Нас о жизни молить не надо -
Молите свой храм и крест.
Пламя Гнева из сердца Ада
Схлестнется с огнем Небес.
Рикошетом по ветру слоги
Брызнут, как от стены.
Слово бога... Но мы не боги,
Мы - Армия Сатаны.
Ваша святость, ах, ваша святость, 
Речистый святой отец!
На заклание под Распятье
Гоните своих овец,
Гнивших праведно и убого,
Да сгинувших без вины,
Звавших бога. Но мы не боги,
Мы - Армия Сатаны.
Эй, Всевышний, гляди, Всевышний, 
Как корчится шар земной!
Три минуты на передышку -
И снова в бой, в бой, в бой... 
Вновь под меч подвели итоги, 
Боже, твои сыны
Волей бога. Но мы не боги,
Мы - Армия Сатаны.
Брось-ка споры. Пора за дело: 
Видишь, как мир устал.
Хватит Землю считать наделом 
Тщедушных рабов Христа.
Мы - сигнал боевой тревоги, 
Вторгшийся в ваши сны.
С нами Дьявол! И к черту боги!
Мы - Армия Сатаны!